Эдгар Берроуз - Великий воин
Не могу описать чувств, нахлынувших на меня. Ведь я увидел женщину, которую любил. И она лежала на земле, связанная, беспомощная, обреченная на возвращение к чудовищу Эймаду. Она была совсем близко от меня, но я не мог окликнуть ее. Я должен был найти способ спасти ее, хоть она и сбежала от меня. Я долго лежал, глядя на нее, а затем, когда стало совсем темно, я повернулся и пополз обратно. Когда я был уже далеко от лагеря, я встал, не боясь, что меня обнаружат, и быстро пошел к месту, где оставил Тун Гана и Ган Хада. Я думал только о том, как бы нам быстрее вернуться в Морбус. Но это займет не меньше двух дней. А что может произойти за два дня с Джанай? Я содрогнулся, представив ее судьбу… Ну что же, по крайней мере, я отомщу за нее. Мне не хотелось заставлять Тун Гана и Ган Хада возвращаться со мной, но у меня не было выхода. Мне нужна была их сила, чтобы грести. Теперь я не мог их оставить на острове. Таковы были мои мысли, когда я подошел к месту, где оставил лодку. Она исчезла. Ган Хад и Тун Ган бросили меня, лишив единственной возможности вернуться в Морбус.
Некоторое время я был оглушен происшедшим, не хотелось верить в их вероломство. Теперь я ничем не мог помочь Джанай. Я перебрал десятки безумных проектов и, наконец, остановился на одном. Я решил вернуться в лагерь хормадов и открыться им. По крайней мере, тогда я смогу быть рядом с Джанай, и, может быть, счастливое стечение обстоятельств даст мне шанс на спасение. Хотя здравый смысл говорил мне, что кроме смерти ждать мне было нечего.
Я встал и пошел в лагерь, не скрываясь. Но затем мне в голову пришел другой план. Если я вернусь в Морбус связанный по рукам и ногам, совершенно беспомощный, Эймад сразу же уничтожит меня. Однако, если я сумею добраться до Морбуса незамеченным, да еще и раньше, чем туда прибудет Джанай, мои шансы спасти ее существенно увеличатся. Поэтому я осторожно обошел лагерь хормадов и подкрался к малагорам. Одни из них спали, сунув головы под крылья, другие бесцельно бродили. Они не были привязаны, так как хормады знали, что малагоры добровольно не полетят после наступления темноты.
Я подошел к малагорам, и они отнеслись ко мне без подозрения. Ведь я был хормад. Подойдя к птице, я взял ее за шею и повел дальше от лагеря. Пройдя довольно большое расстояние и чувствуя, что нахожусь в безопасности, я вскочил на спину птице. Я знал, как управлять ею, так как наблюдал за действиями Тиата-ов, когда меня захватили в плен и везли в Морбус. В Морбусе я также говорил об этом со многими офицерами, так что имел полное представление, как заставить птицу подчиниться.
Сначала малагор отказывался лететь и старался клюнуть меня в ногу. Я боялся, что шум нашей борьбы возбудит подозрения в лагере — и не напрасно боялся. Вскоре я услышал крик:
— Что там происходит? — и в свете луны я увидел приближающихся хормадов.
Снова я старался заставить проклятую птицу взлететь, отчаянно лягал ее в бока. Теперь уже все хормады бежали ко мне. Птица, возбужденная моими ударами и страшным шумом, побежала от них, затем раскинула крылья, захлопала ими, и вот мы уже оторвались от земли и полетели в ночь.
По звездам я определил, в каком направлении Морбус, и заставил птицу повернуть туда, Теперь можно было не беспокоиться — инстинкт приведет ее домой. Птица летела быстро и уверенно. Только когда на небе появлялась быстрая Турия, малагор боязливо жался к земле.
Турия находилась на расстоянии шести тысяч миль от поверхности Барсума и делала оборот вокруг него за восемь часов. Это величественное зрелище, когда луна быстро летит по небу, однако ее полет вселяет страх в сердца низших животных. Поэтому малагор прижимался к земле, как бы стараясь держаться подальше от быстрого светила — огненного шара.
Ах, наши марсианские ночи! Великолепный спектакль, от которого никогда не перестанут замирать сердца жителей Барсума. Какими невыразительными, блеклыми кажутся земные ночи по сравнению с нашими! Ведь Земля имеет одну луну, а она находится так далеко от Земли, что кажется величиной с ноготь. Она медленно, почти незаметно, как бы крадучись, как бы стесняясь самой себя, передвигается по небу.
Даже сейчас, когда сердце мое было полно тревоги, я не мог не поддаться очарованию колдовской ночи.
Расстояние, для преодоления которого нам пришлось затратить два дня и две ночи, я пролетел за несколько часов. С трудом я заставил птицу опуститься на остров, откуда мы начали свое путешествие. Малагор хотел приземлиться непременно перед воротами города — на свое привычное место. Но мне удалось подчинить его себе и я вздохнул с облегчением, слезая со спины птицы.
Теперь малагор не желал улетать, и я потратил много сил, прогоняя его. Нельзя было птицу оставлять здесь. Ведь враги по ней сразу догадаются, где я сел. К тому же, их пленники расскажут все, и Эймад пришлет на поиски своих воинов.
Прогнав малагора, я пошел к туннелю, ведущему в здание лаборатории. Разбросав ветки, которыми я замаскировал вход, я влез в щель и постарался сделать так, чтобы этот ход не был виден снаружи. Затем я поспешил в камеру 3-17.
С большим чувством облегчения я увидел свое тело в целости и сохранности. Некоторое время я стоял и смотрел на него. Я думал, что после Джанай, это, пожалуй, единственное, чем мне хотелось бы обладать. Конечно, я не идеальный человек, ко, по сравнению с телом, которое принадлежало мне сейчас, я был блестящим красавцем. Но сейчас оно потеряно для меня. И пока Рас Тавас не вернется, мне суждено находиться в жуткой личине. И может быть, всю жизнь.
Рас Тавас! Джон Картер! Где они? Может, убиты в Фандале. Может, погибли во время опасного путешествия по Тунолианской Топи. Может, стали жертвами катастрофы на пути в Гелиум, если сумели добраться до флайера Джона Картера.
Я практически уже потерял надежду на то, что они вернутся за мною. Ведь прошло уже столько времени, что если бы у них все было хорошо, они уже слетали бы в Гелиум и вернулись бы обратно. И все же надежда еще не умерла окончательно.
Глава XX. Могущественный джед Гули
Я понял, что отныне мои планы будут зависеть только от того, в каких условиях я окажусь. Я надеялся, что мне удастся пробраться во дворец Эймада незамеченным, спрятаться в тронном зале до тех пор, пока туда не приведут Джанай. А затем я должен попытаться убить Эймада — я был уверен, что мне удастся это сделать — и пробиться с Джанай на свободу. Вторая часть плана почти наверняка закончится неудачей, но я, во всяком случае, убью злейшего врага Джанай. А кроме того среди хормадов может найтись достаточно воинов, которые недовольны своим правителем и встанут на мою сторону. Тогда вполне возможно, что нам удастся выбраться из города. Таковы были мои планы, но я даже не мог предположить ситуации в городе, благодаря которой этот план окажется неосуществимым. Я не включил в расчеты резервуар 4.
Когда я приблизился к двери, ведущей в коридор, мне показалось, что я слышу за ней шум. Поэтому я открыл дверь с крайней осторожностью. И тут же шум стал оглушительным. Это было что-то неописуемое — странный, накатывающийся звук, не похожий ни на что, известное мне, Как будто тысяча человек кричала что-то неразборчивое.
Еще до того, как я выглянул, я понял, что это. И когда вышел в коридор и посмотрел вправо, то увидел недалеко от двери шевелящуюся массу человеческой плоти, которая накатывалась на меня. Из нее тут и там выскакивали различные части человеческих тел — руки, ноги, селезенки, легкие, носы, уши, головы. Все головы яростно кричали и смотрели на меня, руки пытались схватить, но я был недосягаем. Если бы я пришел на час позже и открыл дверь, я попал бы в самую гущу этой хищной плоти. Тогда тело Вор Дая исчезло бы навсегда. И вместе с ним мозг Вор Дая.
Левый коридор вел на лестницу. По ней можно было подняться на верхние этажи. Пока что лестница была пуста, но нетрудно было представить, что пройдет немного времени, и эта масса тоже ринется вверх.
Что же в конце? Теоретически эта масса будет непрерывно разрастаться, если ее не уничтожить. Она заполнит весь город Морбус, перельется на Великую Тунолианскую Топь. Она будет разрастаться и дальше, проглотит города или, если не сможет преодолеть стены, охватит город плотным кольцом, изолируя его и обрекая жителей на гибель от голода. Масса перекатится через дикие долины Марса, заполнит великие каналы, уничтожит все живое на планете. И она будет разрастаться до бесконечности. Страшно представить такое, но вполне возможно, что так и будет. Сам Рас Тавас не исключал такой возможности.
Я поспешил по коридору к лестнице и стал подниматься наверх. Я не думал здесь встретить кого-нибудь в этот час, так как знал, что хормады очень недисциплинированные воины, и все часовые наверняка спят. Однако к моему удивлению и разочарованию оказалось, что наверху кипит жизнь. Там полно офицеров и воинов. Царила настоящая паника. Причем такая паника, что на меня никто не обращал внимания. Офицеры пытались навести порядок, но у них ничего не получалось. Страх, владеющий хормадами, был сильнее повиновения офицерам.
