Олег Рыбаченко - Удар русский богов
— Значит, сколько бы я не пробыл в эпохе Александра третьего, я вернусь сюда в тот же самый момент, что и отбыл?
— Да именно так.
— Тогда в добрый путь.
Артем быстрыми шагами засеменил к дому номер 7. Там в подвале прикрытый силовым полем и невидимой маскировкой находился хроноотвод с помощью которого можно было попасть в кабину машины времени. Высшее руководство дало санкцию на перемещение Кулибина, хотя любой такой хронопрыжок поглощает массу энергии. Точная дата казни Андрея Кульбицкого известна — 6 июня 1891 год, при этом он отказался написать прошение о помиловании. Человек, намного опередивший свое время, дожидался виселицы в камере одиночке.
Артем Зубов, оглядев последний раз булыжную мостовую Санкт-Петербурга, юркнул в подвал. Здесь он наткнулся на силовой барьер. Ему пришлось приложить перстень-пропуск. Компьютер пискнул, перерабатывая данные, а затем выдал.
— Хроноагент первого класса Артем Зубов — проходите!
Министр внутренних дел шмыгнул в кабину. Про себя Артем подумал — вот она ирония судьбы он глава царской охранки спасает от виселицы бунтаря-цареубийцу. Помещение станции перемещения было небольшим, на панели компьютера мерцал монитор и нынешняя дата 1901 год, 7 ноября.
— А что символично.
Артем с помощью сканирующей клавиатуры набрал 5 июня, 1891 года, 8 часов дня, революционер должен уже встать и его ожидал скудный завтрак.
— Данные загружены, хроноканал открыт, закройте глаза и расслабьтесь.
Артем послушал компьютера, началось перемещение. По телу словно прошли искорки, затем приятно защипало. Затем в голове словно зазвучала музыка, ощущения приятные и необычные. При чем при каждом новом прыжке другая мелодия.
— Как это странно.
— Не разговаривайте. Перебил компьютер. — Можете сбить настройку.
"Слишком ты умный" — подумал Артем.
Все хорошее кончается, и вот хронопереход завершился, казалось, что воздух погустел, стало трудно дышать. Спустя несколько секунд подобное ощущение пропало и Артем, прихватив кое-какое оружие, выскочил из кабины. Хотя спешить особо было некуда, он ощущал себя слишком взвинченным. Санкт-Петербург совершенно не изменился, те же самые здания, обилие экипажей. Только света стало больше, наступили знаменитые белые ночи. Дул ласковый, теплый ветерок, многочисленные, как правило, аккуратно одетые прохожие из них много детей — квартал богатых спешили по делам. Спортивно сложенный Артем добирался до Петропавловской крепости быстрым шагом, он был одет как знатный вельможа и вызывал удивленные взгляды прохожих. Город был довольно чистый — постарались дворники, они вкалывали как ишаки. Скакали казачьи разъезды, один из них попытался остановить Артема.
— Ваше благородие, куда вы так спешите.
— По делам в адмиралтейство.
— А документы у вас есть?
Артем сунул удостоверение с гербовой печатью. Казаки отдали честь и извинились.
— Простите князь, служба такая.
— Правильно крепите бдительность.
Петропавловская крепость находилась на острове, пришлось нанять катер. Охрана довольно приличная: солдаты, казаки, полиция. Артем нацепил кибернетический плащ-невидимку. Снующие у высокого забора собаки были разогнаны ультразвуком. Перелетев через стену, хроноразведчик оказался у окна камеры. Под зловещим номером тринадцать, она находилась на втором этаже тюрьмы. Для помещения каталажки она была довольно чистая, небольшая, но отмерять шаги можно. Андрей Кульбицкий был еще очень молод, хотя отросшая в тюрьме борода делала его на вид гораздо старше. Взгляд глубоких глаз, печален и задумчив, лицо очень бледное хотя он сидел всего два месяца. Не смотря на то, что его уже завтра ждала смерть, он продолжал что-то чертить карандашом на бумаге. Артем почувствовал уважение к этому человеку, который даже в столь трудный час оставался преданным науке.
С помощью Миза-лучей на небольшой дистанции можно раздвинуть стены, потом соединить их снова. Хроноагент нащупал кнопку излучателя, затем плавно нажал. Метровая гранитная стена разошлась, световой поток залил камеру.
— Я твой друг, веди тихо! — Негромко, но чувством произнес Артем.
Андрей вздрогнул и поднял печальные глаза.
— Вы от друзей.
— Да! И я должен, тебя забрать отсюда, избавив от смерти.
Посмотрев на раздвинутый мрамор, Андрей удивился.
— Совершенно невероятно, каким образом вы это сделали?
— Наука способна творить чудеса. А пока мой вам совет, садитесь мне на спину, полетим.
— Вы умеете летать. Восхитительно!
— Разве вы когда ни будь, сомневались в силе разума.
— А как же мои друзья? Я не хочу свободы для себя одного.
— Они уже расстреляны. К сожалению, нам удалось спасти только тебя одного.
— А если я не приму подобного спасения.
— Ради своей страны и народа, ты обязан это сделать.
Андрей колебался, в нем боролись гордость и здравый смысл. И как не редко бывает у ученых, здравый смысл победил.
— Хорошо, я лечу с вами. Только вы мне одно объясните — ваши научные открытия настолько превосходят современный технологический уровень, что напрашивается вывод.
— Какой? — Заинтересовался Артем.
— Вы или гости из будущего или пришельцы с иных миров.
Хроноагент был поражен проницательностью ученого-народовольца.
— Ты почти угадал. Да мы представляем могущественную организацию главная цель, которой сделать Россию великой.
— Это прекрасная цель, но совершенно невыполнимая при бедной, безграмотном и бесправном народе.
Артем аккуратно посадил себе на спину еще фактически студента, тот оказался не редкость легким.
— Что в тюрьме плохо кормили?
Андрей удивился вопросу.
— Да так средне, иногда и мясо встречалось. Но когда ты приговорен к смерти все равно, что есть.
— Но если смертникам дают мясо, то не такая уж и бедная у нас страна. Согласись, что Россия движется в правильном направлении: строятся заводы, фабрики, железные дороги и автомагистрали, осваивается Сибирь. Раньше было ужасное крепостное право, когда людей продавали как скотину, а теперь крестьяне получили волю. Многие из них разбогатели и живут гораздо лучше, чем в барские времена.
— А зато, сколько людей обнищало, и было ограблено в ходе реформы. Большинство крестьян осталось без земли, рабочие вкалывают, есть и такое по шестнадцать часов, а зарплаты многодетным семьям едва хватает на хлеб. А добавок с них берут бессовестные штрафы. В отличие от большинства стран Европы у нас нет ни парламента, ни свободы печати, действует цензура. Разве наш строй не деспотичен.
— Не все сразу, ведь и Москва не разом строилась. К тому же для лучшей жизни необязательно нужен парламент. Во-первых, в него избирают, как правило, самых богатых людей — олигархов, во-вторых, наличие множества буржуазных партий, все эти интриги отрицательно влияют на качество законов. Куда лучше иметь одного мудрого владыку.
— А разве один человек способен, за всем уследить, все предусмотреть.
— Нет, для этого он и формирует команду единомышленников. Например, у царя есть министерства, коллегии, разные специалисты.
Артем взмыл над Санкт-Петербургом, включив устройство невидимости. Андрей отвлекся от разговора.
— Давно мечтал посмотреть на нашу столицу с высоты птичьего полета. Мне это часто снилось в детстве. Теперь мне это кажется, настолько нереальным, словно я сплю и вижу дивные грезы.
— Ущипни себя, это самый простой и эффективный способ проверки.
— Это как-то не солидно.
Тем не менее, Андрей последовал совету.
— Может мне набрать высоту или снизиться. Спросил Артем.
— Нет, это самый раз. Такое ощущение, что я нахожусь на спине ангела.
— Возможно, для тебя так оно и есть. Любуйся нынешним видом, столица меняется медленно. Пока медленно, а затем перемены могут стать более заметными.
— Когда наука и техника сбросят ограничения, навязанные отсталым строем самодержавья, то многочисленная грязь будет стерта с лица города.
— Действительно бедняцкие кварталы, город Петра не красят и все же многие иностранцы завидуют величию Петербурга, а также его художественным произведениям. Вот ты говоришь царизм отсталый строй, а ведь такой город на болотах могли отстроить только по воле сильного монарха. Парламенской республике такое вряд ли под силу.
— Конечно, этот город воздвигнут на костях. Сотни тысяч крестьян заплатили жизнью за это великолепие.
— Посмотри на этот вопрос философски, они все равно бы умерли, а так их гибель не была напрасной, она послужила будущему.
— Это какое-то извращенное мышление. Вспомним Достоевского о том, что целый мир не стоит пролитой слезы ребенка.
Артем не любил Достоевского и считал его философию вредной.
— Если руководствоваться такой логикой, то вообще ничего нельзя будет сделать. Каждым своим действием мы вольно или невольно причиняем вред и не удобства иным людям. Вот вы пытались убить царя, а у него тоже ведь есть дети и родственники. Я думаю, что в случае гибели царя-батюшки не мало было бы пролито слез, пол столицы рыдало. Потом последовали бы репрессии и новый царь все бы вернулась в круги своя.
