Игорь Поль - Путешествие Идиота
— Тут опять могут чего-нибудь взорвать, — сказал я ей тихо.
А она ответила тоже тихо, не открывая глаз:
— Пускай. Это все из-за меня. Я тебя в это втравила. Ты не сердись на меня, ладно? Если бы ты знал, как мне жаль.
— Что ты, Мишель. Как я могу на тебя сердиться.
И она мне улыбнулась грустно. И мы стали так сидеть. Потом Мишель задремала, и я сделал музыку потише. И сидел возле нее всю ночь. Смотрел сверху на ее лицо. Она во сне иногда хмурилась. А иногда становилась очень серьезной. Словно спорила с кем-то. Или слегка улыбалась. За ней интересно было наблюдать. Только сейчас я ее как следует рассмотрел. Лицо у нее было круглое. Вовсе не такое, как в рекламе на картинках рисуют. И тонкий нос. Ресницы пушистые. Нижняя губа слегка пухлая. Ямка на подбородке. И морщинка вертикальная внизу лба. Прическа ее растрепалась и набок сползла. И весь лоб виден стал. Она была очень красивая. Очень.
А потом к нам постучали и сказали, что мы прибыли на Йорк.
Я шел и рядом со мной — Мишель. И на нас много людей смотрело. И когда мы к главному шлюзу подошли, там стояло много офицеров. Все в белом. И капитан. Он мне вежливо так кивнул, мне и Мишель, но я почему-то ему не ответил. И он стал в сторону смотреть. И все эти белые и блестящие офицеры, когда мы через их строй проходили, они не в себе были. Словно стеснялись. Я это чувствовал. Наверное, тут все дело в их “традициях”. Уж не знаю чем, но нарушил я их крепко. Очень они тут этого не любят. И я понял, что они, в сущности, не такие уж плохие люди. Даже наоборот. Просто бывают такие обстоятельства, когда даже хороший человек должен делать вещи, которые ему не по нраву. И ничего тут не попишешь.
Мишель меня проводила до самого конца. До стойки с надписью “Пограничный контроль”. И там я Лив увидел. Она стояла в сторонке, и смотрела на меня. А когда я ей улыбнулся, она подошла к нам. И сказала Мишель:
— Госпожа баронесса, вы позволите сказать пару слов вашему спутнику?
И при этом смотрела только на меня. Мишель пожала плечами и отвернулась. А Лив привстала на цыпочки и поцеловала меня. А я ей ответил. Губы у нее были мягкие-мягкие. Она дала мне свою карточку, где все ее номера и прочее. Сказала, если буду на Сьерра-Вентане, чтобы обязательно ей позвонил. Если захочу, конечно. И что она будет очень рада. Потом она замолчала. Мы просто смотрели друг на друга и молчали. Она была классной, Лив Зори, владелица клиники косметологии.
— Мне было очень хорошо с тобой, Юджин Уэллс, — и улыбнулась грустно. — Желаю тебе найти свою любовь. Где бы она ни была.
А потом Мишель взяла меня под руку и отвела в сторону. Достала что-то из сумочки, и мне дала. Маленькую штуку, похожую на мой жетон. Сказала, чтобы я не глупил и сразу же нанял себе охрану, когда на Йорк прилечу. И что тут на все расходы хватит. И что она будет на Руре через две недели. И чтобы я с ней обязательно связался. Только я ее карточку не взял. Не знаю, почему. Хотя Мишель и просила меня очень. Мы еще немного постояли молча, а потом она меня обняла. Крепко-крепко.
— Спасибо тебе за все, Юджин. Ты настоящий мужчина. Таких сейчас не осталось. Прости меня, если сможешь.
И у нее глаза стали мокрые. Что тут скажешь? Хоть сам плачь. Такой комок у нее внутри был. И все люди, что вокруг были, и те, что в форме, и просто прохожие — все на нас с любопытством оглядывались.
— Ну-ну, Мишель. Ты же целая баронесса. А я простой дурачок. Что будет с твоей репутацией? — сказал я ей. И улыбнулся.
И она мне тоже. Сквозь слезы. Голос внутри что-то у меня спросить хотел, но я ему не разрешил.
— Ты и вправду дурачок, — так она мне ответила. И по щеке меня погладила.
А я сунул свою коробочку подмышку и пошел к людям в форме. А маленький человек, тот самый, что был на станции возле Нового Торонто, тоже пошел за мной. Немного поодаль. Наверное, он думал, что я его не вижу. Но я видел. И голос мне сказал: “Опасность. Обнаружено недружественное наблюдение”. И я понял, что он это про того самого человека.
Глава 24
Таможенный блюз
Эти люди в форме расспрашивали меня и так и эдак. Все хотели выяснить, с какой целью я прибыл на их планету. Это имперская планета, не колония. Нравы тут строгие. А я не знал, что ответить. Сказал, что мне на Кришнагири надо. Потом мой жетон куда-то сунули. И офицер в темно-синем кителе сделал кислое лицо. Потому как вышло, что у меня два каких-то там “срока” имеются, и я, оказывается, автоматически получил имперское гражданство. И теперь могу кататься куда вздумается. Но ему уж очень меня пускать не хотелось, я чувствовал. И он начал еще всякие вопросы мне задавать. Про то, чем собираюсь заняться на Йорке, потому как на Кришнагири мне с таким “счетом” нипочем не улететь. Спрашивал, какими навыками обладаю. Я ответил, что раньше умел летать. Он смешался отчего-то. Сказал: “Ну да, ну да…”. И повел меня в какую-то темную комнату. Там мне приказали раздеться. И положить вещи в “камеру”. Я разделся. И положил. Все, в том числе и коробочку. И меня начали чем-то просвечивать. По мне какая-то рамка ездила. И голос мне сообщил, что обнаружено излучение, близкое к рентгеновскому. И предупредил о недружественном воздействии. И меня там долго так и сяк крутили во всяких штуках. Так что мне холодно стало, и кожа мурашками покрылась. И голос спросил, не включить ли ему режим “электронного противодействия”. А мне так все надоело, что я ему ответил: “делай что хочешь”. Тогда он сказал “Выполнено”, и в плечах вдруг защипало. А потом запахло горелым, все эти рамки остановились, зажегся свет и какие-то люди стали бегать вокруг и ругаться друг с другом. А на меня никто внимания не обращал. И пришел тот же офицер, только еще больше хмурый, и сказал, что у них тут “небольшие неполадки со сканирующей аппаратурой”. А я ему ответил: “Долго мне тут еще голым прохлаждаться?”. И еще сказал, что я офицер. Капитан Уэллс и все такое. И про планету базирования. Очень уж это на всяких шпаков действовало. Не знаю, почему. И офицер этот скис. Начал извиняться. Говорить про какие-то “оперативные сведения”. И про коробочку спрашивать. Сказал, что сканирование не выявило никакого содержимого. Спросил, знаю ли я, что она пуста абсолютно, и зачем я ее повсюду с собой таскаю. А я ответил, что это мои “личные вещи”, и что я могу с ними делать все, что хочу. И рыться в них никому не позволю. Тут этот офицер с кем-то переглядываться начал. И этот кто-то знаком ему показал: мол, не видишь, не в себе парень. И меня пропустили. И даже одежду отдали. И коробочку. И еще равнодушная женщина мне чего-то едкого в плечо вкатила. Приставила блестящую штуку, и — пшик! “Прививка, сэр”, так она мне сказала. А я спросить ничего у нее не успел, как она уже следующего из очереди обрабатывала. И бегущая по полу стрелка мне дорогу к челноку показала. А там у меня снова денег попросили. Без этого в челнок никого не пускали. И тут я обнаружил, что за мной уже не один человек наблюдает, а два. Который второй, тот делает вид, что он тут работает. С каким-то толстым шлангом туда-сюда ходит. И голос мне подтвердил, что да, точно, двое. Да еще и излучение какое-то сканирующее обнаружил. И какой-то “пассивный радиоисточник” на мне. В области шеи. И что источник этот меня “демаскирует”. Порекомендовал “нейтрализовать”. Я плечами только пожал. Мне-то что. У меня Мишель из головы не шла. То, как она плакала. И Лив. Совсем я запутался. Плохо быть не таким, как все. И голос сообщил, что “демаскирующий фактор нейтрализован”. И я уселся в удобное кресло и пристегнулся ремнями. Потому что на этом челноке тоже была улыбчивая девушка в красивой синей пилотке, и мне не хотелось ее расстраивать, как было в прошлый раз. Сегодня-то я точно не буду песни петь.
А маленький мужчина сел в самом последнем ряду. Сзади меня. Я видел. И перед самым закрытием шлюза в челнок тот самый человек, что шланги по коридору тягал, вбежал, запыхавшись. Наверное, он здорово расстроился из-за той маленькой штучки, что была на мне и перестала работать. И тоже на заднем ряду уселся. Места там какие-то особые, что ли? А потом что-то зашипело, и у меня заложило уши. И пол под ногами задрожал. И мы полетели.
Глава 25
Приятное местечко, или Вновь маленький человек
Йорк оказался каким-то вонючим. То есть, не то, чтобы он отвратительно пах, нет. Просто у него был свой особый запах. Так водоросли мокрые пахнут, когда на солнце долго полежат. Как я потом узнал — это запах болот. Весь этот имперский Йорк — сплошные соленые болота. Тут даже моря ни одного нет. И рек. И даже озер. Тоже мне, планета. И чего они тут все нос задирают?
И еще шел дождь. Противно так моросил сверху. И народу вокруг было, несмотря на то, что ночь, — просто жуть. Такую прорву я даже на орбитальной станции не видел. Я как вышел из автобуса, что нас от челнока отвез, так и ошалел. Стою себе и понять ничего не могу. Как тут люди живут? Сплошной муравейник. Все куда-то бегут, толкаются. Крик стоит — что на твоей распродаже. И рядом что-то огромное, черное, все в каких-то круглых заворотах, в огнях, голову вверх поднимешь — едва верхушку видно. Я догадался, что это здание вокзала. И все, кто из автобуса со мной вышли, тоже куда-то побежали. Сразу в толпу влились. И я один остался. То есть, не совсем один, конечно. Меня все время толкал кто-то, люди вокруг так и суетились. Ну и те двое, что за мной ходят, тоже недалеко были. Один делал вид, что читал большие буквы, которые в небе вспыхивали. Это называется “реклама”. А другой вроде как в толпе кого-то искал. И при этом все время нечаянно на меня смотрел. И мне это перестало нравиться, а еще я тут не знал никого. и поговорить тут не с кем. И я к ним подошел. Я сказал им:
