Мир ГП (СИ) - Ярмышев Александр

— Придержи язык, слизень, — в голосе Джеймса уже не было прежнего задора, но заступиться за Гриффиндорку, он считал себя обязанным. Для убедительности, он угрожающе направил палочку в безоружного слизеринца.

— Джеймс! — пришла моя очередь подать голос. Но кричать я не стал. Достаточно было того, что мародеры узнали мой голос.

И это сработало. Мародёры разом замерли, Поттер с блеком переглянулись, и, словно ничего не случилось, ушли. Сириус напоследок посмотрел на меня с неприкрытой неприязнью. Он это делал регулярно, поэтому я не придал этому значения.

— Почему ты дала мою книгу этому…? — негромко, но с выражением, выговаривал Снейп своей подруге. А та стояла прижав руки к груди и уперев подбородок в сжатые кулаки. По щеке текла слеза.

— Ты. Меня. Назвал. Грязнокровкой.

Очевидно, что оскорбление от друга, стало ударом для девушки.

— Забирай свою книгу! — Лили вытащила потрепанный учебник по зельеварению, и бросив его Северусу, убежала.

Понимание того, что он сам разрушил дружбу, а возможно и любовь, единственной девушки которая была в его мыслях, ошеломило его. Порыв догнать её и объясниться, был безжалостно остановлен прилипшим к штанам подолом.

— Фините, — отменил я свои чары. Потом протянул брошенную Сириусом палочку. — Держи.

— Спасибо, — выдавил из себя Снейп. С тоской смотря на ворота школы, за которыми скрылась прелестная гриффиндорка.

Мне хотелось многое сказать ему, и про его судьбу, и про клятвы. Но, скорее всего, он не станет ничего слушать. Да и не тот он человек, ради которого я готов рискнуть.

4 июля 1976.

На автостанцию мы с Барти приехали с разницей в десять минут. Ему нужно было добираться из-за города, поэтому и вышел пораньше. Все равно пришлось еще двадцать минут ждать автобуса.

Весь остаток учебного года, после случая с Северусом и Мародёрами, Крауч завороженно следил за Алисой. Той девушкой из Хаффлпафа. Я и разговаривал с ним и объяснял химию любви, но это не помогало. Тогда я решил попробовать физику секса. Да и парню, перед Рождеством, стукнет пятнадцать лет. Пора провести ему сексуальное воспитание. От его отца-то такого не дождёшься.

Кстати, мне удалось сместить его приоритет в получения похвалы от его отца на себя. Понимаю, что это неправильно, но я всяко лучше, чем Волди. Я хоть направляю его стремления опираясь на моральные нормы. Пусть эти нормы в большей степени русские а не английские. Так даже лучше. Колдомедик из него получится правильным.

Сегодня мы с Барти едем в общину хиппи, ту самую где летом появляется Николь, и живет Кейт.

Взять билет проблемой не было, как и сесть в автобус. Полтора часа поездки, и вот, мы в ближайшей к общине деревне. Ещё десять минут ходьбы, и мы на месте. В свой дом я заходить не стал, лишь показал его другу, и сразу повёл к хиппи.

Их внешний вид шокировал парня сильнее чем меня. Хоть воспитание заставляло отводить глаза от женщин топлес, но гормоны возвращали их обратно, в особенности к представительницам с особо выдающимися данными. Но тут уж я не давал ему зависнуть, и тащил дальше.

Нам с Барти повезло. Сегодня снова был гитарист, хоть и не Стив, но играл не намного хуже. Барти уже был знаком с игрой на гитаре, но такой игры никогда не слышал. Он завороженно смотрел на руки музыканта, на то как ловко пальцы извлекают музыку из инструмента, иногда добавляя вторую партию.

Я огляделся по сторонам, и не увидев никого знакомого, потянул Своего друга дальше, к бывшим административным зданиям. Один из кабинетов заняла Кейт, в роли медпункта. Оказалось, что никого более знающего в медицине, чем она, в общине не нашлось. Вот люди и приходили к ней со своими проблемами. И не только со здоровьем, но и вопросами упорядочивания жизни общины.

Здесь-то мы её и нашли. Кейт читала какую-то книгу лежа на диване, который я раньше не видел. Увидев меня она улыбнулась, но из-за Барти обниматься не спешила.

— Привет, Кейт! Как дела?

— Здравствуй, Алекс. У нас все хорошо. У тебя начались каникулы?

— Да! Мы перешли в четвёртый курс. Кстати, это мой друг Барти. Барти это моя хорошая знакомая Кейт. Она тут вроде заведующей медпункта, и администратора общины. Хоть люди тут и твердят, что они за свободу, но в таком количестве, они стадо, которому нужен контроль.

— Алекс, я же просила не высказываться столь уничижительно о наших людях.

— Ладно, прости. Я забыл, что они дети своих родителей, и не любят правды.

Кейт вздохнула.

— Ты к нам надолго? — намекающие приподняла она бровь.

— Извини, но вряд ли. Ты не скажешь, где Николь?

— Вроде бы собиралась в магазин, но не уверена.

— Хм. Ладно, — я прочистил горло. — Слушай, Кейт, ты не подскажешь, кто бы мог нам помочь с одним вопросом.

— Что-то я тебя не узнаю. С каких пор ты не можешь подобрать слов?

— И правда, что это я? Короче надо помочь Барти с первым сексом. И чтоб у него не появилось комплексов.

— Алекс! — с возмущением и смущением воскликнул парень. — Мы о таком не договаривались.

— Конечно! Ты бы тогда точно не поехал, — пожал я плечами.

— Я, кажется, поняла суть проблемы, — умело скрывая улыбку, сказала Кейт. И с деловым тоном попросила: — Алекс, ты не мог бы оставить нас с Барти наедине? Думаю, что мне надо побеседовать с ним приватно.

Женщина чуть-чуть повернула голову, и, незаметно для Барти, моргнула одним глазом.

— Будь спокоен, Барти. Кейт психолог, и поможет тебе.

— Но мне не нужна помощь.

Не смотря на слова, парень не убегал, хоть его никто и не держал. А все потому, что женщина несколько раз, вроде бы невзначай, провела рукой по своему телу так, что все мысли о побеге улетучились.

Николь я нашёл идущей от деревни с сумкой. Свобода, свободой. Но кушать тоже хочется. Откуда только они берут деньги?

Девушка была рада встретить меня, что и доказала в ближайших кустах. Потом мы дошли до домика её дяди и приготовили поесть.

К тому моменту, когда Барти вышел от Кейт, я уже подумывал о том, чтобы снова сводить Николь в кусты.

Спрашивать о чём-то Крауча нужды не было. На его лице и так все написано. Всё же прав я был, думая, что Кейт не просто так решила сменить Николь. Ей просто нравятся помоложе. Ведь даже узнав о том, что параллельно с ней я продолжаю охаживать девушку, она просто сделала вид, будто ничего не замечает.

— Если будешь сюда ездить, то постарайся делать это тайком, — попросил я Барти. — Ни к чему другим знать об этом нашем секрете. Пусть даже подозрений не будет.

3 сентября 1976

Сегодня. Сразу после уроков, я побежал к Хагриду.

Вчера я тоже ходил к нему, но его в теплице не оказалось. Журнал исследований был заперт в шкафу, так что, сходил я без толку. Сегодня мне удалось заглянуть в журнал.

Что ж, объем работ впечатлял. Полувеликану за лето удалось провести через две мутации все саженцы. И уже наметились несколько образцов, которые можно считать успешными.

— А что ты хочешь делать с неудачными образцами? Может их пора уже сжечь?

— Э, нет. Сжечь мы завсегда успеем. Чую я, что можно получить и более удачный результат. Только из которого образца он будет, не пойму.

Чутью Хагрида стоило доверять. Поэтому мы продолжили работу со всеми образцами. Правда некоторые отмирали сами, на некоторых пробовали мутации в других средах, и не только животного происхождения. Все это требовало времени, зачастую созревание семян мог оценить только я. В общем работа оказалась непростой.

Этапы с неспособностью образцов к самостоятельному питанию были еще два раза, но после их преодоления мы получили приемлемый образец. Чутьё Хагрида оказалось право, этот образец был из тех, что я собирался забраковать. Были и другие, более-менее удачные растения, но они не дотягивали до фаворита.

К концу моего четвертого курса, после восьмого этапа, пришло время применения последнего заклинания. Оно закрепляло полученные признаки растения как наследственные.

Итоговое растение чем-то напоминало ананас. Снизу был короткий, сантиметров десять, толстый стебель. В нем находились внутренние органы, такие как сердце, печень и система выделения. Над стеблем были шесть чашелистиков, в них рос сам плод нашего растения. Наружные листья срослись в твердую скорлупу, похожую одновременно на чешую и скорлупу яйца с довольно красивым и приятным рисунком. Сверху эта скорлупа была открыта, и из нее торчали шесть лепестков цветка. Но это были не лепестки.