Александр Резников - Не будет мира в Карфагене
Из темноты выступили еще двое в красно-белых одеждах, вооруженных короткими кривыми ножами. Один из них склонился над мертвым гладиатором и многократно отработанным движением вспорол ему живот. Другой погрузил свои руки в еще теплую плоть и извлек на свет печень фракийца, немедленно брошенную на жертвенник, примыкавший к арене.
– Печень этого человека сильно раздута! – воскликнул жрец несколько секунд спустя. – Это благоприятный знак! Боги обещают нам победу!!!
"Еще бы не раздута", – подумал император Камилл. – "Он же пьяный был, законченный алкоголик, едва на ногах держался. Ладно, представление окончено. Сейчас слетаю домой, как следует отделаю маленькую сучку Грацию, а завтра с утра – на корабль. А потом…"
– Все слышали!!! – воскликнул Квинт Марций Камилл, император Римской Республики. – Боги обещают нам победу! Сражайтесь смело, ничего не бойтесь. С нами Марс и Юпитер, Республика и Сенат, Римский Народ и Вечный Город!!! Аве!!!
– АВЕ!!! – отозвались одновременно три десятка глоток. – АВЕ, ИМПЕРАТОР!!!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ = ГЕКАТОМБА =
– ПРОКОЛ! – сообщил центурион Тиберий Бассиан, навигатор республиканского беллакруксера "Западная Виргиния". – Вышли в пространство. Подтверждаю заложенные координаты, погрешности ничтожны. Один… два… пять… четырнадцать, есть! Вся эскадра прибыла!
– Внимание! – объявил император Эмилий Валент. – Начинаем поиск целей.
– Айсберг прямо по курсу, – доложил трибун Бруттий Сабин, старший помощник. – Расстояние – два миллиона миль – и минус.
– Вижу, – кивнул Валент, колдуя над своим тактическим экраном, хотя ничего толком не видел. Полнеба занимал розовый диск Вальгаллы. Ага, а вот и Айсберг! Немного больше Гефестиона в Солнечной системе, но не такой обустроенный и населенный. Интересно, пунийцы их уже заметили?
– Баллистик, ваши рекомендации? – император повернулся к центуриону Валерию Флакку.
– Подойти поближе, – отозвался старший артиллерист. – С такой дистанции стрелять бесполезно.
– Принято, – согласно кивнул император. – Кто-нибудь видит карфагенский патруль? – вопрос был обращен к дежурным офицерам всех четырнадцати кораблей.
– Отрицательно… отрицательно… – поступили доклады.
– Хорошо, продолжаем движение. Отключить все лишние системы, соблюдать молчание – попробуем не спугнуть их раньше времени. Золотое сечение, максимальное ускорение!
Корабли выстроились в красивый прямоугольник – три ряда по пять с одним пробелом – и направились к цели. Верхний ряд – четыре триремы, нижний – остальные пять; средний – две дециремы, флагманский беллакруксер и еще две дециремы.
Айсберг стремительно вырастал на экранах, новых докладов не поступало. У Эмилия Валента появилось нехорошее предчувствие. Его огневой мощи было достаточно, чтобы превратить вражеский корабль в пыль одним залпом, но если этот металлолом успеет сбежать… Через несколько минут его нервы не выдержали.
– Центральное звено продолжает движение. Остальные звенья – рассредоточиться согласно плану Гамма и начать поиск патруля!
Прямоугольник распался. Осталась только средняя линия, самые тяжелые корабли. Триремы отвернули направо, налево, вверх и вниз, и рассыпались по всему ближайшему космосу.
– Восемьсот тысяч миль до цели! – доложил навигатор.
– Они нас заметили, стреляют! – перебил его старший помощник.
Валент пожал плечами. На таком расстоянии… Нервы у них никуда не годятся.
– Еще один залп! – доложил Сабин. – Еще! Еще! ЕЩЕ!!!
– Во дают, – удивился центурион Флакк. – Да кто так ведет огонь?! У них скоро закончатся снаряды, мы легко подойдем вплотную и прикончим их в упор!
У императора Валента появился неопредолимый соблазн так и сделать, о чем он немедленно сообщил своим офицерам.
– Дилетантов нужно учить, – важно добавил командир.
– Все слишком просто, – осторожно заметил Бруттий Сабин. – Это может быть ловушкой.
– Иногда самый простой ответ – самый верный, – проворчал Валерий Флакк. – Я уже неоднократно видел такое. Увидели нашу армаду и в штаны наложили. Система незначительная, пост на окраине – самая настоящая ссылка. Командует впавший в немилость олух или гладиатор-штрафник… У пунийцев есть штрафники?
– У пунийцев, как и в Греции, есть все, – задумчиво пробормотал Сабин.
– КОНТАКТ! – доложил Бассиан. – Первый залп отражен защитой. Второй залп… ОТРАЖЕН! Третий залп… ОТРАЖЕН!
– Император, прикажите изменить курс, – внезапно заявил Флакк, уставившись на свой экран.
– Причины?
– Это полный болван, снаряды без электронного наведения! Если мы слегка изменим курс, они просто пролетят мимо! – воскликнул артиллерист.
– И такое ты видел? – поинтересовался старший помощник.
– Вещи, о которых я забыл, ты не увидишь никогда, – беззлобно огрызнулся центурион. – А вот таких хитрых ловушек я точно не видел. Да там просто спятивший с ума сопляк! Он просто жмет на кнопку, без коррекции, без электроники, без наведения!
Как оказалось впоследствии, старший центурион Валерий Флакк был прав на все сто процентов.
– Четыреста тысяч миль до цели, – доложил навигатор.
– Примем оценку старшего баллистика, – немного помедлив, объявил Эмилий Валент. – Там сидят идиоты. Поэтому… ЗВЕНО! Приготовиться к залпу по моей команде! Три… два… один… ЗАЛП!
Носовые установки пяти кораблей содрогнулись одновременно, посылая снаряды в спутник Вальгаллы.
– Если они такие дилетанты, то может быть и патрульная трирема стоит на приколе? – подумал вслух навигатор. – С полностью отключенными системами?
– Вполне возможно, Тиберий, но мы не будем рисковать, – отозвался император. – Все равно мы опережаем график.
– "Виргиния", здесь "Волна Скамандра", как слышите, вале? Мы нашли карфагенский патруль. Корабль лежал на одном из внешних спутников планеты, – сообщил один из динамиков.
– Очень вовремя, "Волна"! – воскликнул Эмилий Валент. – Продолжайте доклад.
– Сальве, "Виргиния", цель уничтожена.
– "Виригиния", здесь "Золото Флоры", подтверждаю уничтожение цели, – доложил командир другой триремы.
– Принято. Возвращайтесь в строй, – добавил император и переглянулся со своими офицерами. – Дело за малым.
– Наши снаряды достигли поверхности Айсберга; противник больше не стреляет, – сказал навигатор. – Двести тысяч миль.
– ЭСКАДРА, ВНИМАНИЕ! – объявил император. – Беглый огонь по цели… СЕЙЧАС!
Пять кораблей среднего звена, а потом и постепенно возвращавшиеся триремы, обрушили на поверхность спутника Вальгаллы непрерывный поток атомных снарядов. Яркие выспышки, одна за другой, освещали тактические экраны, пока очередной взрыв не воспламенил саму атмосферу Айсберга.
– Небо в огне… – прошептал Эмилий Валент.
– Простите, командир? – повернулся к нему центурион Бассиан.
Император откашлялся.
– Небо в огне. Как цветок, пробивающий почву,
Факел расцвел в пустоте, окружающей тьму.
Грех совершен. И зачатие было порочным.
Но в этот мир не придется войти никому.
Даже потом, через девять луны оборотов.
Или три четверти года. Считают и так.
В путь, что на струны Вселенной намотан,
Выйдет, надежду оставивший всяк.
Холод планет, излучение звездного слоя
Встретит в упор, содрогнувшись, небесная твердь.
Но – надлежит умереть императору стоя.
Жизнь порождает внезапно досрочную смерть.
– Тит Магнезий Стар, "Положение вещей в пространстве", – кивнул Сабин. – Написано тысячу лет назад, а как будто вчера!
– А мне у него больше всего "Метаглюкозы" нравятся! – вклинился в разговор старший баллистик Флакк. – Срывающий головы смелым – лучом, ослепительно чистым, плюется огнем парабеллум, ему отвечают баллисты!
Отринув железный хомутник,
В себе воплотят смертоносность –
Орбиту оставивший спутник,
Челнок, пробивающий космос!
В могуществе, миру открытом,
Подвластный неведомым силам,
Щиты македонских гоплитов
Пронзит убивающий пилум!
Не спать космонавтам в бальзаме,
Гробниц украшать парапеты –
Мы ляжем на поле костями,
Траву заплетая в скелеты!
И только на правильном месте,
И правильном времени тоже,
Трофей из далеких созвездий
На знамя Республики брошен!
Очнитесь, погрязшие в смуте,
Рабы бесконечных желаний,
Вставайте – и прокляты будьте!
Сгорите в ближайшем вулкане!
Где мудрый покажется глупым,
Там холод окутает жарко,
Гора изувеченных трупов –
Твоя Триумфальная арка!
– А "Марсиада", "Марсиада"! – воскликнул Бассиан. – Вот где настоящий размах! "Бог войны, поднимающий меч, освященный и адом, и раем, ни в одной из оставшихся встреч – кто ты есть – я уже не узнаю…"
