Владимир Васильев - Прятки на осевой
– Тонкость. – Покатилов поморщился.
– Она самая, – подтвердил его собеседник. – Тебе по почте пришла полная картинка, а на флэшке был фрагмент с монстром. Так?
– Так.
– Мне по электронке пришел фрагмент. Полную картинку я вообще-то уже видел, но ее добыла моя служба безопасности, причем не у тебя.
– Понятно, – кивнул Покатилов. – Значит, эта фотка есть уже у всех, просто у всех. Сильно испугались сталкеры!
– Я бы на их месте тоже испугался. И ты. Испуг еще не означает паники, по крайней мере мне действия сталкеров кажутся верными и хорошо продуманными. И еще я хотел спросить: а что за история с ученым, которого ты к себе на консультации таскаешь? По-моему, он тоже присутствует на полной фотографии. Там ведь он с Полозом?
– Он, – подтвердил Покатилов. – Это Ваня Сиверцев, головастый малый, чистая душа. Правда, мозги варят в основном по науке, а по жизни много наива. В общем, он вчера посидел на этом самом месте, где сидел монстр с фотки, в «Ать-два». Во-первых, выяснил, что там в силу какого-то акустического эффекта идеальное место для подслушивания разговоров в баре. Ей-богу, жалко тебе эту информацию сдавать…
– Ты же знаешь, за мной не заржавеет, – спокойно произнес собеседник.
– Надеюсь. Ну, так вот. А во-вторых, посидел Ваня на этом месте всего ничего, а хватанул такую дозу радиации, как будто несколько дней по Зоне шлялся. Даже к медикам бегать пришлось. В «Ать-два», понятное дело, тихий шухер после этого поднялся – как в общественном месте, да еще где выпивают и закусывают, такое возможно.
– Вот тебе и еще один довод в пользу наших выводов. Это монстр, точно монстр из Зоны. Он сам по себе радиоактивен. Либо, что вероятнее, таскает с собой что-нибудь фонящее, когда выходит за пределы Зоны. Как сталкеры носят в Зоне защитные костюмы и горстями жрут антирад, этот прихватывает с собой радиоактивный хлам за пределы Зоны. И наверняка не только радиоактивный, наверняка он и аномальную энергию как-то умеет аккумулировать и подпитываться ею за пределами Зоны. Говорю тебе, Витя, это сталкер наоборот! Для него нормальный мир – Зона, где полно артефактов, которых в настоящей Зоне не достать. Осталось понять одно – зачем он охотится на обычных сталкеров, и как только мы это поймем, мы его вычислим и прижучим.
– Мне бы твою уверенность, – проворчал Покатилов. – Он может охотиться на людей-сталкеров из тупой ненависти. Или из зависти. А может, просто водит корм своим дружкам-монстрам в Зоне.
– На корм не обязательно выбирать матерых сталкеров, тут любой пьяненький балбес из бара сгодится.
Покатилов вздохнул, ничего не ответив. Его собеседник помолчал еще немного, потом словно бы нехотя сообщил:
– Дабы не оставаться в долгу… Басмач в компании каких-то неизвестных мне типов ушел в Зону и сел на хвост Кексу и… этим, кто там с ним отправился?
Покатилов обернулся к собеседнику.
– Басмач? А его команда?
– Команда в «Штях», сидит пиво дует. Поскольку «Ать-два» закрыли на дезактивацию…
– Сколько людей с Басмачом? – перебил Покатилов.
– Четверо, Басмач пятый. Кто такие – честно не знаю, откуда взялись – тоже. Не сталкеры, не военные. Может, гопота какая залетная, не выяснял.
– Вот за это – отдельное спасибо. Быстро ты должки возвращаешь! Если у тебя все, я бы уже поехал, сам понимаешь…
– Да пожалуй, что все.
– Тогда будь здрав. До связи.
– И тебе не кашлять, Витя. До связи.
Они коротко обнялись – не как близкие друзья, а скорее как старые деловые партнеры, у которых не всегда все гладко, но которые тем не менее врозь не могут, да и не хотят. И разошлись каждый к своему джипу, которые тут же рванули в разные стороны по старому потрескавшемуся шоссе.
Зона сюда еще не добралась. Но и Покатилов, и его собеседник прекрасно понимали: это лишь вопрос времени. Зона поглотит все: и это старое шоссе, и покосившуюся беседку, и все окрестности. Потому что главное она уже поглотила практически без остатка: души всех, кто тут живет.
Глава пятнадцатая
В корпус, где обосновалась группа Тараненко, удалось проникнуть только назавтра после второго визита к Покатилову: вечером того же дня Сиверцева вежливо завернули на внутреннем КПП. Оказывается, после процедур в радиологии любому организму полагалось не менее тридцати шести часов карантина, даже если этот организм – цитолог из исследовательского центра, стало быть, практически местный.
Однако в свою лабораторию Сиверцев все-таки проник, чем сильно удивил Пашку. Ну, ясное дело: человеку отгулов надавали, а он хоть и не на полный день, но все равно то и дело на службу бегает. Однако возражать Пашка, разумеется, не стал – кому охота заниматься чужой работой? Еще Сиверцев уловил одобрительный взгляд Баженова и остаток дня честно посвятил отработке контракта, хотя после покатиловской премии его условия уже не казались Сиверцеву столь заманчивыми, как всего лишь неделю назад. Зато удалось перемолвиться в курилке с Баженовым по поводу визита к Тараненко. У шефа даже какой-то запрос возник по ходу дела, каковой тут же вполне официально оформили и распечатали. Обычно запросы посылали по электронной почте, но можно было и ногами заслать с кем-нибудь из МНС-ов. Для скорости. Сиверцев, поскольку еще не вырос из МНС-ов, охотно взялся запрос доставить завтра же с утра.
На том рабочий день и закончился. А утром Сиверцев честно миновал оба КПП и предстал в секретариате перед одним из референтов Тараненко. И – о чудо! – чинуша в контактных линзах внезапно разулыбался и заверил, что это большая удача для них – визит сотрудника из группы Баженова. У Тараненко, оказывается, имелся встречный интерес к цитологам, а соответствующий запрос референт как раз готовил к отправке.
«Истину говорят: на ловца и зверь бежит», – подумал Сиверцев с подъемом.
В общем, в кабинет к Тараненко Ваня попал уже через двадцать минут. Правда, сам Тараненко где-то циркулировал, вероятно, по лабораториям, но о свежем запросе и Сиверцеве уже был осведомлен и обещал вот-вот подойти.
«Вот-вот» в понимании Тараненко вылилось в полчаса ожидания, но зато секретарша напоила Сиверцева кенийским высокогорным чаем.
А потом нагрянул хозяин кабинета – улыбчивый, громогласный и шумный. И неожиданно радушный.
Вообще-то Тараненко относился к категории людей «всегда занят». И это была никакая не пыль в глаза, ему действительно катастрофически не хватало времени на все, что хотелось бы сделать. Поэтому Сиверцев лихорадочно соображал, с чего бы начать, дабы разговор не закончился уже через десяток минут, за которые Тараненко выспросит все, что интересует его или его группу, и немедленно исчезнет, в лучшем случае сделав на прощание ручкой, а Сиверцев останется у разбитого корыта.
Тем не менее чудеса продолжались: Тараненко сначала поручкался с Сиверцевым, предложил звать себя просто Максимом и заодно садиться, а сам полез в шкаф, который раскорячился рядом с заваленным распечатками столом. Открыв дверцу шкафа, Тараненко задумчиво поглядел на початую бутылку коньяку – единственное, что имелось в верхнем отделении – и решительно шкаф захлопнул.
– Знаешь что, Ваня, – неожиданно предложил он. – А пойдем-ка лучше в бар! Я все равно хотел позавтракать… да и пообедать заодно уже можно.
– «Ать-два» закрыт, – предупредил на всякий случай Сиверцев. – Дезактивация, знаете ли.
– Знаю, – кивнул Тараненко. – Ты ведь там облучился малость, я слыхал?
– Угу. Какой-то умник приперся прямо из Зоны, не снимая пыльника. А охранники на входе просмотрели. Ну и натряс там радиоактивного песочку. Странно вообще-то, что просмотрели, но время от времени такое случается.
– Ай, – махнул рукой Тараненко, – у наших вояк все может случиться, просто все! Патроны разом закончатся, эшелон танков пропадет, два полка дезертируют в полном составе… Я ничему не удивлюсь. Меня они в Зоне знаешь как достали? Ничего поручить нельзя, даже за водой сходить! И эти люди на выходах нас охраняют! Как вернулись – я дня два спокойно вздохнуть не решался, думал, еще что-нибудь прицепом всплывет. Вроде обошлось, тьфу-тьфу…
Тараненко затворил дверь кабинета и суеверно постучал костяшками пальцев по деревянному косяку. Сиверцев только хмыкнул.
– Анжела! – обратился Тараненко к секретарше. – Я по делам и заодно позавтракаю… точнее, уже пообедаю. Шиманскому, если будет звонить, скажи, чтоб в двойке завлабу по загривку надавал, иначе они еще один автоклав сожгут.
– Скажу, – отозвалась секретарша несколько обиженно. – А как же бутерброды, Максим Николаевич?
Тараненко прижал руки к груди:
– Анжела, душа моя! Борщу хочется – спасу нет! Жиденького! Бутерброды, если хочешь, Шиманскому скорми или в лаборатории кому-нибудь. Все, убежал! Держи оборону!
– Спасибо за чай, – выдохнул Сиверцев, виновато улыбнулся секретарше и помчался следом за Тараненко, который, похоже, ходить не умел: умел только бегать. Ей-ей, Сиверцев за ним еле поспевал, хотя себя к тихоходам не относил никогда.
