Дмитрий Бондарь - Денвер Блэк
— Вы, кажется, что-то у меня спрашивали? — Монтгомери встал и отряхнулся. Меня, почему-то радовало, что теперь его белоснежный костюм безнадежно испорчен. Не знаю, может быть это ревность, а может — мне не понравились его чересчур вежливые манеры.
— Спрашивала. Вы случайно не скажете, какого возраста ваша воспитанница?
— Да, вот, — он махнул рукой в сторону обиженной принцессы. — Недавно ее Высочество отпраздновала свое шестнадцатилетние. Она только кажется взрослой, но на самом деле это еще маленький ребенок, за которым необходимо следить глаз да глаз.
— А вот и неправда! — возмутилась обиженная принцесса. — Мне уже почти семнадцать!
— «Почти»? — удивился Тутсик. Елена смущенно, уставилась в пол.
— Ну, шестнадцать с половиной.
— С половиной?
— Шестнадцать лет и три месяца, — тихо произнесла принцесса и грозно посмотрела на своего надоедливого няня. Думаю, что теперь его точно досрочно уволят без выходного пособия. Монтгомери в свою очередь только довольно пригладил седые усы, и удовлетворенно хмыкнув, направился на верхнюю палубу.
— Терпеть его не могу, — прошипела Елена, смотря Тутсику в след. — Вечно, обращается со мной, как с младенцем.
— Так оно и есть, — поддержал Монтгомери я. Натали в свою очередь просто поддерживающее кивнула.
— Но я уже взрослая! — вспылила принцесса. — Мне не нужны, няньки! А папа до сих пор думает, что его дочь все еще нуждается в смене пеленок и прочтение сказок на ночь! Я уже выросла из этого возраста и могу сама осмысливать свои поступки!
— Нет. Не можешь, — парировала Натали. Я кивнул в знак согласия.
— Почему?! — чуть не плача прокричала девчонка. Та даже не обратила внимание, на то, что рыжая колдунья перешла с ней на «ты». Она мягко обняла Елену за плечи.
— Понимаешь… Леночка, сейчас у тебя начался переходный возраст. В этот период детям кажется, что они уже взрослые, хотя те еще не до конца могут осмысливать все свои поступки, и иногда совершают глупости.
— Не правда! — возразила Елена, вырываясь из объятий рыжей колдуньи.
— Правда, правда, — закивал я в поддержку Наташи. — Тебе стоит послушать совета старших, тем более таких начитанных как мисс Натали.
— Благодарю Вас, сэр Блэк, — она слегка кивнула в ответ на комплимент.
Принцесса перевела взгляд, с Наташи на меня и, испустив тяжелый вздох, удрученно закачала головой. Видимо девочка, еще никогда не испытывала не к кому сильной привязанности, поэтому не понимала все наши знаки, взгляды и жесты, которые мы делали друг другу время от времени. Наверняка, все еще ждет своего принца на белом коне. Ну, ничего у нее еще все впереди. Уверен, найдется хотя бы один порядочный жених, который полюбит как внутреннюю, так и внешнюю ее сторону, а не что-либо в отдельности. Пока ее духовный мир напоминает очень запутанный лабиринт, из которого она сама не может найти выход. И мы должны ей в этом помочь, то есть постараться построить из этой юной особы самостоятельную личность, а не папину дочку, которая постоянно ходит за ним хвостом.
Елена, обидевшись, ушла далеко вперед. Наташа подцепила меня под локоток, и мы размеренным шагом поднимались наверх.
— Должна тебе признаться, — прошептала она. — Эта юная особа далеко не подарок.
— Ну, что тут поделать, — я лишь простодушно пожал плечами. — Вспомни хотя бы себя, когда ты была подростком. Разве тебе не казалось, что весь против тебя и что нужно его изменить?
— Не-а, — она прижалась к моему плечу. — Пусть я плохо помню свой переходный возраст. Зато помню, что больше всего хотелось на свой семнадцатилетний день Рожденье.
— Наверняка, белого пушистого пони и гору сена для его содержания. Несостоявшийся некромант рассмеялась.
— Нет, глупенький. Больше всего, мне хотелось, чтобы рядом со мной был человек, на которого всегда можно рассчитывать в трудной ситуации. Опереться на сильное плечо так сказать.
— Надеюсь, что в дальнейшем твоя мечта все же исполниться, — я нахмурился, представляя Наташу рядом с чужим человеком. Интересно почему? Да и вообще, что со мной твориться?
— Я тоже на это надеюсь, — грустно вздохнула она. Затем, мы медленно посмотрели друг на друга, и снова попытались поцеловаться, но нас опять бесцеремонно прервали.
На палубе, что-то громко упало заматерилось, и вскоре начался непереводимый шум разнокалиберных мужских голосов. Пулей, взобравшись наверх, перед нами открылась ужасная сцена. Кто бы мог подумать, но пятнадцать измученных и разъяренных матросов, вершили кровавую месть над пиратской командой. Парочка боцманов, одиноко стояли в сторонке и со злорадной ухмылкой наблюдали за разворачивающиеся баталией. Абрахама вообще не было видно, наверное, успел взять одну из свободных шлюпок и покинул корабль, до восстания пленников. Монтгомери, каким-то образом забравшись на главную мачту, менял флаг на флагштоке. Теперь вместо грязной черной тряпки, на ветру развевался большой флаг с изображением зеленого дуба на белом фоне. Мимо нас пронесли двоих искалеченных пиратских матросов. Один подняв глаза, осмотрел Наташу с ног до головы и разъяренно зарычал.
— Говорил же я! — напал на него другой матрос в порванном камзоле. — Женщина, на корабле всегда к несчастью! А вы «Не беда! Пускай поживет здесь недельку другую, потом посмотрим!». Ну, что?! Теперь насмотрелись! А я говорил, что их необходимо провести по доске, пока все беды на нас не свалились! Ну, разве меня кто-нибудь слушал?! Нет! Все твердо стояли на своем мнении!
— Заткнись, Рон. Достал уже!!! — закричал на него первый матрос, и их одновременно выкинули за борт.
Некоторых членов пиратской команды просто связывали и оставляли на корабле, чтобы по прибытию на сушу сдать их властям. К особо буйным относились менее гуманно, — их избивали до полусмерти, а затем просто выбрасывали за борт. Не знаю как Наташе, а мне стало очень стыдно. Это же мы их предали. Фактически предали собственных собутыльников. Теперь спокойно можно считать, что у нас появились новые враги — это пираты. Хотя Томас вроде перешел на нашу сторону, только… минуточку. Томас! Он ведь один из пиратской братии. С ним, наверняка, поступили точно так же как и с его товарищами. Конечно! Мало кто может поверить в перевоспитавшегося пирата. А врать, он тоже толком не умеет. Начнет резать правду, матку, тогда нам и самим не отвертеться.
— Где этот несносный мальчишка? — спросил я сам себя.
— Ты о ком это? — тихо спросила Натали.
— Да, Томас, снова исчез из виду. Боюсь, если его поймают, то нам тоже достанется.
— Почему?
— Сама посуди. Если его станут допрашивать, да еще и с пристрастием, то он мгновенно расколется и выдаст все, свои и наши планы.
Черный маг призадумалась, затем, посмотрев куда-то в сторону, неожиданно рассмеялась. Я строго на нее посмотрел.
— Что, в этом смешного, — девушка, с трудом держась, на ногах от хохота, показала куда-то пальцем и, прислонившись к ближайшей мачте, тихо сползла на пол. Обернувшись в показанную ей сторону, я тоже чуть не упал на пол, от раздирающего смеха. Неподалеку от нас, на коленях, стояла небольшая группа пиратов, а перед ними размеренным шагом расхаживал, перевоспитавшийся пират и игриво водил перед их, лицами не распечатанную бутыль рома. Пленники двигались из стороны в сторону как флюгеры. Куда не повернет рука Томаса, туда и тянулись все связанные матросы. Так он игрался минуты две. Потом когда ему это надоело, он просто выбросил бутылку за борт, чем вызвал возглас разочарования у своих бывших собратьев.
— Браво, — зааплодировали мы, когда он подошел в нашу сторону. — А ты, оказывается талант. Обязательно обратись в наш цирк. Нам как раз нужны такие гипнотизеры, как ты.
— Да, ладно, чего уж там, — Томас смущенно улыбнулся и покраснел, как помидор. — А что такое «цирк»? Мы разочарованно покачали головами.
— Я тебе потом объясню, хорошо?
— Хорошо, сэр Денвер…
— Томас, ты забыл.
— А ну, да, да. Конечно. Извини… Дэв.
— А разве у вас на корабле не действует сухой закон? — заинтересовано спросила Натали.
— Действует, конечно.
— Тогда почему те пятеро, так заворожено смотрели на бутылку, которую, ты выкинул за борт?
— Они, просто решили где-нибудь спрятаться от посторонних глаз, и распить ее в одиночку.
— Разве это не является нарушением закона? Блондин замотал головой.
— После каждого нападения на какой-нибудь корабль, мы устраиваем своего рода попойки. Только после последнего абордажа, все очень устали и на веселье ни у кого не осталось сил.
— Почти ни у кого, — я показал в сторону пятерых моряков, которые бились головой об пол и громко возмущались, по поводу, жестокости нашего нового друга. Вскоре к нам подошел Монтгомери. Он волоком тащил за руку упирающуюся принцессу, чтобы та извинилась перед нами за свое поведение, но Елена всеми усилиями пыталась вывернуться из рук своего старого слуги.
