Цена ошибки - Грибанов Роман Борисович
А к захваченному причалу уже подходил первый тральщик, у него на борту был еще один взвод и батарея восьмидесятидвухмиллиметровых безоткатных орудий Б-10 советского производства. И что самое главное, группа советских авиационных и артиллерийских корректировщиков с офицером связи. Офицеры третьего батальона пехотного полка, спешившего по тревоге от Маленте к Шарбойцу, одновременно с редкой стрельбой в районе побережья услышали впереди шум многочисленных вертолетных винтов. А затем сразу же авангард батальона столкнулся с разведротой советского мотострелкового полка, высаженной с вертолетов северо-восточней Ойтина.
После ожесточенной ночной перестрелки подошедшим основным силам батальона удалось оттеснить русских до пересечения дорог А76 и L309, но и только. На захваченный плацдарм от Хаффкруга до Шарбойца комми уже успели высадить больше батальона с минометами и безоткатными орудиями, и у ютландцев просто не было сил для дальнейшего наступления. Вдобавок командир уже потрепанного в ночном бою батальона получил еще одно неприятное известие. Вернее, три. Советские части, ориентировочно усиленный мотострелковый полк, сбили небольшой пограничный заслон южнее Любека и уже продвинулись до пересечения дорог Е47 и Е22 возле Хамберге. И в самом Любеке комми, предположительно два батальона с танками, овладели районом восточного берега до кварталов Карлсхофа и Марли включительно, захватив мост через Траве на шоссе А75, и уже переправились на другой берег, дойдя до Кюкница. А это означало, что русские танки будут здесь уже через пару часов, никаких сил у Альянса между Любеком и Шарбойцем уже не осталось. И, наконец, третье – датчане сообщили, что противник начал высадку десанта на остров Лолланн, причем прямо возле порта Ридбайхавн; в высадке участвуют как минимум шесть восточногерманских танкодесантных плашкоутов типа «Лабо» и один средний танкодесантный корабль. Вдобавок через полчаса связь с датским подразделением на острове прервалась. В этой обстановке командир отдал приказ отойти на удобный для обороны рубеж, ближе к Ойтину, и зарыться в землю.
Надо дождаться рассвета, когда подойдут подкрепления, да и своя авиация должна когда-нибудь появиться. Он не знал, что авиация Альянса сейчас получает новую порцию атомных ракет на свои уцелевшие после вечернего погрома аэродромы.
28 октября, 00:59, московское время, 27 октября, 22:59, время местное. На северо-востоке ФРГ. Запасной аэродром на автобане Е22 возле Ротенбурга. Через 6 часов 59 минут после начала конфликта
Flight Lieutenant RAF [29] с сожалением оглядел семерку «лайтнингов», стоявшую под маскировочными сетями вдоль рулежки на запасном аэродроме, по сути представлявшем собой кусок шоссе Е22 длиной три километра, отгороженный бетонными блоками с обеих сторон.
Семь самолетов – это все, что осталось от полной эскадрильи в двенадцать машин, успевших взлететь по тревоге со стационарного аэродрома в Шлезвиге шесть часов назад.
В первом вылете он, опрометчиво разделив свою эскадрилью, не защитил ни один из объектов, вдобавок потеряв две машины сбитыми и две поврежденными. Поврежденные машины пришлось отправить для ремонта в Англию, запасной аэродром абсолютно не имел возможностей производить даже простенький ремонт. Здесь даже топлива и боеприпасов было в обрез, на пять полных вылетов всей эскадрильей, вдобавок наземного персонала было минимум, один техник обслуживал два-три самолета. Капитан с ужасом думал о том, что ему делать, когда эти запасы закончатся. Где их взять? Основные запасы и большинство наземного персонала сгорели в атомном огне на передовой базе в Шлезвиге и тыловой в Брюггене, возле Дюссельдорфа. Связи ни с командованием RAF в Рейндалене, ни с командованием второго ЦУВО в Маастрихте до сих пор нет. Каждая эскадрилья, успевшая взлететь в этот страшный вечер, вела свою собственную войну. Вел ее и капитан, поднявший после первого вылета свою оставшуюся восьмерку на сопровождение «канберр», согласно довоенным планам, пытавшимся атаковать объекты на побережье Польши. Командир эскадрильи «канберр», также успевшей взлететь из-под ракетного удара советов с аэродрома в Ноймюнстере, смог выйти на связь напрямую на него и договориться о сопровождении.
Вылет был почти на полную дальность с подвесными баками, с учетом крюка через Балтийское море вдоль побережья Дании, его восьмерка сумела сбить четыре МиГ-19, потеряв всего одну машину. Но не сумела прикрыть «канберры», шесть из двенадцати которых были сбиты «мигами», еще четыре сбили ЗРК уже над целями в Польше. Но зато остальные смогли отбомбиться – по Кошалину и Щецинеку.
Капитан довольно зажмурился, вспоминая, как вставали ядерные грибы над городами проклятых польских коммунистов от двадцатипятикилотонных атомных бомб, сброшенных прорвавшимися «канберрами». И сейчас две оставшихся «канберры» стоят тут, рядом с его «лайтнингами».
Капитан встряхнул головой, отгоняя лишние мысли. Сейчас пилоты отдохнут, наскоро перекусив, самолеты уже заправлены, на «канберры» повесили почти все пятисотфунтовые бомбы, бывшие на этой площадке. И они пойдут к линии фронта – в мешанине обрывков радиопередач, стоявших в эфире, удалось услышать сообщение бундесвера о прорыве советских танков к Хамберге. Даже удалось договориться с каким-то командиром джерри о частотах связи, чтобы он при подлете машин к линии боевого соприкосновения обозначил свои части сигнальными ракетами.
Капитан не знал, что еще полтора часа назад прошедший над автобаном ночной фоторазведчик Ил-28Р сделал снимки, по которым его аэродром однозначно определен как аэродром, а не какая-то развязка на автобане. Когда Альянсом разрабатывалась концепция рассредоточения авиации на автострадах, никому в голову не приходило, что первый ракетный удар Восточного блока по ФРГ будет таким массированным. И что уцелевшие в атомном огне гражданские хлынут потоками беженцев на запад, по тем же автобанам. Тем самым выдавая действующие посадочные площадки воздушным разведчикам противника с головой, лучше всякой разметки и аэродромных огней. Ведь если площадка действующая, с нее летают самолеты, значит, по ней не могут проезжать машины и проходить люди, только в объезд. Вот эти группы людей и машин, столпившихся перед заградительными конструкциями и указательными знаками на объезд, хорошо подсказывали офицерам разведки в штабах ОВД, просматривавшим тысячи фотоснимков, где искать. Просто до войны в штабах НАТО и подумать не могли, что разведчики противника будут так вольготно шнырять в небе западной Германии.
И капитан еще не мог знать, что в эти секунды незнакомый ему человек, одетый в черный танковый комбинезон с нарукавной повязкой «НСО», уже откидывает предохранительную скобу у пусковой кнопки.
28 октября, 02:15, московское время, 00:15, время местное. Дания, остров Зеландия. К востоку от Слагельсе. Через 8 часов 15 минут после начала конфликта
Капитан Гриссом, внезапно проснувшись, долго не мог понять, где он. Жутко болела левая нога, и по этой боли он, наконец, сообразил, где находится. Он лежит в здании полицейского участка местечка с чудным названием Киндертофте, в Дании, на острове Зеландия. Нога у него болит, потому что он, приземлившись на мелководье в озере Сорё, вывихнул её, когда, барахтаясь в прибрежной грязи, судорожно избавлялся от пытавшегося утопить его парашюта. Ногу ему вправили датские полицейские, приехавшие по сообщениям местных жителей ловить советских парашютистов. Вместо этого им пришлось спасать американских пилотов. Нашли всех, правда особой помощи им до утра не оказали, так, перевязали раненых оператора РЭБ и стрелка и уложили их спать прямо в полицейском участке. Хорошо хоть одеялами всех снабдили, можно было снять мокрую и грязную форму, повесив ее тут же в комнате сушиться. Как объяснил им полицейский врач, сделавший раненым и ему обезболивающие уколы пантопона, их просто ночью некуда везти. На Копенгаген и Оденсе упали ядерные ракеты, и в ближайших к ним городам датчан, где были хоть какие-то медицинские центры, сейчас точно не до лечения легкораненых американцев. Везти их дальше тоже невозможно, единственная дорога на материк, которая работает ночью, проходит через Оденсе, и что с ней, станет ясно только утром. На вопрос Гриссома, связывались ли подобравшие их датчане с хоть каким-то командованием ВВС НАТО, врач ответил, что пытались, но безрезультатно. Короче, им надо выспаться, а утром они решат, что им делать.
