Юрий Иванович - Обладатель-десятник
Сын вошел в дом, на ходу заматывая руку бинтом. На боку у него висела полотняная сумка с лямкой. Увидев три вопросительных взгляда, он небрежно махнул рукой:
– Мелочь! Можно ранку и открытой держать, но лучше перебинтовать, чтобы пыль да грязь не попадала! – Не говорить же, что рана уже пропала. – А вы тут что?
– Да вот, обедать тебя ждем, – констатировал очевидное Федор Павлович.
– Можете начинать банкет! – бодро разрешил Иван.
Он мотнулся в свою комнату, оставил там сумку и тоже сел за стол.
Но не успели взяться за вилки, как в дверь, выходящую во двор, кто-то постучался. Хозяин крикнул: «Входите!» – и на пороге объявилась худенькая пожилая женщина лет под шестьдесят:
– Приятного аппетита! Извините, что помешала, но мой Михаил послал забрать у вас постоялицу к нам на поселение. Комнатка у нас хорошая, просторная…
– Как же так? – перебила соседку Татьяна Яковлевна. – Мы уже Леночку у нас поселили. Сын сказал, что она к нам приехала. Ну, чего молчишь?
Теперь уже четыре человека озадаченно уставились на Ивана. Тот начал выкручиваться:
– Так ведь я переживал, что моя супруга вдруг приедет… И товарищ к завтрашнему дню обещался… Вот и спросил у Михаила Станиславовича…
– Товарища к Романовым и поселим, – решила мать, переводя взгляд на супругу ученого. – Возьмете к себе?
– Несомненно! – хитро заулыбалась та. – С мужчины в доме проку больше, а с красавицами одни хлопоты. Как приедет, так сразу пусть к нам и поселяется.
Когда она ушла, хозяйка дома пояснила подобное отношение к половым различиям постояльцев:
– Зять у нее смазливый да глазастый. Так что она вместе с дочерью за ним строгий надзор ведет. – Она стала нарезать столовым ножом яблоко для себя и вдруг взглянула на сына: – А кто это тебе помог перевязку делать? Леночка какого-то мужика громадного видела.
– Да? А тебе не померещилось?
Пользуясь тем, что родители дружно посмотрели на девушку, Иван заговорщически ей подмигнул и приложил палец к губам.
Гостья задумчиво покивала:
– Может быть… Мне ведь и в самом деле так поплохело…
На некоторое время за столом воцарилось молчание. Сыромоноеды хрустели яблоками. Елена неторопливо поглощала картошку с деликатесами. Иван тоже не удержался. Когда он садился за стол, то был твердо уверен, что ни кусочка не съест. Желудок в пище не нуждался, тело было наполнено приятной бодростью.
Концентрат Романова с детским названием «Няма» стал действовать чуть ли не сразу. Скорее всего именно он и дал нужные силы для чудесного исцеления. Мало того, пока дед Игнат отпиливал кусок тава-гры, да потом отвечал на вопросы о здешней ведьме Елене, начал действовать и орешек яшисарри. Причем начал действовать интересно: от желудка разлилась приятная волна. Потом нахлынула вторая волна, более резкая, на грани боли и восторга. Далее волны пошли равномерными бархатными толчками и продолжались до сих пор. Так что есть Ивану не хотелось.
Но он все-таки ел. Оказалось, что и от иной пищи тело не отказывается и воспринимает ее нормально.
«Это радует, – подумал Иван. – Если еще оба концентрата помогут Ольге и Фролу – чуть ли не все наши проблемы окажутся решены. Неужели мне так повезло? – он прикрыл глаза и замер, присматриваясь к тому средоточию силы, которое составляло основу его естества как обладателя. И новая волна восторга окатила сознание: озерцо, а правильнее сказать лужица, теперь смотрелось словно бассейн с бурлящими гейзерами. – Мать честная! Да что же это?! Никак дедушка Игнат и в самом деле великий колдун? Или великий ученый? Такие природные концентраты создать – не каждому громадному институту под силу…»
В реальный мир его вернуло прикосновение матери к руке:
– Сынок, ты о чем это так задумался? Сидишь с закрытыми глазами и улыбаешься, словно счастье неземное узрел.
– Ну да, – кивнул Иван. – Что-то в этом роде…
Отец посмотрел на него настороженно:
– И ешь ты уже как-то… вполне умеренно, что ли…
– Ну, так и Михаил Станиславович меня всякими витаминами подкормил, и дед Игнат настойками из травок подпоил. Так что я теперь снова на человека становлюсь похож… И еще рекомендовали вздремнуть часика два-три. Так сказать, для упорядочения внутренних форм.
– А чем же ты ночью заниматься будешь, коль днем выспишься? – спросила Елена. – Да и со мной мог бы вначале пообщаться, окрестности показать.
– Леночка, честное слово, часа через три обязательно прогуляемся по округе. Я тебе и сад покажу, и огороды. Ну и поговорим заодно. А ты пока тоже приляг с дороги да с переживаний. Добро? Тогда я вас покидаю, спасибо за вкуснейший обед!
Иван направился в свою комнату, успев услышать ворчание отца:
– Да всегда пожалуйста! Картошки испечь мне интеллекта хватит… Занятой ты наш!..
Иван немного подумал и подпер дверь изнутри стулом, обезопасив себя от внезапного вторжения. Хотелось не просто сотворить физически оба фантома и накормить их новинками от ученого и колдуна, но и сделать так, чтобы Фрол постарался сдержать, образумить разгневанную, взбешенную ревностью Ольгу.
Он уселся на кровать и материализовал Пасечника сидящим на стуле:
– Привет, Фрол! Есть новости. Вначале выпей этот порошок. Называется «Няма». Графин и стакан на столе… Отлично! Теперь глотай этот орешек! Название самое ласковое: яшисарри. Что обозначает: «приятный». Не бойся, не бойся! Во мне тоже такой, силой распирает… вот, молодец! А теперь смотри! – и он сунул под нос фантома правую руку. – А ведь только чуть более полутора часов прошло. Как тебе?
Фрол присмотрелся к руке и восхищенно хмыкнул:
– Однако! Только шрам остался… Невероятно! А пальцы слушаются?
Когда Иван подвигал пальцами, Пасечник поинтересовался:
– О чем-то подобном в расшифрованном тексте есть?
– Да так, в общих чертах. Намеки на определенное могущество, без конкретики… Я вот подумал: может, меня эта деревяшка все-таки и в самом деле в шамана превратила? Только не в полноценного, а ущербного? С духами предков общаться не могу, а вот самоисцеление – раз плюнуть. А?
Гигант пожал своими плечищами:
– Понятия не имею. Шаманом никогда не работал, опыта нет… – Он положил ладони на живот и прислушался к себе: – А нехорошо не будет, как при переедании? И когда твои «нямы» с яшисарри начнут действовать?
– Да вроде скоро… И нехорошо не будет… – Иван присматривался к своему собственному резерву, и ему удалось рассмотреть поток, этакий ручей, который тянулся в сторону фантома: – Вон оно как! Да на тебя порядочно силы уходит! Теперь мне понятно, почему я в обмороки падал при твоих активных действиях…
– Кстати, о действиях, – взглянул на него Фрол. – Есть буду или сразу меня отправишь на разведку? Надо все махинации губернатора и его клики до конца раскрыть срочно, потом информацию нужную для полковника Клеща подбросить. Пусть он и этого Бугу с его приспешниками арестовывает, и всю остальную мразь из областного руководства берет на цугундер. Мне кажется, Клещ справится.
– Хорошо, сейчас отправлю. А поесть – возможности нет, не догадался сюда поднос принести. В кухне родители и Елена, и она, кстати, не может понять, кто ты такой и куда делся. Но вопрос тут иной, весьма деликатный назрел. Ты ведь знаешь, как Ольга к своей подруге относится. И за что… Так что поприсутствуй, пожалуйста, как нейтральное лицо или как примиряющий судья. Хорошо?
Внушительный по габаритам Пасечник как-то сразу сник, и голос стал каким-то неуверенным. Хотя ехидство слышалось:
– Начальник, может, без меня справишься? Мне легче в сечу лютую броситься, чем в семейных ссорах разделительным столбом участвовать. Сжалься, благодетель!.. Тьфу ты, хотел сказать – обладатель!
Тем самым он как бы в шутку напоминал, что и по дружбе поможет, но и по сути никогда отказать не сможет. Ведь его существование, как и свобода действия, находится только в воле обладателя. Иван на это не обратил внимания, напирая все-таки на дружбу и полную, в существующих реалиях, свободу действий самого Фрола:
– Я бы рад тебя не вмешивать. Но если не ты, то кто? В данный момент ты не только мой защитник, но и отец, старший брат, единственный друг и советник в одном лице. Так что проникнись ответственностью и наберись терпения.
– Ладно, готов, – смирился Пасечник. – Только давай проворачивать ваше примирение быстро и слаженно. Некогда мне засиживаться с вами, там бандиты на свободе гуляют и зло творят.
– Постараемся, – с тяжелым предчувствием выдохнул Загралов и создал любимую где-то рядом. Причем сделал общение возможным сразу не только с собой, но и с фантомом «номер один»:
«Милая, привет! Мы тут уже обсуждаем, как бы лучше…» – но его недослушали.
«Почему без меня?» – строго поинтересовалась сердитая Фаншель.
