Уильям Форстен - Бригада
Облокотившись на один из мешков с песком, которыми был обложен купол Сената, Пэт навел бинокль на группу бантагских всадников, пересекавших линию Апеннинских холмов, раскинувшихся к северо-западу от города. Хотя они находились в двенадцати милях от него, Пэту было все очень хорошо видно. Более сотни конных воинов образовали полукруг, впереди которого они несли боевой штандарт и, что было непростительной наглостью, золотисто-голубое знамя Эндрю в качестве трофея.
Это был Гаарк. Пэт так рассвирепел, что, если бы они были чуть ближе, пусть даже за восемь тысяч ярдов, он приказал бы стрелять по ним из пятифунтовки, которая стояла на десятом бастионе, в северном крыле их обороны.
Пэт отошел от треножника и позвал Марка, чтобы тот тоже посмотрел.
— Думаешь, это он? — спросил Марк.
— Уверен.
— А где его армия?
Пэт посмотрел на карту, которую ему недавно принесла разведывательная группа, пробравшаяся ночью обратно в город.
— Два умена направляются к восточному побережью. Два умена — в сторону Испании. Примерно двадцать уменов выставлено вдоль железной дороги, и сейчас они находятся за двадцать пять миль отсюда. Все имеют современное оружие. Первые подразделения будут здесь еще до захода солнца. Они уже присматривают места для боевых позиций.
Пэт показал на небольшие группы всадников, снующих вокруг города. Там, где они натыкались на бойцов конной пехоты, вспыхивали огоньки выстрелов. Среди все еще дымящихся разрушенных вилл и маленьких деревень, расположенных на холмах к востоку от города, время от времени разгорались стычки.
Даже невооруженным глазом Пэт видел на гребне холмов колонну конных бантагов, направляющихся к одному из трех акведуков. К ночи они перекроют акведуки. Каждую емкость в городе было приказано заполнить водой для тушения пожаров. Если бы это не было сделано, им пришлось бы брать воду из Тибра, куда шли все сточные трубы. Эмил настаивал на том, чтобы ценный запас угля использовался для кипячения питьевой воды, но Пэт решил, что уголь нужно экономить на случай, если начнется настоящая осада.
Пэт поднес к глазам бинокль и посмотрел на окопы, окружавшие город. К счастью, Эндрю приказал их вырыть еще осенью. Правда, работы были проведены кое-как, поскольку никто не ожидал, что уже к середине зимы враг доберется до городских ворот. Поэтому последнюю неделю несколько десятков тысяч человек, занимались тем, что сгребали снег в кучи, утрамбовывали его и заливали водой, чтобы хоть немного усилить оборонительные сооружения. Покрытые льдом земляные укрепления выглядели как в сказке, как будто это была ледяная крепость, в которой дети собирались обстреливать друг друга снежками, а не пулями и артиллерийскими снарядами.
Семь корпусов было размещено вокруг города. 1-й, 3-й, 9-й и 11-й, а также подразделения, которыми Пэт руководил в битве у Шенандоа, заняли окопы по периметру. От их первоначального состава осталось чуть больше половины. И оказалось, что сорок тысяч человек должны были обороняться на двадцатимильной линии.
Основная задача возлагалась на 4-й, 6-й и 12-й резервные корпуса, тщательно укрытые во внутренней части города. Сорок тысяч как следует отдувших и готовых к бою солдат. 10-й корпус выведен за пределы города для обороны восточного побережья и южной части Рима. Вместе с инженерными и вспомогательными войсками численность его армии доходила почти до ста тысяч человек. Кроме того, Пэт запросто мог мобилизовать гражданское население, дав ему старое оружие ополченцев, заряжающиеся с дула «спрингфилды» и кремневые ружья, сохранившиеся со старых времен.
Бантаги превышали по численности армию публики в три раза, что было не так уж плохо по сравнению с осадой Суздаля во время Тугарской войны и даже с битвой под Испанией, где каждого бойца приходилось по пять мерков. Однако различие состояло в том, что в данном чае соперник был также хорошо вооружен, а военачальник использовал современную тактику ведения войны.
— Гаарк попытается сразу же войти в Рим, — заявил Пэт, — он не станет ходить вокруг да около и оттягивать наступление. Он хочет найти укрытие в городе и сломить нашу волю. Так что до штурма осталось максимум два дня.
— Ты собираешься придерживаться своего плана? — спросил Марк.
— Это наш единственный шанс.
— Ты же знаешь, в каком сейчас состоянии бойцы.
— Наслышан, — ответил Пэт, — поэтому я надеюсь, что Гаарк бросит в атаку все свои силы сразу, и нам ничего не останется, как прижаться спиной к стене, оставив все страхи позади, и очертя голову ринуться в бой. Сражаться отчаянно — это мы умеем.
— А что Калин? — спросил Марк.
— Ты о чем? — Пэт сделал вид, что ничего не понимает.
— Я знаю, что ему предложили, — ледяным тоном заявил вице-президент.
— И что же это?
— Русские выходят из боя, а Гаарк дает им спокойно уйти и захватывает Рим.
— А что предложили тебе? — резко бросил Пэт.
Марк растерянно молчал.
— Гаарк достаточно умен и наверняка попытался натравить вас друг на друга. Так что он тебе предложил?
— Если мы сдадим Рим, он не станет по обычаю забирать десятую часть населения для Праздника Луны.
Пэт выругался и со всей силы стукнул кулаком по каменной стене смотровой башни.
— Кто-нибудь в армии об этом знает?
Марк отрицательно покачал головой.
— И ты ему поверил?
— Я верю в это, — сказал Марк и показал на рыщущих возле римских позиций бантагов. — Через два дня они нападут на мой город. В прошлый раз, когда нас захватили карфагеняне, это были цветочки. На этот раз Риму, городу, где жили мои предки в течение двух тысяч лет, грозит полное уничтожение от рук рассвирепевших варваров.
В его словах были горечь и боль.
— Даже если мы выиграем, что здесь останется, кроме обгоревших руин?
— Свобода. Город можно построить заново, а свободу мы потеряем навсегда.
Марк кивнул, но его черты были по-прежнему искажены болью.
— Неужели ты не понимаешь, что, если мы выиграем это сражение, мы выиграем войну?
— Да? Но даже если мы разобьем эту армию, Гаарк вернется назад, к своим заводам в пятистах, а, может, и в полутора тысячах миль отсюда. Мы что, пойдем за ним?
— Конечно.
— Тогда война будет продолжаться вечно.
— Чтобы сохранить свободу, нужно всегда быть начеку, как однажды сказал Эндрю.
— Эндрю, — вздохнул Марк. — Если бы он сейчас командовал, все было бы иначе.
Пэт проигнорировал выпад в свой адрес, потому что сам думал точно так же.
— Извини, но тебе придется меня потерпеть.
Марк улыбнулся и почти отеческим жестом похлопал Пэта по плечу.
— Ты молодец. Никогда не забуду, как ты воевал в Испании. Эндрю всегда говорил, что тебе нет равных в оборонительной тактике.
Пэт облокотился на парапет и похлопал в ладоши, чтобы согреть замерзшие без перчаток руки. Он посмотрел на небо, которое с утра было чистым, а сейчас затянулось дымкой. Глядя на солнце, можно было подумать, что смотришь через матовое стекло.
— Сегодня пойдет снег, а я надеялся, день будет ясным.
— Паршивая погода.
— А каково там этим гадам? Нам хотя бы не нужно тратить много топлива, чтобы согреться, и у нас, по крайней мере, есть крыша над головой.
— Пока они ее не сожгли.
— Да, битва будет жаркой, — сказал Пэт и, посмотрев на Марка, тут же пожалел о сказанном, потому что эта жаркая битва не оставит от его любимого города камня на камне.
— Меня хочет видеть Эмил, — добавил Пэт, — встретимся позже.
Оставив Марка у парапета, Пэт спустился по узкой винтовой лестнице и оказался в зале Сената, который в настоящее время служил штабом. Штабные офицеры стояли над картой посредине зала. Находившиеся на куполе наблюдатели уже сообщили, что видели Гаарка. В северо-восточном углу карты был помещен золотистый деревянный брусок. Голубые бруски показывали расположение бригад. Скоро они будут окружены красными брусками.
Телеграфисты, состоящие при штабе каждой дивизии и каждого корпуса, сидели и бездействовали, понимая, что скоро здесь начнется настоящий хаос.
За то время, что Пэт пересек комнату и подошел к охраняемой двумя сержантами двери, никто не проронил ни слова. Он был единственным человеком в городе, имеющим право беспрепятственно проходить мимо этих двух вооруженных карабинами ребят.
За дверью он снова спустился по лестнице и прошел по узкому коридору, где стояли еще два часовых. Когда он приблизился к палате, ему навстречу вышел Эмил с красными от усталости глазами.
Эмил показал на таз у двери. Пэт послушно вымыл лицо и руки в растворе карболовой кислоты, после чего он надел халат и марлевую маску, чувствуя себя при этом по-дурацки.
Эмил открыл дверь и впустил его.
— Он здесь? — прошептал Эндрю.
Пэт взял стул, сел рядом с Кэтлин и посмотрел на больного.
