Валерий Гундоров - Байки у костра
«Выйти в коридор. Надо выйти в коридор.» — мысль словно тяжелая гиря билась в мозгах. Макс хотел сообщить — «Я иду», — но какой то предмет во рту мешал языку шевелиться, упираясь в язык и в небо. Осознание привкуса серебра и крови во рту на миг прояснило сознание. Крестик во рту. А в руке граната.
Кольцо полетело на пол, граната, рикошетом отскакивая от стены коридора и пола, покатилась в сторону контролера. Грохнувший взрыв ударил в барабанные перепонки, но в висках шуметь перестало, контуры комнаты стали обретать прежнюю четкость.
Максим не успел перевести дух. В висках зашумело, комната снова поплыла перед глазами. Рука бесцельно прошлась вдоль пояса — гранат больше не было.
«Отче наш, иже еси..», — пронеслись в мозгу слова полузабытой молитвы, сталкер побольнее придавил языком к нёбу крестик, положил палец на спусковой крючок «Абакана» и шагнул в коридор…
Новогодняя вечеринка в баре набирала обороты. Дед Мороз уже даже сумел собрать хоровод из десятка самых развеселившихся сталкеров, которые, под дружный хохот присутствующих в баре, взявшись за руки завершали второй круг вокруг праздничной елки.
— Ничего! Сейчас еще немного — вы у меня и стишки читать будете, и «маленькой елочке» споете, — довольно пробасил на весь бар Данила, одетый в тулуп, некогда «позаимствованный» у военных, отодвинул в сторону ватную бороду и, звякнув стаканом о стакан бармена, опрокинул его содержимое в рот.
Звуки курантов из радиоприемника вызвали довольный рев сталкерских глоток и звякание бутылок о стаканы. Распахнулась входная дверь, фигура в замызганном сталкерском комбинезоне ввалилась в бар, на мгновение прервав все разговоры.
Вошедший молча прошел, взял стул и, подтащив его к елке, взгромоздился на него, потянувшись руками к вершинке. Когда он устало спрыгнул со стула, крики присутствующих и хлопки сталкерских ладоней заглушили удары часов по радио, отсчитывающих последние секунды уходящего года.
На вершине ели красовалась принесенная Максимом деформированная в виде куполка с раздутыми стенками стеклянная колба, окрашенная в серебристо-золотистые радужные цвета, мягко переливающиеся в свете комнатных ламп.
Поход в Припять…
Открыл глаза. Лежу, гляжу в потолок. Что то я сегодня делать хотел? И почему будильник молчит?
Звяканье посуды на кухне оборвало вялотекущий поток размышлений. Суббота сегодня. Жена дома, на кухне, завтрак готовит, будильник с вечера не заводил. Вспомнил, что хотел сделать. К чему готовился уже больше недели. Теперь нужно еще как то этот вопрос с женой разрулить…
— Жена моя, мать моих детей, по добру — по здорову ль с утра? Чем жрать-потчивать будем? — не смотря на встречную улыбку попытка втихаря спереть блинчик с тарелки была жестко пресечена на корню. Мне в краткой и доходчивой форме было разъяснено, что на блинчики, утренний поцелуй и прочие радости жизни я могу расчитывать только после побрития морды лица и общего его умытия. Ладно, мы пойдем другим путем…
— У тебя нет желания с утра по рыночкам-магазинчикам прошвырнуться? Я там хабара принес, денюжки тебе дам…
— У меня есть желание детям комнату доделать, пока они в выходные у бабушки. А денюжку давай. Хабар-то хороший?
Ответ, конечно, обламывал. Я то было надеялся — поведется, деньги возьмет и по магазинам свалит. А я тем временем… Не судьба… Так что, новенький «Винторез» в тайничке пока подождет…
— Хабар жирный. И деньга хорошая. Была. — под налоговоинспекторским взглядом достаю и выкладываю на стол деньги. Однако, свое положительное влияние они все-таки оказывают. Жена начинает выстраивать свои планы в отношении полученных в руки финансов и корректировать уже с утра надуманные в отношении моей персоны.
— А ты чего хотел делать?
— Ну, теперь уже комнату детям, а потом хотел по-быстренькому в Припять смотаться…- лучше, на мой взгляд, сразу честно признаться. Во избежание в дальнейшем… — Но могу и сразу — в Припять…
— Ну уж нет. Сначало — ремонт. Пока дети у бабушки и мы оба дома. Тем более — дождь за окном. Куда в такую погоду,.. только ремонт и делать. А то ты, как обычно, пропадешь, мы так ремонт никогда не доделаем.
Логика железобетонная, аргументы — убийственные. С женой спорить — лучше за руку с кровососом поздороваться. Сдался я на милость вечного победителя…
Пока раскладывал инструменты — вспоминал, в каком тайнике что лежит. Патронов к «Винторезу» вроде бы хватало, вот только как поступить с найденными гранатами к подствольнику? Брать их с собою или нет? С одной стороны десяток гранат — вещь ценная, да и легче они, чем «лимонки» и эРГэДэшки, запульнуть, опять же, их дальше можно. Когда есть из чего. А вот когда нет — то вопрос о целесообразности их нахождения в рюкзаке и возникает. Думаю, а сам потихоньку с ремонтом ковыряюсь. Потихоньку-помаленьку стеночки подшпаклевал, инструмент сполоснул, убрал. А дождь за окном все не перестает. Моросит себе полегонечку.
— Давай, — говорю, — окошко сразу покрашу. Форточки откроем — до вечера как раз протянет все запахи.
Моя тоже за окно посмотрела, прикинула что-то своё. — Малюй, — говорит. А сама на кухню ушла.
Снаружи окно мне красить не надо, оно там другой краской еще месяц назад прокрашено было, в тон остальных окон дома, чтобы, как говориться, гармонии общей не нарушать. А вот изнутри — чем хочу, тем и крашу. Пока красочку разводил, пока филеровочной кисточкой вдоль стекол проходил — маршрут в голове прикидывал. Так, чтобы зайти мне спокойненько мимо всех там праздношатоющихся-перестреливающихся. Вспоминал, кого в прошлый раз там видел и кто где себе делянку облюбовал. Со свободовцами и долговцами у меня нормально, а вот вояки и фанатики крови много могут попортить. Бандюков в Припяти вроде не видал никто. Говорят — можно там на снорков нарваться, да слепыши бегают. Ну, эти везде бегают. Трусоваты они — стаю разогнать парой выстрелов можно. Контролеров и кровососов вроде не наблюдается. Хотя — почему в Припяти нет кровососов — загадка. Казалось бы — им там самое место. Куча подвалов, пустых подъездов, квартир. Видать, переизбыток самого страшного хищника Зоны — хомо сапиенса вооруженного — свое дело делает. А прогуляться в Припять хотел я за артефактиком редким одним, «Ночная звезда» называется. Мне то самому он без надобности. Зато знаю, кому нужен.
Размышляю так себе потихонечку, а сам окошечко тем временем докрашиваю. Тут жена в комнату заходит:
— Идем, поешь. А то опять будешь голодный ходить.
— Сейчас, — отвечаю. А сам думаю, с чего бы мне голодному то ходить. Колбаса есть, хлеб есть… Но, с другой стороны, правильно позвала. Пока по Припяти буду идти — супом меня никто не накормит. Некогда мне будет, с супом то…
Пока обедали — жена по магазинам собираться стала. Денежки хабарные покоя не дают, их же потратить надо, чем быстрее — тем лучше. И так удивительно, что у неё терпения на столько долго хватило. Да, тем более, дождь за окном перестал вроде. Собирается, и мне последнии инструкции дает.
— Окно докрась, кисточки сразу промой хорошенько и в воду замочи. А то я тебя знаю — только я за порог, так ты сразу в свою Припять наладишься. А нам еще три окошка красить. Вот только попробуй мне кисточки засушить — домой не пущу. И кошку в дом смотри не запусти. Она вся в хозяина глупая, сразу на подоконник покрашенный прыгнет. Сам ее потом оттуда отдирать будешь.
Хотел я, конечно, парировать, что кошка — тоже баба, но, по здравому размышлению, решил помолчать. Себе дороже. С женщинами спорить — что с контролером в гляделки играть. Одних не переспоришь, второго не пересмотришь. Дождался пока благоверная за порог, подоконник быстренько докрасил, кисточки в банку с водой сунул — и к компьютеру.
Продуктовая машина.
Сержант, ты чего? Я может на себе эту вашу тушенку на дальний блокпост попру? Открывай давай! Или старшого позови!
Худощавый, поджарый мужчина лет тридцати пяти до половины высунулся из окна грузовика, уткнувшегося радиатором в железные ворота. Зажатые в левой руке бумаги описывали плавные круги перед лицом начинающего краснеть от злости сержанта.
— Не положено! — сержант перетоптался с ноги на ногу и поудобнее ухватил цевье автомата. За его спиной, отгороженное серыми железными воротами и забором с колючей проволокой наверху, уходила лента асфальта, разделяя пополам территорию военного городка, состоящего из одноэтажной казармы с разбитой крышей, нескольких вышек для часовых, разбросанных по территории и дающих возможность простреливать все обозримое пространство, да пары кирпичных двухэтажных вышек КПП.
— Чего тебе не положено?! Жрать тебе не положено?! Это точно, таких кормить — только добро переводить. Зови, тебе говорят, старшего!
— Что у вас там за шум? — от одноэтажного здания, расположенного внутри двора, к воротам подошел молодой военный, коротко козырнул и представился,-
