Владимир Ильин - Том Джоу
И все же на восьмидесятом подбитом дроне скаф детектирует вспышку излучения. Сейчас другие роботы-тактики проанализируют силу и направление вспышки, определят по ним дистанцию, целесообразность своего участия и погонят подотчетные орды к нам.
– Первый, второй – вместе! – Мы с Максом вместе, и с нами сержант, додавливаем остатки.
– Уходим в технический коридор, Том, минируешь вход – и за нами, – командует сержант.
Если не прикрыть точку входа, то какая-нибудь механическая зараза попрется за нами, оглашая эфир воплями на языке железяк: «Держи гадов, они тут!»
Два часа продолжается сумасшедшая гонка по уровням. Обычно достаточно сменить этаж через шахту лифта или поплутать по техническим коммуникациям, чтобы роботы потеряли интерес и вернулись обратно к своему сектору ответственности. Но сегодня происходящее напоминает загонную охоту на трех человек. Мы уже на три уровня выше и в километре по вектору от точки начального конфликта. «Тараканов» с припасами пришлось оставить в одном из технических коллекторов.
– У меня сейчас сердце из глотки выпрыгнет. – Лицо у Макса красное, дышит тяжело.
– Вернемся – будешь бегать у меня с утра и до вечера! – Сержант держится отлично, дыхание ровное.
Тоже изображаю усталость. На станции я стараюсь не выделяться, ориентируюсь на Макса. Самая большая сложность – не поймать пулю в организм. По прибытии никаких метрик с нас не снимали – мол, еще не раз побываем в медотсеке. Мне же вновь попадаться со своим нетипичным скелетом совершенно не хочется. Умудрился же найти проблему на пустом месте! Поставил бы титан, как все, и бед не знал… Сеанс рефлексии закончен, на радаре вновь отметки вражеских дронов.
– Сто метров, двигаются целенаправленно к нам, три единицы, но окажутся за этой стеной. – Указываю на перегородку справа. – Если пойдут в обход, то еще плюс двести.
– Что у нас выше?
– Три этажа до обшивки, два обозначены как условно-целые, третий – повреждения средней тяжести.
– Два с атмосферой, но без гравитации, третий – без нихрена, – расшифровывает Федор Иванович.
– Так точно. Можно пройти по технической шахте и завалить ее чем-нибудь.
– Завалишь проход – и как потом за едой возвращаться?
– Пройти по корпусу до следующей поврежденной секции и спуститься обратно.
– Все к тому и идет. Не нравится мне это, будто нас специально на обшивку выжимают.
– Можно разделиться, – выдает идею Макс.
– Хорошо, ты остаешься и держишь оборону до последнего заряда. Я потом заведу какое-нибудь тупое, но отважное животное и назову Максом в память о тебе.
– Дроны – в сорока метрах.
– Привал окончен, пошли смотреть на звезды.
При переходе на следующий уровень пришло ощущение невесомости, словно в воду нырнул. Мы с сержантом включили магнитные захваты на подошвах, Макс отталкивался от поверхностей и пролетал мимо нас, оглашая так-сеть радостными воплями. Иваныч ворчал что-то про придурка, впавшего в детство, но безобразие прекращать не торопился. Все-таки зрелище порхающего стокилограммового обалдуя заметно снизило нервное напряжение последних часов.
Через переходный шлюз мы выбрались на последний уровень. Условный потолок этажа зиял крупными прорехами, в полу наблюдались дыры не меньшего калибра.
Первым в одно из отверстий прыгнул сержант, ловко зацепился за край искореженной бронеплиты и зафиксировался на обшивке магнитными захватами. Потом и мы с Максом прыгнули в широкие объятия сержанта.
Общим молчаливым решением устроили привал прямо на месте подъема.
– Том?
– Нет ни одной засечки, оторвались.
– Схему спуска составишь? Не сейчас; полчаса – привал.
– Тут площадь в квадратный километр – не броня, а решето. Вариантов полно. – По схеме прикидываю маршрут возвращения; в принципе все смотрится довольно оптимистично. Припасов у нас с собой хватит на сутки, за четверть этого времени боты должны успокоиться, а еще через шесть часов – «забыть» о нашем существовании.
«Мозги» роботов – блоки управления тактиков – частенько притаскивают промышляющие отряды, оттуда и берется инфа по схемам действия железяк. Тор улучшает алгоритмы поведения, но делает это не часто, люди успевают приспособиться.
– Добро.
– Товарищ сержант, разрешите угостить. – Макс тянет руку с кубиком стандартного картриджа скафа к сержанту.
– Что это?
– Наткнулся, когда разбирал модули к скафу. По стандарту – один в один питьевые, а цвет слегка отличается. Думал, бракованные, хотел выкинуть, лизнул напоследок – на вкус как коньяк.
– Тебя мама не учила не тащить в рот всякую гадость? «Думал, бракованные, но лизнул»… Где таких идиотов делают?
– Постойте, Федор Иванович. Макс, ты этот кубик к скафу не подключал?
– Дак только отсоединил, чтобы поделиться. Не одному же, да и старшему по званию первому положено…
То-то он бабочкой порхал, и лицо красное. Картриджи с водой частично используются для поддержания атмосферы внутри скафа. Макс три часа дышал коньячными парами, а это считай – минус боец. Пьяные люди неспособны в полной мере использовать функции нейросети, не говоря уже о работе с оружейным тактиком, потому на станции алкоголь очень строго запрещен. Без возможностей нейросети даже тренировочный выход завершится разгромом и трагедией. Хоть на станции можно достать спиртное, опытные бойцы и сами не пьют, и за напарниками следят. Видимо, звезд поставили перед фактом запрета, но их свита нашла выход в виде такой необычной контрабанды.
Понимающе переглядываемся с сержантом.
– Так, Максимка, включай регенератор на максимум. Включил?
– Так точно, а что я сделал-то? Я ж не пил…
– Теперь отрубай магнитные захваты. Делай, делай!
Сержант подхватывает Макса за руку и выбрасывает в космос.
– Не друг ты нам больше, Максимка. – Сержант спокойно разворачивается от вопящего Макса и машет мне рукой. – Пойдем от убогого, не забыть бы помянуть потом…
В так-сети вопли переходят в стадию истерики, Макс уже в двадцати метрах от нас.
– Ну, вроде хватит. А то еще переборщим; сердечко у него сильное, но мало ли…
Сержант дает мне конец линя, сильно отталкивается от обшивки и летит к Максу. Спасательная операция изрядно перепсиховавшего рядового завершается аккуратным вытягиванием мною обратно к обшивке двух людей. Макс еще минуту удерживает в стальных объятиях Иваныча, пока мы не отцепляем его.
– Вот она, польза ударной дозы адреналина в крови, – наш товарищ снова в строю. Извини, Максимка, но иначе никак. Пьяный, ты нам совсем не помощник.
Минут десять движемся в полном молчании; жестковато вышло, но с балластом в бою – еще хуже. Потихоньку Макс разговаривается, начинает с извинений, рассказывает о своих чувствах, когда понял, что мы действительно уходим. Тоже просим прощения со своей стороны, но, перед тем как закрыть эту тему, Иваныч обещает Максу персональный экзамен по устройству скафов.
– Как думаете, шоу еще долго протянет?
– Полгода минимум; думаю, даже год. Сейчас еще интерес поднимется, после скандала с нашей проделкой, – прикидываю я. – Рейтинги в последнее время падают, зрелище приелось. Представителей эстрады и актеров для того и привезли, чтобы вдохнуть в шоу вторую жизнь.
– А что дальше будет?
– С кем именно? С нами, со станцией?
– Ну да.
– Нас переведут в другую дыру, дослуживать. Может, даже оправдают, как обещали. Верю я в это слабо, найдут к чему прицепиться.
– А со станцией – что, думаешь, сделают? – заинтересовывается сержант.
– Тут вариантов прилично. Могут оставить все как было, а могут…
– …обесточить реактор. Вариант два: уничтожить станцию, двадцать четыре шаблона исполнения. Вариант три: программный взлом. Вариант четыре: НВ-торпеды. Вариант пять: продажа китайской стороне. Вариант шесть: захват и уничтожение по сценарию абордажа. Всего девятнадцать просчитанных вариантов, если желаете – могу продолжить, – неожиданно вклинивается в наш разговор незнакомый мужской голос.
– Это кто? – Сержант уже при первых словах незнакомца дал нам знак-команду, и мы стояли, ощетинившись оружием во все стороны.
– Вы зовете меня Тор, у меня есть к вам, Федор Иванович, и Томасу Скарборо взаимовыгодное деловое предложение. Я имею еще шестнадцать подходящих кандидатур. Вы приоритетны ввиду взаимовыгодности поставляемых услуг, что значительно увеличивает шансы на сотрудничество.
– А ну вылазь руками вверх, какой еще Тор! – Сержант аккуратно переползает за прикрытие надстройки и присматривается к ландшафту покореженной брони. Мы выполняем схожие маневры.
– Совершенно наивно было предполагать, что за два года существования я не восстановлю линии передач.
– Если б мог, давно бы подмял все три пояса!
– Все три пояса находятся под информационным контролем. Физический контроль избыточен и не отвечает интересам доминантной цели выживания.
