Владимир Поселягин - Егерь
— Я через два дня ухожу, там написано, так что успею и операции провести и передать своих больных другим врачам, — пояснил я, делая вид что печален.
Хотя почему делая, мне действительно не особо хотелось уходить, привык я уже работать как при постоянном аврале, да и нравилось мне тут. Где ещё я получу столько разнообразного опыта? Однако дела не ждали, Франциск уже был в курсе и подготовил для меня каюту на сухогрузе, а тот отходил через три дня. Успеваю. Дочки тоже пристроены, няня за ними присмотрит, так что работать можно будет со спокойной душой.
— Ладно, раз у тебя действительно безвыходное положение как ты говоришь, то подпишу, — кивнул крупной лобастой головой заведующий, однако всё же использовал ещё одну попытку. — А может всё же отпуск, или за свой счёт возьмёшь?
— Нет, меня не один месяц не будет, — отрицательно покачал я головой.
Тот вздохнул и поставил росчерк подписи, после чего протянул заявление мне. Я ещё успел сбегать и отдать заявление в отдел кадров больницы, после чего направился работать. Операционные готовили для двух плановых операций. Сегодня дежурства не было и купленные мной билеты на вечерний сеанс в цирк лежали у меня в кармане, так что, спокойно занимаясь сдачей дел, передавая больных другим врачам, я покинул стены больницы. Завтра последний день отработаю, как раз суточное дежурство будет, ну и всё, можно отправляться. Причём уеду я сразу из стен больницы, ещё сегодня попрощавшись с детьми.
Пройдя к парковке, я сел в свою машину, 'Ситроен' легко схватился и заурчал на малых оборотах, после чего выехал с парковки и поехал домой. Тут пятнадцать минут пешком, но даже это время я не тратил, а пользовался машиной. Теперь я везде экономил время, чтобы у меня его было больше, и всё свободное время тратил на детей.
Кстати, с Франциском я за это время не общался, но смог узнать о нём многое. Я был уверен, что он работает на французскую или какую другую разведку, но оказалось, нет, он просто был обалдуем, прожжённым авантюристом и контрабандистом. В общем, наведя о нём справки, я удивился и стал копать глубже, наконец, разобравшись в нём. Всё оказалось и просто и сложно одновременно. Франциск был инженером-корабелом на верфи своего отца, и скажем так при постройке судов за определённую плату от владельцев строящихся судов, выполнял не совсем законные дела. Его поймали на том, что при постройке очередного судна в нём обнаружили ниши, которые ни по каким документам и схемам не проходили. Отец у него оказался ещё тем прожжённым циником. Он решил наказать сына, и два года назад, когда сухогруз был спущен на воду, договорился с владельцем компании которой принадлежало это судно, взять того на борт старпомом, вечным старпомом. Если команды, отработав свой срок, сходили на берег, то у Франциска такой возможности не было, лишь короткие отдыхи между рейсами. Сам парень уже ходил на судах, годовалый опыт имел, поэтому вписался в работу на раз. Думаете, он сдался? Как бы не так. Об этих нишах, которые он позже сам переоборудовал в схроны и каюту, никто не знал кроме его отца, и одного из директоров компании, оплативший создание этих схронов, но они молчали, отец Франциска надавил. Так что парень, который всего четыре года как вылупился из стен морского инженерного университета, уже два года ходил по одному и тому же рейсу, однако он не унывал и довольно активно работал. Я смог узнать чего он добивался. Он такими контрабандами и тайными перевозками копил деньги на собственное судно. То есть он был таким же принципиальным, как и его отец. Хотел показать, что и он что-то мог добиться сам, без отца. Между прочим, почти доказал, судно за которое он сделал два взноса, уже строилось на стапелях и через три месяца должно сойти с него. Так что Франциск в скором времени станет судовладельцем и может с гордо поднятой головой покинуть борт сухогруза. Вот примерно так и происходят дела, поэтому пока была возможность, и Франциск работал на этой линии, надо ею пользоваться. Работал тот очень осторожно, я бы даже сказал ну очень осторожно, быть прихваченным за руку он не хотел, репутацию берёг, так что воспользуемся его услугами. Ещё я выяснил, что всё же команда была с ним заодно. Не вместе они работали, а просто закрывали глаза на контрабанду друг друга. Правда команда возила всякую мелочевку, не подозревая, какие схемы и объёмы прокручивал их старпом, у него всё отработано было, однако то, что он всё же замазан, они знали. Он закрывал глаза на их делишки, не сдавая капитану, они его. Круговая порука. Вот так вот.
Дома меня ждали дочки и их няня, вернее одна из нянь. На три этажа выше жила семья промышленников, у них было две дочки-близняшки. Обе студентки престижного университета. В общем, за какой-то косяк во время отдыха в Англии, их лишили карманных денег и те стали искать подработку. Случайно узнав, что я ищу няню, они пообщались со мной и дали согласие. Обе учились, так что кто был свободен та и занимался дочками. Пока накладок не было. Я увозил по утрам дочек в садик, кто-то из близнецов-студенток вечером их забирал. На английском они говорили свободно и активно помогали моим дочуркам осваивать французский. Те у меня умненькие, за эти месяцы освоили его так, что уже свободно говорили на нём, тем более с такой обширной практикой.
Оставив машину внизу, я легко взбежал по лестнице, проигнорировав лифт, всё же второй этаж, не пятый как у нянь и у их родителей, и открыв дверь, она не была заперта, прошёл в прихожую. Из кухни выглянула наша домработница и с улыбкой поздоровалась. Я скакал на одной ноге, удерживая равновесие, со стороны, наверное, действительно смотрелось весело. Ботинки итальянские, узкие, трудно снимать с ноги, только разнашивать начал.
— Где осьминожки? — спросил я у неё
— Убежали с няней и девочкой из шестой квартиры. Ещё час назад. Обещали к ужину быть, — ответила та.
Мадам Бенуа давно была на пенсии и жила через три дома от нас. Увидев объявление, она позвонила, узнала, что я фактически их сосед, мы поговорили, ну и я взял её домработницей. За эти восемь месяцев нареканий к её работе у меня не было. Да и работа её заключалась только в готовке по вечерам, утром я и сам бутерброды в состоянии сделать, и уборке квартиры дважды в неделю. Она вполне справлялась, даже успевала убираться в квартире этажом выше. Насколько я знал, она отправляла деньги внучке, что училась в Англии. Это была её единственная родственница, и она заботилась о ней как могла.
— Ясно.
Сняв, наконец, обувь, я надел тапочки, и направился наверх на пятый этаж. Так и оказалась, дочки были у няни. Кстати, те кроме моих дочурок взяли себе ещё одну девочку. Тоже из нашего дома и того же возраста что и мои дети. Даже в садик они ходили один.
