Дмитрий Матяш - АТРИум
Я хочу тебе сказать одно, Кудесник: если ты живешь в Атри, то ты живешь как зверь. Если у тебя заострилась проблема – ты ее решаешь. Причем разными способами, не только путем угроз и запугиваний. – Кишар помолчал пару минут, затем продолжил: – Да, скрывать не стану, я выбираю момент, удобный мне. И этот момент наступает тогда, когда мой должник возвращается с зоны с тяжелым рюкзаком. Скажу тебе больше: я еще и молодых бомблю, бывает. Могу забрать весь хабар, если сильно бурый попадется. Но я никогда никого не убивал за просто так, только потому, что я – стервятник, как ты называешь, а он – бродяга, понимаешь?
Закончив, Кишар изучающее смотрел на Кудесника, ожидая, какая будет реакция, однако лицо Егора оставалось непроницаемым. Старый зек так и не смог понять, произвела ли его пламенная тирада на бродягу хоть какое-нибудь впечатление.
– Выпьем, – подытоживая сказанное, предложил Кишар, достав из рюкзака пластиковую бутылку с мутной жидкостью и два стакана.
Егор отчеканил:
– Я разве неясно выразился? Я с падальщиками не пью.
– Ты чего, Кудас, страх потерял? – встопорщился Рыба, вытаращив глаза, и брови у него взлетели на лоб. – Давно пасть никто не резал?!
Возглас Рыбы отвлек Кудесника на секунду, и именно в это мгновение Кишар с невообразимой для тяжеловесной туши прытью бросился в атаку.
Его клещи сомкнулись на руке Егора. Толстяк рванул ее изо всех сил. Кудесник вылетел из-за стола, и тут же Кишар подмял его под себя, вдавив лицом в пол. Егор дернулся, пытаясь высвободиться, но тщетно – тяжесть тела Кишара не позволяла не то что пошевелиться, но и просто дышать.
– Не дергайся, сука! – прошипел Кишар, приставив к глазу Егора острие ножа. – Бродяги с мародерами не пьют, да? А, малыш?! Ты не забылся, часом?
– Хватит, – прохрипел покрасневший от навалившейся на него тяжести Кудесник.
– Хватит? Теперь ты говоришь «хватит»? А ты слышал, сучонок, историю о «пробниках»?! Да как ты мог ее слышать, ты же еще в школу тогда ходил, штаны протирал. А пробниками, мой хороший, называли тех, кого закидывали в неизведанные ранее места Атри, вот как, например, болота. На убой, сука! Это были зеки. Это мы чертили карты, которыми ты пользуешься до сих пор, это мы, твою мать, строили бункера, в которых ты прячешься от мути всякой! И ты со мной пить не хочешь? Да вас тут и в помине еще, злоебу…х собирателей цацек, не было, когда мы уже продирались во все щели этой Атри! Ты еще в горшок клал, когда нас тут уже вовсю пожирали живоглоты и керуки, разрывали на части аномалии и заставляли выкалывать друг другу глаза шептуны! Никакого оружия, никаких датчиков, никаких определителей, понимаешь? Маркер бросил-поднял, бросил-поднял, упс, нога, упс, нет ноги, упс, нет замыкающего! Это мы прокладывали здесь основные пути, мы! Ты знаешь, что такое инъекция № 11?! Это две ампулы, одну из которых тебе вводят перед выходом, другую по приходе. На все про все 24 часа, не успел вернуться – сдох, потому что в первой ампуле яд, во второй – противоядие! Примитивно, зато наглядно, как говорил один полковник с базы! А теперь ответь, малыш, кто из нас больше достоин называться бродягой? – Кишар глубоко задышал, медленно убрал от глаза Егора нож. – Ну так что делать будем? Косяк за тобой. Чем расплачиваться будешь, а?
Егор понимал, чего хочет от него Кишар, и, с трудом превозмогая тяжесть, прохрипел:
– Баба.
– О, молодец, бродя! – торжествующе воскликнул Кишар, отпуская Егора и поднимаясь на ноги. – Это уже по-нашему, по понятиям!
– Ну ты, Кудас, мужик! – съехидничал Рыба. – «Я с падалью не пью», – передразнил Егора уголовник, скорчив издевательскую гримасу. – А сам чуть что, бабой прикрылся, благородный, епть!
Егору с неимоверным трудом удалось сдержаться, чтобы не кинуться на Рыбу. Нет, было еще рано, слишком рано.
– Зомборез, посмотришь за ним, а мы пока со сладенькой развлечемся! – распорядился Кишар. – Эх, весело, ребята, сейчас будет! – довольно произнес толстяк, и троица двинулась к схватившейся за лук Лене.
– У-у-у, а бабенка-то у тебя боевая, Кудас, – повернувшись к Кудеснику, но не спуская глаз с Лены, улыбнулся Кишар. – Молодец, хвалю.
– Цып-цып-цып, крошка, – подходя к Лене справа, осклабился Рыба и отклонился, когда она направила на него лук. – Ты чего такая нервная? Может, я тебе не нравлюсь? А Ржавый?
Лена поняла, что Ржавый стоит у нее за спиной. Резко обернулась и впрямь угодила в его объятия. Стрела слетела с тетивы и упала на пол.
«Спокойно. Не думать, не воспринимать. Отстраниться. Выждать».
Раз за разом повторяя это про себя, как заклинание, Кудесник поднялся с пола. Подавив на физиологическом уровне эмоции, он равнодушно взглянул на троицу насильников. Те повалили девушку на пол, она отчаянно закричала, попыталась вырваться.
Она выкрикивала его имя, но он не слышал. Заставлял себя не слышать.
«Твари, ублюдки! Выждать, не спугнуть раньше времени, дать им увлечься».
Лена вырывалась, кусаясь и царапаясь как кошка. Ржавый, которому она чуть не выдрала глаз, замахнулся и ударил ее ладонью по лицу. Егор видел, как светится злорадством рожа Рыбы, как упивается он болью беспомощной девушки. По жилам разлился адреналиновый кипяток. Кудеснику казалось, от ненависти у него сейчас заискрятся волосы. «Терпеть, ждать», – стиснув до хруста зубы, Егор переживал мгновение за мгновением.
Из носа у Лены хлынула кровь. Оглушенная несколькими сильными ударами, девушка потеряла способность сопротивляться и только в отчаянии выла:
– Не надо, не надо…
Ее вопли гулким мучительным эхом отдавались у Егора в голове, но нужно было терпеть, и он терпел.
Рыба – самый похотливый из четверых, за которым волочилась гнилая слава растлителя детей, рванул на ней одежду. Ветхая ткань тут же разошлась, обнажив тугие круглые груди. Девушка закричала как резаная, пытаясь спихнуть с себя навалившихся мужиков. Вид ее тела распалил насильников еще больше, теперь они окончательно перестали что бы то ни было соображать.
«Пора…»
Кудесник неспешно приблизился к Зомборезу, изображая, что увлечен гнусным зрелищем. Взял в руки бутыль самогона и плеснул себе в стакан. Зомборез напрягся, плотнее прихватил оружие, впился в бродягу пристальным взглядом. Но самообладание не подвело Егора, на лице не дрогнул ни единый мускул, он ничем не выдал себя. За первым стаканом последовал другой, затем третий. Бдительность Зомбореза притупилась, к тому же началось самое интересное: на девушке разорвали штаны, сейчас должна была пойти потеха! Кишар уже спустил портки, оголив жирную белесую задницу.
Но полюбоваться сеансом Зомборезу не пришлось: мутная жидкость выплеснулась из наполненного Егором стакана ему в лицо, обдав глаза нестерпимым жаром. Зомборез вскрикнул, пальнул наугад, но, естественно, промазал. Он взвыл и откинулся назад, рефлекторно прижимая ладони к лицу. В следующее мгновение Кудесник выхватил у него из-за пояса ТТ и почти без замаха впечатал рукоятку ему в темя. Враз обмякшее тело повалилось как куль, из широкого рассечения хлынул багровый ручей.
Кишар и его подручные замешкались, слишком поздно поняв, что происходит. Это дало Кудеснику пару секунд форы, он успел передернуть затвор, прицелиться и всадить пулю в спину метнувшегося к лежавшему на нарах оружию Рыбе.
Толстяк и Ржавый замерли, и Лена, улучив момент, рванулась к Звягинцеву, спряталась за его спину.
– К стене, оба! – рявкнул Кудесник. – Руки поднять!
Испуганные мародеры повиновались.
– Руки на стену, башкой уперлись. Трахаться захотелось? Сейчас все будет! Ржавый!
– Чо?
– Жарь Кишара!
– Чего? Да ты… – запротестовал мародер.
– Слышь, тварь, еще слово вякнешь – прострелю колено. Закрыл пасть и валишь жирного. Считаю до одного! Раз…
Ржавый с возбужденным членом подскочил к Кишару и начал акт мужеложства. Кишар выл и пробовал сопротивляться, однако наведенный на него ствол в руках Кудесника вынуждал подчиняться.
– Что, Кишарчик, как в молодости на зоне? Не переживай, один раз не пид…с.
Толстяк злобно кряхтел, но трусость брала верх над гордостью. Любивший рассуждать на тему понятий зек свою шкуру на поверку ценил дороже чести.
Тем временем осмелевшая Лена приблизилась к парализованному Рыбе. В ее глазах пылал огонь неизбывной ненависти. Возможно, она ни на миг не задумалась о том, что собирается совершить… В руке у девушки невесть откуда появился кремниевый нож. Схватив другой рукой Рыбу за детородный орган, Лена одним махом отсекла его. От визга неудачливого насильника у Кудесника чуть не лопнули барабанные перепонки, однако девушка тут же заткнула Рыбе глотку его же собственными гениталиями.
Рядом с Рыбой разлилось море крови. От удушья его и без того вытаращенные глаза вовсе вылезли из орбит. Смерть его была кошмарной, мучительной, но заслуженной.
Ржавый тем временем закончил содомировать Кишара. Вид толстяка был ужасен – лютая злоба исходила от него почти ощутимыми физически волнами.
