Аластер Рейнольдс - Дождь Забвения
– Или ей необходимо слушать чьи-то передачи, – добавил Флойд.
– Это тоже возможно. – Кюстин тряхнул пальцем, мол, засчитано. – В силу необходимости она собирает прибор на базе старого радиоприемника. Возможно, как раз пользовалась устройством, когда явились убийцы. Ее ликвидировали, сбросив с балкона, как и предположил Бланшар. Затем убийцы заметили прибор – или еще раньше видели, как Сьюзен пользовалась им, – но вынести его из квартиры не могли, не привлекая внимания. Предположим, у них – если их больше одного – оставалось очень мало времени на бегство. Ведь на мостовой лежало мертвое тело.
– И разбитая пишущая машинка, – добавил Флойд.
– Ну да, – неуверенно согласился Кюстин. – Не знаю, как одно совмещается с другим. Может, ее стукнули пишмашинкой?
– Не надо, – посоветовал Флойд. – Давай пока ограничимся гипотезой о крайней спешке убийцы.
– Ладно. У преступника – или преступников – хватило времени отодвинуть приемник, отломать заднюю стенку и запустить руку внутрь. Они повредили, что смогли, надеясь испортить устройство. Наверняка изувечили бы его сильнее, если бы успели, но, похоже, ограничились несколькими проводами.
Флойд отодвинул связку проводов и пожалел, что не взял фонарь.
– Надо оживить эту штуковину.
– Надо отдать эту штуковину властям, – возразил Кюстин.
– Думаешь, они воспримут дело серьезней только потому, что мы обнаружили сломанный радиоприемник? Андре, подумай: прямых доказательств у нас по-прежнему нет.
Флойд осторожно взял вырванный провод, выискивая место, где он был прежде.
– А если мы это починим…
– Но убийцы могли что-нибудь вытащить оттуда и унести!
– Предположим, они очень торопились и не хотели быть пойманными с доказательствами визита в эту комнату.
– Ты такой оптимист, сам на себя не похож, – заметил Кюстин, затем подошел к двери и приложил к ней ухо. – Погоди-ка! Кто-то поднимается по лестнице.
– Давай придвинем приемник назад к стене. Быстрей!
Флойд придержал фанерку, а Кюстин наскоро прихватил ее одним шурупом. С остальными возиться некогда. За спиной скрежетнула дверь – кто-то повернул ручку.
– Бланшар! – прошипел Кюстин.
– Месье, один момент! – подал голос Флойд, волоча на пару с Кюстином приемник, царапая и сминая ковер.
Хозяин громко постучал:
– Откройте!
– Секундочку! – взмолился Флойд.
Кюстин подошел к двери и открыл, пока Флойд, встав спиной к приемнику, тыкал изо всех сил каблуком в ковер, стараясь разгладить неровности.
– Мы решили закрыть дверь, – объяснил Флойд. – Не хотели, чтобы соседи ненароком полюбопытствовали.
– И что? – спросил Бланшар, заходя в комнату. – Вам удалось что-нибудь найти?
– Мы здесь всего лишь пять минут. – Флойд повел рукой вокруг, жалея, что встал слишком близко к приемнику. – Тут еще уйма работы. Мадемуазель Уайт успела собрать немало вещей.
– Хм… – изрек Бланшар, с подозрением глядя на партнеров. – Месье Флойд, к этому выводу я пришел и сам. Мне незачем слушать от вас то, что я уже и сам знаю. Предпочел бы что-нибудь новое.
Флойд отошел от приемника.
– Кстати, я как раз хотел задать вам вопрос. Вы когда-нибудь замечали ее здесь в чьем-либо обществе?
– За все время нашего знакомства я не заставал ее ни с кем.
– Никогда?
– Даже идя за ней до станции метро, я не видел, как она отдавала свою ношу.
Бланшар имел в виду свою слежку за Сьюзен в тот день, когда она несла к метро тяжелый чемодан. Флойд забыл эту историю, отвлекшись на более важные вещи, хотя прилежно записал ее в блокнот. А сейчас заподозрил, что девушка встречалась с коллегами-агентами (если только она не пользовалась приемником для получения сообщений от них, как предполагал Кюстин). У Флойда начала оформляться смутная теория. Иностранный агент в незнакомом городе, бо́льшую часть времени работает самостоятельно. Возможно, получает приказы и инструкции по модифицированному приемнику. Но в Париже она не одинока, иначе зачем нести чемодан в метро? Здесь должны быть другие агенты, соотечественники Сьюзен, наверняка немногочисленные, едва связанные в сеть, сообщающиеся главным образом радиошифровками. И если только сигналы на приемник не поступали издалека, наверное, в городе был кто-то, передающий их для Сьюзен.
У Флойда закружилась голова. Удивительное сочетание страха и возбуждения, которому невозможно противиться. Оно увлечет, потащит, сделает с тобой что захочет – и спасения нет.
– Вы ведь теперь не сомневаетесь, что ее убили? – спросил Бланшар.
– Во всяком случае, я уже близок к убежденности в этом. Но не уверен насчет того, кто мог ее убить и зачем.
– Вы уже прочитали документы?
Флойд оставил Грете записку, обещая прийти завтра.
– Еще нет. Но там и в самом деле может быть что-то очень важное. Кстати, месье Бланшар, если она дала вам бумаги на хранение, значит наверняка опасалась за свою жизнь.
– Именно это я и повторяю все время!
– Я хочу сказать, что убийство могло быть задумано заранее и очень хорошо исполнено. Никаких улик, указывающих на преступника. Не надо верить грошовым романам, убийцы далеко не всегда делают ошибки.
– Если вы верите в это, наш контракт можно завершить прямо сейчас.
– Для этого слишком рано. Я просто намекаю, что мы можем оказаться бессильны.
– Бессильны – или трусливы перед лицом опасности?
Кюстин предупредительно кашлянул: Флойд в ответ мог брякнуть то, о чем бы потом очень жалел.
– Месье, мы бы не хотели сейчас отнимать у вас время, – произнес он с преувеличенной вежливостью. – Нам еще нужно многое сделать в этой комнате, не говоря о работе по другим направлениям, которая также ожидает нашего внимания, причем срочного.
Бланшар задумался, кивнул и произнес тоже вежливо:
– Хорошо, сеньор Флойд. По крайней мере, ваш напарник считает дело небесперспективным.
На мгновение внимание старика привлек участок смятого ковра перед приемником. По лицу Бланшара пробежала тень тревоги. Но затем он вышел, оставив партнеров.
– Нравится мне старикан, ничего не поделаешь, – буркнул Флойд. – Но лучше бы он не стоял над душой.
– Это его деньги, и он желает, чтобы их потратили с толком.
Кюстин замолчал, полез в инструментальный чемоданчик. Но потом покачал головой:
– Я надеялся, тут найдется что-нибудь пригодное для подсоединения проводов. Но увы – нужно вернуться в офис.
– Думаешь, удастся починить?
– Починю. Конечно, если детали на месте, а вырваны лишь провода.
– Мне они все показались одинаковыми, – буркнул Флойд, глядя наружу сквозь узкую щель в балконной занавеске.
Пятью этажами ниже солнце позднего утра превратило мокрую улицу в сверкающее зеркало. Он понаблюдал, как пешеходы петляют между лужами. А потом заметил кое-что странное.
– Одинаковые – но число перестановок конечно, – возразил Кюстин. – Думаю повозиться до вечера. Если не получится, вряд ли игра стоит свеч. – Кюстин выждал пару секунд, затем спросил: – Флойд, ты слышал хоть слово из того, что я сказал сейчас?
– Извини, – сказал тот, повернувшись к напарнику.
– Наверное, опять задумался о Грете.
– Не угадал. Сейчас я задумался о вон той девочке, стоящей на другой стороне улицы и глядящей на наш дом.
– Когда мы приехали, я не заметил никакой девочки.
– Ты не заметил потому, что ее не было. А теперь, похоже, она наблюдает за этой комнатой.
Флойд выпустил занавеску, достаточно хорошо рассмотрев ребенка, чтобы быть уверенным: именно эту девочку они встретили вчера, когда приехали к Бланшару. Наверное, из-за игры света и тени лицо ребенка казалось странно уродливым, даже отталкивающим.
– Ты всерьез считаешь, что к убийству Сьюзен могут быть причастны дети?
– Конечно нет, – поспешил ответить Флойд.
Оба вышли наружу и спустились по лестнице. К тому времени, когда они приблизились к «матису», загадочная девочка исчезла.
Глава 8
Увозящий Ожье шаттл медленно отплыл от «Твентис сенчери лимитед» и направился в сторону Марса. Верити прижалась лицом к иллюминатору, ощущая вибрацию суденышка: маневровые движки выдали серию коротких, резко обрывающихся импульсов. Хотя Верити и не представляла, куда ее везут и как это согласуется с рассказом бывшего мужа, все равно радовалась расставанию с дряхлым лайнером. В пятисуточном рейсе антикварные интерьеры перестали развлекать, и даже часовая экскурсия в нутро корабля, к последнему работающему в Солнечной системе двигателю на антиматерии, едва смогла разогнать лютую скуку (а напугала притом изрядно). Как ни крути, на Марсе занятий больше. Его испятнанный, цвета ириски диск неуклонно приближался. Раньше Ожье его не посещала, и не из-за недостатка денег. Ей туристский интерес казался нездоровым, подспудным, нечистым желанием прикоснуться к жуткому кошмару, случившемуся на планете. Но теперь Ожье отправили на Марс против ее желания, и трудно было удержаться от искушения, трудно не посмотреть.
