"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Лайонс Дженн
Но если бы маракорцы объединились для взаимной защиты… К сожалению, маракорцы даже не считали себя маракорцами, не говоря уже о том, чтобы объединиться.
Большинство из них жили в лачугах, построенных на мосту с помощью материалов, которые они привезли с собой или купили у какого-нибудь предприимчивого торговца, привезшего их на повозках и обменявшего на семейные реликвии. Большинство маракорцев не говорили, почему они покинули Маракор. А когда их об этом спрашивали, лишь проклинали Королевские Дома и плевали в сторону.
Никто не говорил о возвращении домой.
– Как ты сломал руку? – спросил брат Коун у темнокожего подростка с каштановыми волосами, накладывая ему повязку с травами.
Мальчик ничего не сказал. Просто уставился на брата Коуна.
– Во всем виноваты проклятые ублюдки Агари, – выплюнула его мать. – Его отец ушел из дома с моими братьями. Они все исправят.
Брат Коун заколебался:
– Ты имеешь в виду, что им тоже переломают кости?
Ровный взгляд, который она бросила на жреца, наводил на мысль, что он был слишком наивен, но она просто сказала:
– Спасибо. В наши дни нам трудно найти помощь. Слишком много людей утверждают, что могут вылечить что угодно, а сами торгуют травой и речной водой.
– Да, это действительно проблема.
– Их забирают демоны. Это неправильно. Как бы то ни было, я… – Она что-то услышала и замолчала.
Горшок с горящим маслом влетел в открытое окно. Дерево вспыхнуло. Мать закричала. Брат Коун схватил мальчика за здоровую руку и потащил его наружу, но в этот момент в деревянную притолоку вонзились две стрелы.
Они не могли выйти через дверь. К счастью (если так можно сказать), лачуга была скорее каким-то холмом из обломков, а не домом. Мать (брат Коун так и не узнал ее имени) пробила дыру в досках, и все они вылезли наружу. Мать и сын бросились бежать.
Брат Коун бросился за ними.
Бросился.
Он услышал позади себя шарканье ботинок. В затылке взорвалась острая боль.
Больше он ничего не помнил.
Брат Коун услышал голоса и крики.
Он закрыл глаза и притворился, что по-прежнему без сознания.
На самом деле это был один голос.
– Ты что, сошел с ума? – возмутился первый голос. – Ты не можешь просто так убить жреца! Ты хоть представляешь, что сделают люди герцога, когда узнают?
Второй голос хмыкнул:
– Ой, хватит возмущаться. Он не умер, слегка пострадал. Просто скажем ему, чтобы не вмешивался в наши дела, и пусть проваливает.
– Нет, ты просто идиот. У нас сейчас нет выбора. Придется…
Коун услышал хрип, за которым последовали еще два. Затем раздался звук, будто кто-то уронил большую книгу.
А затем еще один глухой удар.
Брат Коун попытался достичь Озарения. Если бы у него получилось, то он смог бы видеть, не открывая глаз, не показывая, что очнулся. Ему требовалось сконцентрироваться. Ему нужно было…
Чья-то рука похлопала брата Коуна по плечу.
– Давай, жрец, – сказала Нинавис. – Пойдем.
Брат Коун открыл глаза. Над ним склонилась Нинавис. Волосы и лицо были обернуты тканью – подобно той маске, что она носила в первый день, при их встрече. Висящая масляная лампа отбрасывала тени на стены грубо сбитой хижины, а через окно струился свет Трех Сестер. Двое крепких на вид мужчин лежали на земле, держась за головы и интимные места, и стонали.
Брат Коун взялся за протянутую руку и позволил поднять себя на ноги.
– Как ты нашла…
– Позже, святой человек. Это небезопасно. – Она вытолкнула его за входную дверь, за которой жрец увидел еще нескольких человек, двух мужчин и женщину, которые также стонали. Нинавис и брат Коун вернулись на главную улицу, освещенную небесным светом и случайными фонарями, расположенными близко к окнам.
Нинавис уверенно вела его вперед. Она не была вооружена; лук и стрелы она оставила. Конечно, ей такое оружие и не нужно было.
– Я не понимаю, почему эти люди…
– Классическая афера, жрец, – сказал Нинавис. – Они приходят продавать исцеляющие заклинания маракорцам, потому что никто из этих бедных ублюдков не может позволить себе заплатить ту цену, которую требуют Синие Дома Де Монов. А это значит, вы снижаете их прибыль.
– Они действительно были лекарями? – Брат Коун оглянулся, но Нинавис потянула его за рукав, чтобы он не отвлекался.
– Не будь таким глупцом! – Она вздохнула и повела его по глухому переулку. Кто-то сложил несколько коробок и сбил их с помощью досок вместе, чтобы они выглядели как мусор. Вместо этого они заменяли лестницу, и Нинавис показала, куда можно ступать, а чего следовало избегать. Наконец они выбрались на обшарпанную крышу лачуги. Брат Коун замер, поняв, как близко они стоят к краю моста, у того самого бесконечного обрыва, где вода срывается с Демонского Водопада.
– Теперь осторожнее. – Она взяла его за руку.
– Куда мы идем?
– Просто посидим здесь немного. – Она поудобнее устроилась на крыше, прислонившись к тому, что вполне могло быть импровизированной трубой.
Стоило ей это произнести, и брат Коун услышал внизу шум. По улицам начала растекаться большая толпа с факелами. Люди переговаривались между собой, и среди их речей было слышно: целитель и он не мог уйти далеко.
Они искали именно его.
– Ты хотел бы узнать секрет Дираксона? – мягко спросила Нинавис.
Коун удивленно моргнул:
– Я… Что?
Она, должно быть, восприняла это как «да», потому что продолжила говорить, и ее голос был таким тихим, что, если бы Коун находился на фут дальше от нее, он бы ничего не услышал:
– Секрет Дираксона в том, что нас не существует. На самом деле. Мы – клан, состоящий из отверженных и изгоев всех остальных кланов. Дираксоны принимают людей, которые больше никому не нужны. Младенцев с волчьей пастью или зловещими родимыми пятнами, со слишком большим или слишком маленьким количеством пальцев, кривыми ногами или изогнутыми позвоночниками. Маракорцы знают, что, если они не хотят оставить ребенка у себя, они могут бросить его на краю болота Кульма, и этот ребенок просто… исчезнет. Его примут Дираксоны, призраки Кульмы, которые воспитывают своих подкидышей на постоянной диете тьмы, смерти и мести.
– Ох. – Коун почувствовал смесь печали и отвращения. Печаль по брошенным детям; отвращение к людям, которые оставили их умирать. – И затем вас обучают быть убийцами.
– Да. Теми, кого ненавидят, боятся, и теми, кто всегда, всегда пользуется очень большим спросом. – Взгляд Нинавис был устремлен куда-то вдаль. – Я ушла до Лонежского Адского Марша. Я покончила с убийствами. Потеряла к этому вкус. К сожалению, – она махнула рукой в сторону трущоб, – эти люди так и не поняли того же, что и я, – что остальной мир хочет, чтобы мы враждовали и дрались. А Адский Марш лишь усугубил эту ситуацию.
– Я тоже не понимаю. Адский Марш закончился много лет назад.
– Адский Марш был просто предлогом, чтобы напасть на нас. – Она пожала плечами: – Прекрасной возможностью. В конце концов, это ведь мы все начали. Так что Дом Де Арамарин открыл Врата, и тогда Дом Де Эринва пронесся по целым городам. Они хватали всех, кого могли найти, заковывали в кандалы Мурада – делали их рабами, независимо от того, совершали эти люди преступления или нет. Снабжать плантации Дома Де Нофра рабами намного дешевле, чем платить фермерам за их работу. Прибыль в изобилии, и никаких признаков того, что она прекратится. Держу пари, что через двадцать лет любой маракорец, рожденный от родителей-рабов, будет рабом с самого начала.
– Рабство не передается по наследству. – От одной мысли об этом брат Коун почувствовал, как к горлу подкатывает комок…
– Ты просто очарователен! Этот вопрос не так уж трудно форсировать. Есть много способов сделать это. Тем более что это выгодно Королевским Домам. Дом Де Эринва продает рабов. Дом Де Нофра управляет фермами и собирает урожай. Это приносит запасы для Дома Де Кард и позволяет превратить их в полезные товары на продажу. А поскольку Дом Де Арамарин специализируется на транспорте, они получают металл за каждую партию товара, проходящую через их Врата. Поэтому кланы, бежавшие после Адского Марша, слышат, что их ждет, если они вернутся. Они идут дальше на север, пока не окажутся в Джорате, но Джорат не хочет иметь с ними ничего общего. А потом до них доходит этот слух. Ну, ты слышал: на вершине Демонского Водопада есть целый город, который пустует большую часть года. Поэтому они тащат сюда свои задницы и выясняют, что здесь не так уж пусто, как они думали. А джоратцам не нравятся маракорцы, не так ли? Вторжение всех этих беженцев, которые начинают драться друг с другом, как только оседают здесь, просто лишний раз убеждает прекрасных граждан Атрина, что все их предрассудки оправданны.
