"Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Панфилов Василий Сергеевич "Маленький Диванный Тигр"
Закончив отжимания в стойке на руках, приземлился в позу гордого льва, то бишь на четвереньки, и, сев по-турецки, размял ноющие плечи. Отец, хмыкнув, задумчиво почесал подбородок, глядя на меня.
— Турник нужен, — подаю голос, — я тебе потом нарисую варианты, подходящие для нашей комнаты, а ты у себя в мастерской потом глянешь, что там удобней делать. Да! Я на первом этаже видел у соседей гири! В коридоре стоят, уже не то что пылью покрылись, а ржаветь начали.
— На пару бутылок можно будет обменять, — покивал отец, не чуждый железному спорту, и, кажется, слегка застоявшийся.
— Мужчины! — закатила глаза мама, — Всё бы вам мышцы побольше, да кулаки потвёрже!
— Угу… — пропыхтел я в ответ, становясь в планку, — а что делать? Жизнь такая!
— Я полнеть начала, — тут же, будто и не было этого замечания, пожаловалась мама, — Здесь же всё рядом! Я вот думаю, может мне не эту парикмахерскую устроиться, а в ту… Ну, Вань, я же говорила! Подальше которая!
— В бассейн начни ходить, — посоветовал я, чувствуя, как руки начинают подрагивать, — уф-ф… а работать, если по деньгами и благам разницы нет, лучше поближе к дому.
Пока я отрабатывал челнок и уклоны, отец, хмыкая, слушал маму с её очень женскими выкладками и перескоками с темы на тему, то и дело поглядывая в мою сторону.
— Тоже, что ли… — еле слышно пробормотал он и задумался.
— Ва-ань! — возмутилась мама, моментально поняв, что супруг мысленно не с ней, — Ну ты как всегда!
Пикировка, впрочем, скорее шуточная, привычная, призванная добавить соли и перцу в отношения, что я не сразу понял, переживая поначалу при каждом подобном споре. А оказалось, что у каждого из них есть свои расписанные роли, которые родители с удовольствием и отыгрывают, подыгрывая друг другу и по мере необходимости, объединяясь против кого-то третьего.
— Пробегусь, — без особой нужды сообщаю родителям, обувая кеды и подхватывая скакалку.
— Доброе утро! — это уже соседям, выстаивающим утреннюю очередь в туалет, бурчащими и переругивающимися. Картина, ставшая, увы, уже привычной…
— Да сколько можно! — страдальчески морщась, Павел Игнатьич, главный засранец нашей коммунальной квартиры, замолотил в дверь кулаками, — С вами тут обосраться можно!
Задержавшись на миг, на корню давлю желание дать непрошенный совет…
Я не гастроэнтеролог, а ветеринар, но одна из основных проблем всех домашних питомцев заключается в «Доктор! Он снова что-то сожрал!» Попутно нервничающий хозяин норовит поделиться аналогичными проблемами у себя, родственников или знакомых, воспринимая поход к ветеринару, как внеплановое посещение врача, делясь методами лечения и требуя (!) советов. В общем, соображаю…и уж всяко не хуже местных терапевтов!
… но принять совет от сопляка?! Мальчишки!? Никогда! Что взрослые, заслуженные люди…
Здесь вообще многое иначе, и возраст, как аргумент, один из главных козырей в любом споре.
— Да блять… — сдавленно ругаюсь, непроизвольно сжимая кулаки, — опять лампочку разбили!
В подъезде, несмотря на утро, лёгкий полумрак, и можно наступить в оставленную гостями столицы лужу, а то и того похлеще. Собственно, и лампочки нам, если верить коммунальным старожилам, бьют серийные ссыкуны… чтобы ссать, как я понимаю, удобнее было.
Почему они не пользуются общественным туалетом, расположенным прямо через дорогу, я уже и не спрашиваю. Для одних это что-то вроде спорта с нотками азарта, отзывающегося, в случае неудачи, синяками по всему телу, а другие, полагаю, просто-напросто принципиальные ослы, которые таким образом мстят кому-то и за что-то. Сами уже толком не помнят, кому и за что, но вот мстят!
Благополучно выйдя из подъезда, достал было прыгалку, и, покрутив запястьями, начал прыгать, не стараясь частить.
— Да блять… — почти тут же раздалось сзади, и я остановился.
— Простите! — извиняюсь, только сейчас соображая, что здесь, действительно, не самое лучшее место для скакалки.
— Да не тебе… — в сердцах отмахнулся мужик, поворачиваясь.
— Здрасьте, дядь Саш! — тут же отреагировал я.
— Здорово! — пожав руку, бригадир ГУМовских грузчиков, не спешит её отпускать, — Спортсмен, да? Подмогнёшь по-соседски?
— Да… — спохватившись, обрезаю «конечно», — что случилось-то?
— Да вот… — снова заматерившись и оглядываясь на взъерошенного мрачного мужика, стоящего рядом и затягивающегося вонючей папиросой так истово, будто от этих затяжек зависит если не вся Пятилетка, то как минимум — выполнение плана в этом году, дядя Саша поделился проблемой.
Если отпустить многочисленные «Да ёб…» и «А эти опездолы…», то проблема заключается в том, что в ГУМе что-то там прорвало. Не канализацию, и то счастье, и даже не сам водопровод, а что-то более локальное, но вполне неприятное.
Сейчас, кровь из носу (!), нужно срочно таскать, перетасовывать товары и спасать жопы, а рабочих рук, как назло — нету!
— … да это я тут по соседству, — спешно делится дядя Саша, — вот и сбегал человек. А остальные? Пока придут… До смены далеко, а так…
Он махнул рукой так безнадёжно, что я спрятал скакалку в карман.
— Ну пошли, что ли…
— Вот спасибо! — просиял дядя Саша, тряся руку и тут же подхватывая меня под локоть, увлекая к заднему входу в ГУМ, — Рук не хватает — во! Позарез! Ты не думай, тяжестей особых нет, просто руки нужны!
— Вот, привёл пополнение! — хлопнув меня по спине и толкнув вперёд, сообщил дядя Саша женщинам, трудящимся во влажном и несколько душноватом хаосе склада, — Принимайте!
— Сопляк какой-то… — проворчала замотанная грузная тётка лет под пятьдесят, вытирая со лба пот рукавом. Смерив меня взглядом, она, впрочем, чуть подобрела.
— Спортсмен? — и, не дожидаясь ответа, определила фронт работ. Следующие полтора часа я, взмыленный, весь в поту, таскал рулоны ткани, коробки «Осторожно! Оно хрупкое!», держал под задницу молоденькую продавщицу, переставлявшую что-то на верхних стеллажах, и несколькими минутами позже, тоже под задницу, немолодого мужика, крутящего вентиля и попёрдывающего от натуги.
«Тетрис какой-то…» — мелькнула мысль, и пропала, погребённая под лавиной ежесекундных дел. Но да, мы и правда занимаемся чем-то похожим…
Как это бывает в любом магазине, по крайней мере — российском и советском, со складами там вечная проблема. Заставленные всяким хламом проходы, товары, лежащие не там и не так, и, конкретно здесь, разного рода неучтёнка, которую нужно перетасовать вот прямо здесь и сейчас так, чтобы неизбежная комиссия не нашла, не поняла и не придралась.
Собственно, если бы я по студенчеству не подрабатывал, в том числе, и в магазинах, то наверное, и не понял бы ни черта…
А так… да, интересно! За эти полтора часа я понял о магазине больше, чем мог бы понять за месяц обычной работы, и главное, я стал в коллективе не то чтобы своим, но…
— Шустрый мальчонка, — пробурчала давешняя грузная тётка, устало усаживаясь на рулон ткани, — с Севера, говоришь? Рядом живёшь теперь?
Скромно кивая, немногословно отвечаю, остывая от напряжённой работы. В голове — туман… и я не то чтобы так уж сильно устал от такой работы, но постоянные окрики, натянутые нервы и стресс работников магазина, каким-то образом передавшийся мне, умотали меня психологически.
— Посиди… — приказала тётя Тоня, тяжёло встав и зашаркав на варикозных ногах куда-то в коридор. Минут десять я сидел, отвечая на вопросы девчонок-продавщиц, которые, хихикая и перешёптываясь, смущали меня своими разговорами, и откровения порой были — ого…
… так что есть в СССР секс! Есть!
— На вот, — вернувшаяся тётя Тоня сунула мне, без лишних разговоров, бумажный рубль и авоську, в которой виднеются два свёртка из промасленной бумаги, и две бутылки лимонада, — заработал!
— Спасибо, — не стал отнекиваться я, чем, кажется, заслужил пару очков, — И это… если что, я буквально через дорогу живу!
— Да уж поняли, — пробурчала она, — ступай!
