Черный ветер (СИ) - Моргунов Денис

Обогнули очередной холм, перед путниками возникла она – мусорка. Огромные горы различного хлама. Смердящие лужи стекших с этих куч гнилых вод. Множество костров, от которых в небо тянулись столбы едкого черного дыма. Снующие туда-сюда тени мусорщиков, что облюбовали эту территорию.

– Вот мы и дома, – прохрипел запыхавшийся Питон. – Гриф, не боись, вы мои гости, а гостей, особенно званых, у нас не трогают. Это закон.

Гриф хотел ответить, но передумал. Сталкер всем нутром ненавидел это место, но пока был шанс вылечить напарника, он не мог себе позволить колких выражений в сторону дома Питона и его соплеменников. Хотя, с другой стороны, мусорщики нашли отличное и вполне безопасное место обитания. Никто в здравом уме не захочет отбить у них эту территорию, дабы устроить тут свою базу.

Сталкеры всех кланов, одиночки, бандиты – все как один готовы залезть в дерьмо с головой ради собственной выгоды, но в то же время почти все они чистоплюи. Да-да, как бы комично это ни звучало, но как за артефактом – так хоть куда, а как переночевать – так подавай чистую хибарку. Зря, что ли, большинство из них еще с вечера разбредаются по барам? Пожрать, выпить, в идеале – помыться, ну и конечно поспать. Не на сырой земле или холодном бетоне, где набитый снаряжением рюкзак заменяет подушку, а желательно на кровати с матрасом и всеми постельными принадлежностями. Спи себе спокойно и не бойся, что какая-нибудь тварь тебе половину задницы откусит.

Спустившись с пригорка, отряд вошел в самые настоящие трущобы. Хижины, если их можно так назвать, располагались прямо на склонах мусорных гор. Местные обитатели передвигались мелкими перебежками, словно боялись друг друга. Некоторые из них, выглядывая из-за угла, удивленно наблюдали за четверкой с носилками. Все вокруг напоминало муравейник.

Гриф удивлялся тому, как люди умеют приспосабливаться к самым ужасным условиям жизни. Эволюция, мать ее. Но все же подобное умение помогает сохранить жизнь именно тем, кто хочет жить. Выживает сильнейший. Любители комфорта, лобстеров и дорогого виски не протянут в этих краях и дня. Зона – место для настоящих людей, не дешевых подделок, а тех, кто ценит свое существование на этой земле. Пусть даже такое скудное и невзрачное, как у обитателей мусорки. Naturalis lectio – выживает сильнейший. Не тот, кто имеет гору мышц, деньги, статус или влиятельные связи, а тот, кто умеет приспосабливаться.

Свернув в очередной переулок, отряд остановился около «богатой» хижины. Нет, она не была искусно отделана лепниной и золотом. Не имела кованых ворот и высокого забора. И даже флюгера на крыше не было. Эта постройка отличалась от остальных размерами и наличием светящихся ламп, развешенных по краю козырька. На ступенях, ведущих к входу, лежала затоптанная красно-зеленая дорожка. А на железной двери красовался крест, начертанный белой краской.

«Ну да, красный на ржавчине не так хорошо виден», – усмехнулся про себя Гриф.

– Я сообщу о нашем прибытии, – буркнул Питон, направляясь к дому.

Сталкер взглянул на Мыша и Дрына. Мужики устали. Это было очень заметно. Мокрые от пота раскрасневшиеся лица, тяжелое дыхание, вздувшиеся от напряжения вены на шее и руках. Но даже в таком состоянии эти ребята ни на мгновение не опустили носилки на землю. Неожиданно для себя Гриф понял, насколько зауважал их, да и все это племя в целом.

Противно скрипнула дверь. На пороге появились Питон и худощавый, наголо выбритый мужчина лет пятидесяти. Он был одет в белоснежный халат, от вида которого, при общем контрасте с окружением, зарябило в глазах. Гриф понял – это тот самый Вшивый.

– Заносите, – тонким скрипучим голосом произнес лекарь.

Мыш и Дрын без промедления поднялись по ступенькам и скрылись в глубине дома.

– А вам, молодой человек, – снова заговорил доктор, пристально глядя на Грифа, – особое приглашение требуется?

Внутри хижины оказалось достаточно просторно. Царившая здесь чистота неимоверно диссонировала с тем, что творилось вне этих стен. Полы, стены, потолки буквально сверкали. В отличие от смрадной вони, наполнявшей мусорку, здесь пахло цитрусами, какими-то цветами с легкой примесью лекарств и спирта.

– Иди за мной, – пробасил Питон.

Пройдя по коридору, свернули налево и оказались в небольшой комнате. У стены напротив входа – большой мягкий диван. Перед ним – журнальный столик на маленьких колесиках. На нем стояли четыре синие чашки с горячим чаем, водруженные на идентичные по цвету блюдца, плетеная корзина с печеньем и тарелка с бутербродами.

– Присаживайся, – указывая на диван, сказал Питон, – сейчас тебе остается только ждать.

При виде еды у Грифа заурчало в животе. Плюхнувшись на диван, парень потянулся к столику, но возглас мусорщика прервал попытку поесть:

– Куда?! Перед едой нужно обязательно вымыть руки! Умывальник – дверь напротив, – толстяк кивнул за спину.

Гриф удивленно уставился на проводника. В голове парня никак не укладывалось, что люди, обитающие среди мусора, так пекутся о здоровье и не пренебрегают правилами личной гигиены.

Вымыв руки, сталкер вернулся в комнату. Питон, Мыш и Дрын сидели на диване и что-то обсуждали. Осмотревшись, Гриф заметил пуфик. Переставив его, уселся за стол.

– Угощайся, – расплывшись в улыбке, произнес Питон. – Кстати, Вшивый сказал, что жизни Тихого ничего не угрожает. Завтра его можно будет навестить.

Сталкер облегченно вздохнул. Подвинул к себе одну из чашек, отхлебнул горячего ароматного чая, взял бутерброд и, уплетая его, стал слушать рассказ Мыша.

– Ну, так вот. Иду я, значится, третьего дня по лесопосадке, вижу, в траве что-то шевелится. Думаю: наверное, мутант какой. Навел ствол на то место, подхожу осторожно, а там заяц. Маленький такой, белый, пушистый. Огляделся. Увидел неподалеку растерзанную тушку. Сообразил, что мамашку его сожрали, а малыша не заметили. Жалко так животинку стало, аж в груди закололо. Присел на корточки, протянул руки, хотел, значится, забрать его с собой. А он как зыркнет краснющими глазищами! Гляжу, а зубы у него острые как бритва и все кровью перепачканы. От испуга я чуть в штаны не навалил. Отпрянул, а он на меня. Вцепился в куртку и треплет, что та псина…

– Надо было дрын взять и по горбяке ему, – вклинился Дрын.

– А на хрена мне палка, если ружжо под рукой? – возмутился Мыш. – Схватил я, значится, оружие и как огрел прикладом по башке! Заяц свалился на землю и затих. Ну, думаю, шкурка больно хороша, сниму-ка ее, чего добру пропадать? Наклонился, а он как вскочит! И снова в куртку вцепился. Я аж ружжо выронил. Схватил его за длиннющие уши, оторвал от себя и как дал об ствол дерева. Раз, другой, третий. А он, падла, визжит, дергается. Так и колотил, пока эта сволочь дух не испустила. Гляжу, а шкурка вся в лохмотья превратилась, кровью перепачкалась. Эх, жалко, хорошая была. Мягкая, пушистая.

– А вот взял бы дрын, надежнее было бы, – снова вклинился Дрын. – И зайца б замочил, и шкуру не попортил!

Услышав это, Гриф чуть не подавился бутербродом. Сталкер наконец-то понял причину, по которой мусорщик получил свое прозвище.

Покончив с едой, парень осознал, что безумно устал. Спину ломило, голова гудела, словно колокол. Ноги и руки налились свинцом.

– Пошли, покажу, где можно поспать, – заметив состояние гостя, произнес Питон.

– Спасибо, мужики, – поблагодарил Гриф. – Честно, не знаю, что бы я без вас делал.

– Пять тыщ денег – и мы в расчете, – гыгыкнул Дрын, но тут же осекся, поймав на себе осуждающий взгляд Питона. – Все нормально. Брат сказал, что вы его друзья. А с друзей денег не берем.

Толстяк и сталкер вышли в коридор. Почесав затылок, Гриф спросил:

– Питон, а когда мы успели стать друзьями?

– Во-первых, вы не пристрелили меня тогда, в лесу. Хотя могли это сделать совершенно спокойно. Во-вторых, вы, как и мы, враги Теодора. Ну и в-третьих, еда, которой вы мне заплатили, была просто великолепной!

Гриф не нашел что ответить и просто с улыбкой кивнул.