Сергей Палий - Санкция на жизнь
— Не дури. Никому наши погремушки не нужны.
— Гы… А ты точно сказал! Смотри на общую картину… Похоже на пульсацию. Будто кто-то внезапно начал трясти эту… нашу «погремушку».
— Слу-у-ушай… А ведь все сходится! Если предположить, что обе аномалии одновременно изменили характер поведения, то понятно, отчего мы видим перемены только в нашей, которая под боком, можно сказать. А дальняя спокойна и безмятежна. До нее-то около 22 световых… Когда еще волны до нас доползут, чтобы рассказать, что там происходит.
Ребята многозначительно переглянулись.
В этот момент дверь лифтовой будки скрипнула, и на крышу вышел мужик в майке и драных семейниках.
— Григорий, ты здесь? — громко позвал он, вглядываясь в густую летнюю ночь. — Я тебя выпорю, если еще раз опоздаешь к ужину.
— Мы тут, батя, — откликнулся один из подростков, захлопывая крышку ноутбука и выдирая интерфейсный кабель телескопа из порта. — Кстати, мне уже пятнадцать, а ты меня еще ни разу в жизни не порол. Покажешь как-нибудь – как это на самом деле происходит?
Ребята рассмеялись.
— Ты мне похами, похами, — строгим голосом произнес мужик, улыбнувшись в темноте. — Мать три часа назад на стол накрыла. Живо жрать спускайтесь, уже тридцать раз все остыть успело.
— Да мы в микроволновке разогреем…
— Я тебя сейчас в ней разогрею.
— Идем, бать. Через секунду. — Гриша снял увесистую трубу со штатива и закрыл крышкой переднюю линзу. — Как думаешь, Диман, а можно будет их назвать, как мы захотим?
— Не знаю… И как же ты хочешь их окрестить?
— «Погремушки». А что? По-моему, классное название.
— А мне кажется, глупое.
— Сам же первый это слово произнес.
— Ну и что? Все равно – глупое название. Пойдем хавать.
* * *Уже целую неделю на исследовательской станции «Фобос-2» весь персонал безбожно жрал питательные капсулы с амфетамином и прочими стимуляторами. Спать удавалось по три-четыре часа в сутки, не больше. Остальное время астрономы проводили перед мониторами, изучая Точку, внося новые данные в базу, сопоставляя результаты, проворачивая через мозг и компьютерные процессоры терабайты уникальной информации.
На дальний поиск не хватало ресурсов аппаратуры, поэтому операторы, дежурившие на смене с обидным названием «дальняк», были единственными людьми, кто скучал в этом разворошенном орбитальном муравейнике.
— И премии ведь не дадут, жлобы, — ворчливо сказал Рик Диаз, сдувая кофейную пену с усов. — Запихали на уровень низшего приоритета…
— Зато не надо дергаться, как все остальные, — флегматично пожал плечами Костя. — Распишем пульку до одиннадцати?
— Опять с «болванчиком»? Не, надоело.
— Как хочешь.
Они замолчали, разглядывая скудные данные, поступающие с резервного бортового радиотелескопа, мощности которого хватало, чтобы отследить лишь два процента сферы неба.
— Ты слышал, что говорят про Точку? — спросил Рик.
— Только общие слова. Бла-бла-бла… Космический объект, неожиданно проявивший электромагнитную активность. Уникальность в том, что он находится вне плоскости эклиптики и движется по солярной орбите со скоростью около 25 километров в секунду…
— Двадцать четыре и двадцать две сотых…
— Вот-вот. Точно с такой же скоростью движется вокруг Солнца Марс. Словно… эту штуковину… приклепали к планете на небольшом расстоянии. И некая сила удерживает Точку на определенной орбите с очень точно заданными параметрами. При этом гравитационные взаимодействия с самим Марсом будто бы игнорируются, и Точка не становится его спутником, хотя, по соотношению масс, должна. Вся математика – к черту… Действительно, необычно, учитывая, что объект естественного происхождения и, по логике, не может обладать двигателями. С другой стороны, нам не впервой сталкиваться со всякого рода хренью, нагло игнорирующей законы небесной механики.
— У меня здесь есть одна медсестричка знакомая…
— Симпатичная?
— А то! Особенно в униформе. Но это тебя, кобелина старая, не касается… Так вот. — Рик понизил голос. — Она мне на ушко нашептала: несколько дней назад карантинный корабль подобрал возле Точки грузовой шаттл.
— Ну и?
— Дошли слухи, будто он… — Диаз замялся, покручивая ус. — Ну-у… Будто этот шаттл вылетел… оттуда.
Костя перестал бессмысленно возить курсором по монитору и посмотрел на коршунообразный профиль напарника.
— Сбрендила твоя медсестричка, — наконец произнес он. — Трахай ее почаще, а то к ней мускулистые инопланетяне наведываться начнут.
— У меня самые большие кохонес в открытой части Вселенной, амиго! — ответил Диаз. — Никакие пришельцы рядом не валялись.
Костя усмехнулся и продолжил вертеть мышку, нарезая курсором замысловатые спирали по рабочему столу.
Пискнул зуммер вызова с поста начальника дежурных смен.
— Оператор дальнего поиска Диаз на связи, — ответил Рик.
— Полковник Ленуан говорит, — донеслось из динамика. — Сейчас с вами будет общаться начальник смен, а потом я почту вас личным визитом, отверну тупые черепушки и засуну их вам в задницы.
Глаза Рика округлились. Костя тоже недоуменно уставился на решеточку динамика.
Оттуда раздался разъяренный голос их непосредственного шефа – интеллигентного британца мистера Вудстока:
— Мать вашу, вы чем там занимаетесь? Минетите друг дружку, что ль?
— Мистер Вудсток… — начал Костя.
— Заткнись, сибирское говно, и слушай меня очень внимательно. Живо разворачивай резервную трубу. Координаты передаю на ваш терминал.
Обескураженный Костя быстро глянул на экран и машинально вбил полученные цифры в окошке программы, управляющей механикой телескопа. Через несколько секунд пришло подтверждение, что координаты приняты. Труба развернулась.
— Кассиопея? Что им там надо? — еле слышно пробормотал Диаз.
— Широкодиапазонное сканирование и поиск соответствия спектрально-волновой картинки по всей местной базе данных! — гаркнул Вудсток. — Живо, лоботрясы! За что вам только бабки платят, тунеядцы, если вы не можете техсредствами целой орбитальной станции обнаружить то, что два сопляка из российской глубинки засекают в сраный любительский окуляр!
— Да нам ресурсы подрезали… — заикнулся было Костя, но тут же замолк, услышав, как яростно засопел шеф в интерком. — Рик, ты сканишь?
— Сканю. Инфа обрабатывается. Не удивительно, что мы не выявили ничего подозрительного в этом направлении. Там же радиант Кассеопеид. А сейчас их активность приближается к максимуму…
— Я тебе дам радиант Кассеопеид! — взревел Вудсток. — Я тебе кохонес на уши натяну, ацтек недобитый!
Лицо Диаза вытянулось. Костя не сдержал смешка.
— Есть, — проговорил Рик наконец. — Начинаю идентификацию спектрально-волновой гистограммы.
Компьютер погнал полученную с датчиков телескопа информацию через миллионы возможных соответствий. Операция обсчета заняла несколько долгих секунд.
— Ну? — нетерпеливо прорычал Вудсток в интерком.
На мониторе высветился результат.
Костя и Рик вытаращились на числовые столбцы и цветные переплетения графиков.
— Пересчитай, — выдавил Костя.
Диаз повторно запустил программу. Результат оказался тот же.
— Получили, болваны? — вскричал Вудсток.
— Вот те на… — пробубнил Рик в усы. — Это что же получается? Там еще одна Точка, что ль?
— Живо трансферьте данные на центральный, идиоты! — приказал Вудсток. — Пацаны-любители общелкали! Позор!
* * *Три боевых корвета класса «Стервятник» в сопровождении эскадрильи истребителей и неказистого с виду корабля обнаружения «Визор-17» патрулировали прилегающее к Точке пространство в радиусе нескольких световых секунд. Они являлись лишь малой частью огромных сил барража, согнанных за последние дни в окрестности Марса. Почти весь объединенный флот Земли был здесь. Авианосцы, тяжелые крейсера и линкоры, застоявшиеся на орбитальных верфях инженерные суда и шаттлы дипломатических корпусов России, Китая, США, Франции и Японии. Туристические маршруты, проходящие через Марс, были закрыты полностью, грузовые перевозки направлялись диспетчерами и операторами боевых станций через перевалочную базу на Деймосе.
По Солнечной, желало того командование или нет, начали расползаться слухи о возможном ограничении допуска гражданских судов на основные марсианские орбиты и наложении карантинного режима на прилегающие территории.
Крупнейшие туристические и карго-агентства немедленно подняли шумиху и принялись посылать гневные письма в пресс-службы американской и российской СКВП, в ответ на которые приходили грамотно составленные успокоительные релизы без какого-либо объяснения причин предпринимаемых мер.
