"Фантастика 2025-122". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна

– Привет Уоррингу от Хаархана, – улыбнулся Андрей, чувствуя, как обмякает тело Ротбуса.

Вдвоём они затянули петлю, пока она полностью не скрылась в кожаной складке на шее, и опустили тело на землю. Эркин хотел забрать проволоку, но Андрей остановил его камерным шёпотом:

– Брось, отпечатков она не держит. Руки не поранил?

Эркин молча смотал с ладоней тряпки с подложенными под них листьями подорожника, сунул в карман. То же сделал и Андрей.

– Где записка?

– Упёрся, гад.

– Карту из него ты классно вынул.

– Посмотри по карманам.

Андрей быстро, еле касаясь ткани, обшарил передние кармана джинсов.

– Нет. Глубже полезу – запах нанесу. И сами провоняем. Чёрт с ней.

– Там штамп.

– А ни хрена. Такие штампы у каждого, метки не видно было.

– Ладно, – кивнул Эркин. – Уходим?

Андрей кивнул. Эркин вытащил из кармана маленький полотняный мешочек, в каких обычно хранят пряности, разорвал завязки. Андрей подставил сложенные ковшиком ладони, и Эркин насыпал ему из мешочка смесь табака и перца. Вдвоём они засыпали этим труп и землю вокруг. По кругу, отступая к малиннику. И, сделав каждый по большому шагу, чтобы не повредить травы у кустов, вошли в заросли.

– Иди к ягодам. Я тут поставлю всё на место, чтоб незаметно было.

Эркин кивнул и пошёл, на ходу засовывая в карман опустевший мешочек. Андрей выждал, пока он уйдёт, и достал из-под куста завёрнутые в лист лопуха взрыватели. Как разрядили, так и зарядим. И растяжки вернём. И нет прохода. А кто захочет на наши следы посмотреть, так милости просим. Прогуляйтесь под ручку с безносой. Малинкой угоститесь. Ох, и хороша стерва, да ни ягодки нельзя. Чтоб только барбарисовый сок на тебе был. Чтоб и духом малиновым не потянуло. А трупный запах – ну, и вонюч покойничек, сытый, гад, от голодных так не пахло – перцем забило, вот и ладушки. И охранюгой меньше. За охранюгу бог сорок грехов снимает.

Андрей накинул последнюю растяжку, оглянулся и широко шагнул через прогалину в кусты барбариса, попав в объятия Эркина. И замерли оба.

Потому что мимо них по тропинке бесшумной тенью скользнула фигура негра в кожанке. Они, затаив дыхание, следили за ним. Нет, не пошёл до конца, смотрит издали от поворота, повернулся, пошёл обратно. Труп увидел? Увидел! Уходит. А в их сторону даже не посмотрел.

Они выждали ещё немного, взяли свои шляпы с ягодами и, как утром, неспешно пошли к своему загону. Негра-телохранителя и близко не видно. Понятное дело. Первый ответчик – он. А жить всем охота. Пусть рвёт отсюда куда хочет…

– Эй, парни, с добычей.

– Там осталось ещё что?

– Это после нас?

– После вас ни хрена не возьмёшь, точно!

– Ягодок дайте.

– Отвали. Утром давали.

– Ну, не жлобничайте.

– Спелые, гадины, давятся.

– Всё, последние, видно.

– Орехи ещё есть.

– Ни хрена! Заминировано.

– Ну, ты смотри, свобода, а всё равно не пожрёшь!

Так за разговорами Эркин и Андрей дошли до своего загона, отдали условленную плату за присмотр.

– Старший ваш умотал, так вас теперь и близко у загона нет.

– А ты настучишь, да?

– Я те ща так врежу! Попроси ещё только!

– Я тебе самому врежу.

Оставив Андрея доругиваться с остальными, Эркин побежал в посёлок. Уже вечерняя круговерть начинается с водопоем и засыпкой корма. А водопой – это два перегона. И корм на себе переть: лошадей они с утра в табун за реку отвели.

– Что-то мой подопечный как ушёл в Малиновый тупик, так и нет его.

– Сходи и посмотри.

– Понимаешь, он с телохранителем, а тот чётко контрнаблюдение держит. Приходится издали.

– Другого выхода там нет?

– Только через мины на небо.

Все рассмеялись.

– Надо предельно осторожно. Мы должны довести его до приезда команды. Он, по всему похоже, птица высокого полёта, очень много знает и очень нужен живым. Остальные, кто здесь – это так, карточная мелочь. Выше шестёрки, но меньше валета, а он… он и на короля потянет.

– Что значит, человек с лендлордами общается, как лексика изменилась!

– Правильно, а ты общаешься с ковбоями, и теперь тебя в женское общество пускать нельзя!

– Конечно, ковбой неотразим и не знает поражений.

– Когда команда приезжает?

– Кстати, все уверены, что послезавтра.

– Где-то утекло?

– Конечно. Но… они будут завтра. До обеда. И как войдут, перекрываем вход.

– Кое-кто будет приятно удивлён.

– Ты всё-таки проверь своего. Наши-то на месте.

– Завтра утром. Темно уже.

– Да, по навесам не пойдёшь, вспугнём, а там мины.

– Ну, завтра, так завтра.

– Да никуда он не денется. Не трепыхнётся.

– А телохранитель его?..

– Волкодав есть. И не таких брал.

– Кто?

– Волкодав-то? В этой команде Сашка.

– Бешеный? Ну, он любого возьмёт.

– Сильная команда. Увидите.

– А где-то у нас всё-таки капает.

– Завтра возьмём их, и там уже будем разбираться.

– Да, давайте ложиться.

– Завтра побегаем.

Они спокойно поужинали. Тряпки, листья и мешочек из-под перца сожгли. А чтоб запах горящей ткани не потревожил соседей, Андрей подпалил специально разложенную для сушки портянку, и они немного достаточно громко поругались из-за того, кто устроил такой огонь. Событие вполне заурядное, слишком заурядное, чтобы привлечь чьё-то внимание. Потом занялись обычными починками. Старые лассо, старые рубашки… Блокнот и ручка Фредди лежали между мешками на его лежанке. Так, завалялись. Оставалась карта.

– Сожжём? – Андрей перешёл на камерный шёпот.

– Он должен знать.

– Отдать… заложимся.

– Мы и так у него на крючке. А это… если он не будет знать, он же бояться будет. А на страх его возьмут, кем он откупаться станет?

– Скажем, что сожгли.

– Пусть сам, – Эркин оборвал нитку и попробовал лассо на разрыв. – Это его, пусть сам и решает.

– Тогда прячь. Чтоб только ты достал.

– В сапог зашью. У меня голенища двойные.

– А, понял. У меня для ножа так прошито.

– Ну вот. Прикрой.

– Ага.

Андрей сдвинулся так, чтобы костёр не слепил глаза и была видна улица, и сидел с рубашкой на коленях, пока Эркин подпарывал голенище, закладывал туда бумаги и зашивал разрез.

Эркин закончил шитьё, обулся и убрал всё.

– Давай кофе ещё?

– Ягоды залей.

– Вспомнил! Настаивается уже. Утром попьём.

– Ну, тогда кофе.

– Давай.

Андрей разлил кофе по кружкам. Эркин достал джем. Они спокойно пили кофе и ели лепёшки с джемом. Посёлок затихал, под многими навесами уже легли спать. Из-за реки еле слышно доносилась Лоза. И говорить ни о чём не хочется, так мирно и спокойно вокруг. После тяжёлой работы ничего нет лучше вот такого спокойствия.

Из темноты бесшумно возник и подсел к их костру высокий негр в кожаной куртке. И опять тишина. Никто не начинал разговора первым.

Эркин допил свою кружку и поднял на негра глаза.

– Ну? – очень спокойно спросил Эркин.

Негр улыбнулся.

– Спасибо за свободу.

– Только проснулся? – усмехнулся Эркин. – Свободу ещё зимой объявили.

– Я дал клятву. Она до смерти. Ты же знаешь это.

– Знаю, – кивнул Эркин. – Сам дал?

Негр опустил глаза.

– Клятва есть клятва. А как давал… Всё равно уж теперь.

– За этим и припёрся? – усмехнулся Андрей.

Негр тяжело перевёл на него взгляд.

– А ты всем хамишь, или только… цветным? Заткнись, белёныш, сломаю.

– Полегче, парень, – голос Эркина стал жёстким.

– Есть из одного котла и спать под одним одеялом… кожу не поменяешь.

– А зачем? – насмешливо улыбнулся Эркин, взглядом останавливая наливающегося кровью Андрея. – Врага от друга по коже не отличишь.

Негр пожал плечами.

– Твоё дело. Но белого нельзя подпускать близко. К самому главному своему не подпускай. А то… или отберут, или изгадят, – и резко встал, оглядел их свысока. – Живи, парень. Но помни. Белый всегда только использует тебя. А потом выкинет. Так было, так будет. Кого прикармливают жратвой, кого дружбой, а кого… заботой. Но всё равно, это прикормка. Съел раз и всё. И дал клятву, и пути себе отрезал. Но… живи.