Игорь Подгурский - Инквизитор Красной Армии. Патронов на Руси хватит на всех!
Офицеры расходились, оживленно переговариваясь на ходу. Поездка в Ставку. Награждение. Заманчивая перспектива покинуть курсы, опостылевшие прокуренные землянки заслонила собой возможные бедствия, страшные потери, смерть и ранения — все, что связано с наступлением. Без летчиков не обойдутся. И новенькие аэропланы привезут, и топлива будет с избытком.
* * *…В весенний мартовский день 1916 года прапорщик Аким Поплавков вместе с группой офицеров-летчиков, отличившихся в воздушных боях на германском фронте, где сражались их авиаотряды, прибыл в Ставку, находящуюся в Гатчине. После показательных полетов аэропланов, имитирующих воздушный бой, император Николай II лично наградит рыцарей неба орденами. Заодно решили соорудить памятник в честь зарождения воздушного флота России.
В тот день прапорщику Поплавкову вручили Георгиевский крест III степени — кусочек металла на желто-черной ленте (в связи с трудностями войны отлитый из серебра пониженной пробы).
Затем, когда закончилось награждение летчиков орденами, состоялась торжественная закладка камня на месте будущего монумента. Российский император вручил коробочки с орденами, перерезал ленточку и поспешно отбыл со свитой. Он откровенно тяготился общением с боевыми офицерами. На фоне штабных отутюженных и лощеных офицеров штаба с аксельбантами на мундирах с иголочки, почетного караула из двухметровых юнкеров выпускного курса летчики в неподогнанной, наспех выданной со склада форме смотрелись бледно, если не сказать убого. Николай II сам был полковником гвардии и ценил в офицерах в первую очередь внешний вид, строевую выучку и подтянутость. Боевые летуны никогда не уделяли внимание шагистике. Монарха это коробило и заставляло вымученно улыбаться невпопад, кривя губы в некоем подобии улыбки.
На камне шла надпись с ятями: «Здесь будет установлен памятник витязям неба, храбро сражавшимся в поднебесье. Они раз и навсегда доказали, что небо России для чужих закрыто. Вечная память погибшим. Слава народная живым».
Любое торжественное мероприятие в армии заканчивается банкетом, плавно переходящим в попойку. Всех, кто не уехал вместе с монархом, пригласили в просторную палатку с накрытыми столами, установленную на краю аэродрома. Столы были накрыты по номерам отрядов. Летчики тут же начали разливать коньяк по стаканам, игнорируя рюмки на тонких ножках. Высокое начальство отбыло, теперь можно и отметить награды как положено. После первого тоста офицеры прикололи ордена на мундиры. Очень скоро из-за их стола слышались громкий хохот и армейские шутки. Позднее, когда началось броуновское движение офицеров от стола к столу, банкет плавно перерос в грандиозную пьянку. Пили как обычно: «За дружбу и попутный ветер до дна!», «За победу над Германией!».
— Господин прапорщик, надеюсь, не помешал? — вежливо осведомились за спиной Поплавкова.
Аким обернулся. Перед ним стоял с бокалом в руке инквизитор в форменной красной кожаной куртке. Высокий мужчина с холодными немигающими глазами. Неестественно прямая осанка выдавала в нем человека, привыкшего носить форму.
«Что он здесь делает? Не так я себе представлял день вручения Георгиев».
— Нет, конечно. Располагайтесь. — Поплавков обвел рукой просторную палатку с накрытыми столами. — Места всем хватит.
— Поздравляю вас с Егорием. Честно заслуженная награда, — инквизитор отсалютовал бокалом. — Слова казенные, но, поверьте, сказаны от души.
— Благодарю.
— Буду краток. Хочу сделать вам официальное предложение — присоединяйтесь к нам.
— Э-э… Если мне не изменяет память… — оторопел военлет.
— Не изменяет, — подтвердил инквизитор и продолжил за Акима: — Предлагаю вам стать кандидатом в Корпус инквизиторов. Попробуйте стать одним из нас. — Он пригубил свой бокал. — Еще вопросы есть?
— Почему я? — искренне удивился летчик. — У меня нет талантов, не отмечен никакими особыми способностями. Обыкновенный офицер. Как и всем, мне хочется обычных вещей…
— Согласен, — прервал Поплавкова инквизитор. — Почти такой же, как все. Почти. Всего одно слово. А кто видит черные ветерки?.. — инквизитор выдержал театральную паузу. — И самое главное — готовность к самопожертвованию. Идеальное сочетание, чтобы стать… нет, попробовать стать инквизитором. Никого силком не тянем. Думайте. Решайте.
— Откуда вы знаете, что я вижу это… ну, эти.
— Предвестники беды, — пришел на помощь инквизитор. — В околонаучных кругах их еще называют отголосками, эхом несвершившегося события. Тень будущего на нашу реальность. Так сказать, круги времени. А откуда знаем, так у нас свои источники информации. Специфика службы. — Туманно и неопределенно. Хотя какой вопрос, такой и ответ. — Таких, как вы, в офицерском корпусе много. Летчик вы хороший, выше всех похвал, но таких тоже предостаточно. Служба для вас — долг. А честь не пустой звук, за который отдают жизнь. Плюс ваш талант. В сумме они дают набор качеств, редкий для современного человека. Поверьте. Нам трудно найти таких, как вы, а тех, которые смогут стать инквизиторами, с кем можно плечом к плечу защищать Родину, еще труднее. Вы воюете неполных два года. А инквизитор постоянно на передовой. Только наша, — слово «наша» инквизитор выделил голосом, — линия фронта невидима. Враг может затаиться в соседней квартире. Улыбаться тебе каждый день на улице. На нем нет вражеской формы. У него тысячи лиц. Инквизиторы постоянно несут потери. Потери надо восполнять, а достойные кандидатуры встречаются все реже и реже. В детстве вы мечтали построить самую надежную и красивую крепость. Все как положено: высокая зубчатая стена, крепостной ров с водой, над башнями с бойницами развеваются разноцветные стяги. Построить и охранять ее от врагов. Судьба. Мне кажется, нам по пути.
— У меня в гимназии по Закону Божьему была тройка, — как на исповеди, выпалил Аким. Все должно быть начистоту. Если выкладывать, то уж все до мелочей.
К удивлению военлета, инквизитор неприлично громко расхохотался. В их сторону начали оборачиваться офицеры, привлеченные смехом. «Тише, господа, вы не в цирке на представлении», — укоризненно произнес седой полковник. Инквизитор прижал руку к сердцу и кивнул, извиняясь.
Не такой реакции ожидал военлет на свое признание. Отсмеявшись и смахнув набежавшую в уголке глаза слезу, инквизитор с чувством произнес:
— Не переживайте так. У нас атеистом или агностиком стать не получится при всем желании. Слишком часто предстоят встречи лицом к лицу с исчадиями, существование которых лишний раз подтверждает, что Он есть. Мыслите от противного. Вы же офицер, где ваше воображение? У нас свои критерии отбора. Нет вступительных экзаменов, только переводные — с курса на курс, как в юнкерском училище.
На них все чаще стали оглядываться. Слишком сильно выделялась красная инквизиторская кожанка среди зеленых офицерских мундиров.
— Свою судьбу определяет исключительно личный выбор человека. Я могу лишь сделать вам предложение. Э-э, дать подсказку. — Инквизитор сейчас выглядел как обычный зазывала у дверей открывшегося магазина. Нет, все-таки необычного. Полного удивительных вещей, дающих почти безграничные возможности. — Многие стали инквизиторами и не жалеют. К несчастью, никого не жалеют. Ни себя, ни других… Поэтому нам в Корпусе сейчас особенно нужны такие, как вы. По-настоящему живые, побывавшие одной ногой на том свете, но при этом оставшиеся людьми. Надеюсь, вы таким и останетесь. — После паузы инквизитор продолжил говорить: — Вы подумайте, подумайте, время у вас есть. Минут пять-десять. Взвесьте все «за» и «против». Я к вам попозже подойду… чтобы потом поздно не было, — бросив эту двусмысленную фразу, инквизитор отошел от летчика.
К Акиму тут же подошли два военлета из Четвертого авиаотряда. Он ожидал вопросов об инквизиторе. Но офицеры просто решили поздравить товарища с наградой, а заодно и отметить это дело. Десять минут пролетели быстро.
Инквизитор подошел к нему незаметно, когда Поплавков вышел из палатки на свежий воздух, словно появился из ниоткуда. Коротко спросил:
— Что скажете, господин прапорщик?
— У меня еще есть время подумать? Посоветоваться?
— Нет. Ответ надо дать здесь и сейчас. Да или нет?
— Согласен! — бухнул во все горло Аким.
— Другого ответа я и не ожидал, — одобрил выбор летчика инквизитор, ободряюще улыбнулся, показав ровные белые зубы. — Нам пора. Идем.
— А как же авиаотряд… — начал Поплавков. — Нам вечером надо убыть в расположение корпуса.
— Я все улажу, — коротко бросил инквизитор. Он больше не улыбался и не «выкал». Рубил воздух короткими, лаконичными фразами. — Документы на твой перевод в запас по ранению уже сегодня будут на столе командующего фронтом. Для всех ты убыл в Пятигорск на лечение. Здоровье резко пошатнулось. За мной.
