Дмитрий Заваров - Дороги Зоны. Жизнь после жизни
– Грузимся? – задорно спросил Игнатьев.
– Так точно! – отрапортовал кто-то из бойцов.
– Из «Закона»? – повернулся к нему Игнатьев.
– Был, – ответил солдат и продемонстрировал свежую нашивку с буквой «А».
– Молодец! – одобрил Игнатьев. – Служи науке!
Тут профессор заметил фигуры в плащ-палатках.
– А чего вон те, в капюшонах, не подсобят? – спросил он.
Бывший «законник» испуганно покосился в ту сторону. Игнатьев, ехидно рассмеявшись, схватил Круглова за рукав халата и увлек к воротам.
– Сергей, ну прекрати, это неприлично, в конце концов, – бурчал Круглов, вяло сопротивляясь.
– Нет-нет, погоди, Вася, – успокаивал Игнатьев. – Я же обещал показать.
Он протащил Круглова через строй охраны и развернул к людям в плащ-палатках.
– Капитан Савченко! – скомандовал Игнатьев.
Люди молчали и не двигались, напоминая одетых в плащи манекенов. Под капюшонами практически не было видно лиц, торчали только подбородки, бледные до синевы. Круглов почувствовал острый запах гуталина, исходящий от плащ-палаток. «Наверное, хранились на складе вместе с сапогами», – отметил он краем сознания.
– Не дает ответа, – с сожалением всплеснул руками Игнатьев. – Будем искать.
Он подошел к крайнему из четверых и сдернул капюшон. Круглов вздрогнул: перед ним стоял ефрейтор Костыленко, один из солдат, охранявших базу. Но только теперь лицо его как-то осунулось, сползло вниз, словно мышцы потеряли упругость, нос заострился, на щеке выступила похожая на паутину сетка фиолетовых капилляров, а белые губы и мутные, пустые глаза окончательно превратили лицо в подобие маски.
– Так, не тот, – пробормотал Игнатьев, критически оглядев Костыленко, продолжавшего стоять неподвижно.
Он сдернул капюшон со второго – и снова внутри у Круглова что-то оборвалось, когда он узнал знакомого солдата. Капитан Савченко оказался третьим. Игнатьев с гордостью обернулся к Круглову.
– Смотрите, коллега! – с воодушевлением заявил он, ткнув пальцем в синеватое, лишенное выражения лицо Савченко. – Это бессмертие по методике академика Сахарова. Вам завернуть? Или здесь кушать будете?
Тут Савченко пришел в движение. Он схватил Игнатьева под руку. Подскочивший с другой стороны Костыленко зафиксировал вторую руку профессора. Круглову стало страшно – и прежде всего от того, что на белых лицах так и не появилось никаких эмоций.
– Товарищ Круглов! – сказал Игнатьев, даже не пытаясь вырваться. – Не боишься, что когда-нибудь тебе придется за все это отвечать?
Круглов молча наблюдал, как двое солдат, которых он только вчера отправил через матрицу к Сахарову, волокут его коллегу по двору. Когда они скрылись за дверью, профессор, покосившись на двух оставшихся людей в капюшонах, медленно пошел к воротам.
– Николай, – окликнул он лаборанта. – Дай закурить.
– Вы же не курите, Василий Сергеич, – отозвался тот, доставая сигарету.
Круглов не ответил. Он взял предложенную зажигалку и прикурил. Ему пришлось отвернуться, чтобы парень не заметил дрожащих рук. Мягкий, ароматный дым заполнил легкие, закружилась голова. Стук в ушах начал стихать. Круглов снова затянулся и медленно двинулся вдоль забора.
А Игнатьев, ведомый под руки, практически добровольно прошествовал на базу. Он был совершенно спокоен, только лицо иногда искажала брезгливая гримаса, когда до него долетал легкий запах гниения, исходящий от солдат.
Довольно сноровисто Савченко с напарником стащили Игнатьева в подвал, заволокли в его собственный кабинет и толкнули к столу. Профессор неспешно уселся в кресло, взял с подставки новую трубку и набил из кисета. Савченко наклонился, толкнул по столу зажигалку. Игнатьев поймал, прикурил.
– Курение убивает, – просипел Савченко невнятно.
Профессор сделал глубокую затяжку и с наслаждением выпустил облако ароматного дыма.
– Вали отсюда, король мертвых.
Солдаты развернулись и пошли к выходу.
– Сахаров, ты меня слышишь? – крикнул Игнатьев, когда они уже стояли на пороге.
Капитан Савченко обернулся и кивнул.
– Скоро увидимся, – пообещал профессор.
Кадавры молча скрылись за дверью. Через минуту где-то в глубине лаборатории ударило подряд несколько глухих взрывов. Свет погас.
Глава 19
Полковник Кольцов плелся по болоту позади отряда из двадцати человек. На душе было противно. И дело не в том, что помимо его бойцов, бывших «законников», к отряду приставили каких-то четверых уродов, закутанных в плащи, и не в том, что идут они убивать Доктора – живую легенду Зоны… Проблема заключалась в следующем: Кольцов никак не мог изгнать из памяти командира, генерала Табакова.
До этого казалось, что образ жертвы, неотступно преследующей убийцу, – это такой красивый литературный вымысел. Однако же – нет! Вот он, Табаков, как живой: возникает перед глазами, стоит только отвлечься от реальности, уйти в себя. Вначале полковник старался не обращать внимания, отмахивался, пытался занять себя делами. Со временем отвлекаться становилось все труднее, а вот сейчас, когда из дел осталось только рассматривать унылые пейзажи болот, Табаков как-то незаметно полностью завладел его воображением.
– Ну хрен ли ты вылупился? – вступил в диалог Кольцов.
И тут же перед мысленным взором возник генеральский кабинет на бывшей базе «Закона».
– Пытаюсь понять, за что ты меня? – ответил генерал и откинулся на спинку протяжно скрипнувшего кресла.
Над левой бровью у генерала имелась аккуратная черная дырочка, похожая на большую родинку.
– Так надо, Николай Семеныч.
– Кому надо, Гена? Этому психу? Ты знаешь, что от него ко мне приходили? За пару дней до моей смерти. Двое научников – помнишь, ты их еще сам провожал? Так что я знаю, чего они хотят. Но, в отличие от тебя, я еще и спрогнозировал последствия.
– Да ты что! И какие же они, эти последствия? – ехидно улыбнулся Кольцов, усаживаясь напротив, на свое привычное место за столом.
– Страшные, Гена. Знаешь, почему в свое время атомная война не началась? Потому что СССР успел заиметь свою бомбу, в противовес американцам. А если бы не было этого противовеса, разнесли бы нас к чертовой матери друзья-демократы без всяких колебаний.
– Это ты к чему? – Кольцов заметил на столе, возле локтя, небольшую лужу крови и брезгливо отодвинулся.
– К тому, что противовеса Сахарову в мире нет, – покачал головой генерал. – Сдерживать его некому, понимаешь?
– Он занимается научными исследованиями. И просто хочет, чтобы ему не мешали.
– Да? По-моему, он хочет, чтобы ему отдали Зону в личное пользование. Он хочет создать свое государство. Да уже почти создал – сам знаешь, что Коалиция пошла с ним на сделку.
– Пусть уж лучше Зоной управляет академик, чем военные, – произнес полковник, закуривая.
– А когда это военные управляли Зоной? – возразил Табаков. – И, кстати, ты уверен, что Сахаров именно «управляет»? Однажды такие же гордые яйцеголовые решили, что могут играть с силами, природу которых не понимают. Именно из-за них и возникла Зона. А мы, «Закон», поклялись, что будем искать способ уничтожить ее.
– Зону нельзя уничтожить. Сахаров может ее обуздать. Я в этом уверен. И тут наконец-то будет Закон. Зачем отказываться от того, что может дать нам изучение Зоны? Новые методы лечения, новые источники энергии… Да что я тебе рассказываю – ты сам прекрасно знаешь, какой прорыв в науке сотворили артефакты. Но мы же используем их по-дилетантски.
– Думаешь, Сахаров использует их по назначению?
– Да уж получше, чем мы! – усмехнулся Кольцов.
– Вон, посмотри, – генерал указал на людей в плащах, идущих чуть сбоку колонны. – Это трупы, Геннадий. Ожившие трупы. Знаешь, почему мы так болезненно реагируем на них? Потому что ходячие мертвецы нарушают какие-то фундаментальные законы мироздания. Этим пользуются голливудские режиссеры, когда снимают фильмы ужасов. И зрителю всегда страшно.
– Это не страшно, – соврал Кольцов. – Я не боюсь. Это побочные эффекты научного эксперимента. Когда вивисекторы зверей режут – тебе не страшно? Или лекарства на мартышках испытывают, а?
– Это не мартышки, Геннадий, – возразил Табаков. – Это были живые люди. Не боишься, что однажды окажешься на месте такого «побочного эффекта»?
– С какой стати?
– Ну, мало ли, – генерал подмигнул и поудобнее развалился в кресле. – Не справишься с заданием, хозяин разозлится и…
– Он мне не хозяин! – резко возразил Кольцов.
– Да ну? Он приказал тебе убить старого сослуживца – и ты безоговорочно подчинился. Какие-то неуставные отношения, не находишь? Или ты всю жизнь не мог мне простить, что я тогда тебя вытащил?
– Он мне не хозяин! – крикнул Кольцов.
– Что ж ты тогда так нервничаешь, полковник? – добродушно поинтересовался Табаков.
Кольцов выхватил пистолет и выстрелил в генерала. Бойцы, подняв тучу брызг, резко рассредоточились и, кое-как укрывшись за кочками, заняли круговую оборону. Четверо в капюшонах так и остались стоять столбами, даже не оглянувшись на выстрел. Полковник Кольцов смущенно убрал пистолет в кобуру.
