Инженер-лейтенант 4 (СИ) - Корнеев Юрий Иванович
На корабле несколько рекреационных зон. Ничего особенного: небольшие лужайки с маленьким прудиком и скамеечками. Небольшое кафе. Вообще-то и деревья должны быть, но их вырастить искин просто не успел. Ну, да, корабль-то хоть и госпитальный, предназначен для лечения и восстановления раненых, но военный, так что особых излишеств нет. Но для неизбалованных россиян и это всё выглядит чудом. Многие просто не понимают, что они находятся на космическом корабле. Вопросов уйма. После расселения я с одним из дежурных техников провел их по нескольким рекреационным зонам, объяснил, куда им можно ходить, а куда лучше не соваться. Техник девушка, так что на неё насели женщины, а немногие мужики окружили меня. Пол часа поотвечал на вопросы, потом сославшись на неотложные дела, сбежал. Только дошёл до своей каюты, как со мной связалась оставшаяся с переселенцами девушка-техник.
— Капитан, тут многие девушки спрашивают насчёт одежды. И не только одежды, девушкам много чего нужно.
Ну, вот, опять двадцать пять. Развернулся и отправился обратно. Этот вопрос надо решить сразу, а то затрахают. Вернулся. Кафе забито. В основном парнями. Девушки собрались вокруг техника и терзают её вопросами. Хотя есть несколько групп на скамеечках, что-то возбуждённо обсуждающих. Попросил всех собраться.
— Господа, минутку внимания. — говорил уже на атланском. Пусть привыкают. — На корабле вы находитесь временно. Скоро скомплектуем партию переселенцев и отправимся домой, на Миру. Там с одеждой никаких проблем. У нас прекрасная швейная фабрика. Одежда на любой вкус. Пока вы будете учиться, будете находиться на государственном обеспечении, но не волнуйтесь, никого не обидим. А пока придётся потерпеть. Вам всем выдали комбинезоны. Очень удобная и практичная одежда. У нас, собственно, все в комбинезонах и ходят. Удобно и для учёбы, и для работы. Другую одежду одевают только по выходным, да и то не всегда. Привыкнете. Просьба к вам: скоро будут выходить из медсектора другие переселенцы, перескажите им то, что сами уже выяснили. Как вы видите, нас в экипаже не много и к каждому человека приставить мы не можем, так что постарайтесь сами как-то организовываться. И ещё. У нас тут два десятка детей детдомовских, пока два десятка, будет больше. Если есть среди вас воспитатели и педагоги, то займитесь детьми. А то приходится на них отвлекать членов экипажа, а это не правильно. Остальное до вас доведёт Люда, штатный техник корабля.
Развернулся и ушёл, пока вопросами не затерзали. Бедная Люда, нелегко ей придётся.
Глава 8
Через три дня покинули Дальний Восток и принялись окучивать Восточную Сибирь. Иркутск, Красноярск, Чита и другие крупные города. На удивление, пока не было ни одного засланного казачка. Ну, нам же лучше. В официальных СМИ о нас не слова. В интернете что-то периодически появлялось, но тут же удалялось. Ага, спецслужбы бдят. Значит скоро будет на нас наезд. Только как они это сделают? Устраивать засады в домах престарелых и больницах? Бестолку. Все живые в самих зданиях сразу усыпляются. Усыпляются также бодрствующие группы людей, находящиеся рядом со зданиями. А потом уже охотники спокойно работают. Но бдительности не теряют. Во-первых, сами посматривают, во-вторых, наблюдение ведётся с корабля, через разведспутники. А искин не обманешь — он всё видит, даже ползающих тараканов, и всё сразу тщательно анализирует: не представляют ли эти тараканы какой-то угрозы? Так что как-то незаметно к охотникам подобраться невозможно. Местные спецслужбы могут рассчитывать только на лжебольных и лжепрестарелых. Хотя и больные и престарелые будут скорее всего настоящие, просто находящиеся в данный момент на службе и выполняющие определённое задание.
Безопасники притащили двоих своих коллег, из старых отставников. Пока только двоих. Могли набрать намного больше, порядочных людей в советском КГБ оказалось довольно много, но или претенденты оказывались не ментоактивны или кто-то из их семей, а без них они к нам перебираться отказывались. Но обещали ещё подобрать. Брали ведь только из своих хороших знакомых, но их круг знакомых просто закончился. Но теперь переберут знакомых уже новых своих сотрудников и среди них кого-нибудь найдут. Так что со временем будет у нас свой КГБ. А пока безопасникам, и новым тоже, приходилось вкалывать практически без отдыха. Спали по 3–4 часа в сутки. Люди всё прибывали и прибывали и со всеми надо провести беседу, а с некоторыми и не по одному разу. Рассчитывать на то, что все окажутся порядочными и честными людьми не приходится, не бывает так. Охотники ведь проверяют на ментоактивность и ИИ. Не ментоактивных и совсем уж дураков не берут. Но на наличие совести проверить они, к сожалению, никак не могут. Вот и приходится просеивать людей уже безопасникам. Находят подозрительных, работают с ними и выдают потом своё заключение: избавляться как-то от такого кадра или со временем из человека всё-таки получится толк. К счастью, пока из шестисот человек калининградцев и дальневосточников выявили только двоих совсем уж пропащих. Один, старый матёрый рецидивист, который загибался от рака в больнице Хабаровска и как-то попавший к нам. Очень неприятный и опасный тип. Его даже на крейсер свозили и сделали в аграфской медкапсуле ментоскопирование. Столько грехов на его совести оказалось, в том числе и кровавых, что я без всяких сожалений приказал выкинуть его за борт. С другим оказалось сложнее. Нам попался шпион. Польский. Нет, шпионил он как раз не за нами. Жил в Калининграде и работал на польскую разведку, про нас и знать не знал. Попал в больницу с инфарктом. Работа-то у шпиона нервная, вот и не выдержало сердце таких нагрузок. Чуть не загнулся. Но тут случились наши охотники. Увидели, что человек вот-вот помрёт, они его подхватили и на корабль, даже без опроса, благо он ментоактивным оказался. Собственно, так на него и вышли. Узнали, что привезли без опроса и его согласия, стали с ним серьезно разговаривать. И не ребята охотники, а зубры из комитета. Тот с перепугу и поплыл. А как не перепугаться: забирали на скорой его из дома, уже в машине он сознание потерял; очнулся, а вокруг космос, он на космическом корабле, рядом какие-то странные люди в непонятной одежде. Так что раскололся он, как говорится, до донышка. А после ментоскопирования безопасники за голову схватились. В Калининградской области целая разведсеть действовала и этот кадр был там не последним человеком. Ниточки и в Москву тянулись. Очень он много интересного знал, для российской ФСБ. Но нам-то он никакого вреда не причинил. И что с ним делать? Если по уму, его бы передать россиянам, но и этого теперь не сделаешь — слишком много он увидел и узнал. С собой не возьмешь — москалей он ненавидел чистой и бескомпромиссной ненавистью, настоящий поляк. Выкинуть в космос? Так вроде не за что. Безопасники, особенно новенькие, были за то, чтобы этому кадру башку оторвать, а все полученные показания как-то передать российским спецслужбам. А как? Нет, башку оторвать не трудно, как показания передать? Передать кристалл с записью с его памяти? А нафига он им? Тогда и аппаратуру для просмотра кристалла придётся передавать. Дорогостоящую и дефицитную аппаратуру для просмотра всего одного кристалла? Не жирно ли? У нас ведь такой аппаратуры больше нет, её я ещё из Содружества притащил. Принял мудрое Соломоново решение: разбирайтесь сами. С передачей показаний. Но аппаратуру ментоскопирования и просмотра памяти чтобы не трогали. А со шпионом я сам разберусь. Давно хотел поработать с человеческим мозгом. Может получится ему память стереть. Так, чтобы без последствий. А не получится и станет он идиотом или вообще помрёт, — ну, значит ему не повезло.
Решил поработать со шпионом в медсекторе, в небольшой клетушке, в кладовке, вроде. Само собой, ни черта у меня не получилось. Нет, память-то я ему стёр, но я хотел стереть память за последние недели две, а стёр полностью. Теперь он только и может, что пузыри пускать и гадить под себя. Ну, чисто младенец. Распорядился переодеть его в его же больничную пижаму и отвезти на окраину Калининграда. Я же не зверь какой, убивать не стал. Найдут, не успеет замёрзнуть. А там пусть с ним местные врачи разбираются. Он теперь парень молодой, может и вырастет из него что приличное. Если не залечат. Но это уже не мои проблемы.
