Роман Злотников - Руигат. Рождение
Башка Змея Горыныча вынырнула из потолка минут через пятнадцать после того, как старший лейтенант занял исходную позицию… Ну, приблизительно, поскольку засечь точное время было нечем. Кстати, это тоже тема для размышления. Если ученый Беноль переправил их сюда, то куда он дел оружие и обмундирование? Необходимость все делать голым Ивана уже начала напрягать. Так что, едва башка-кинопередвижка вдвинулась в комнату, он тут же приподнялся и замахал руками:
— Эй, как тебя там, Беноль! Эй!
— Подожди, — спустя пару мгновений отозвалась башка, — подожди, пока твои товарищи приготовятся к просмотру того, что я хочу вам показать.
— Ну это еще большой вопрос, кто кому товарищ, — огрызнулся молодой офицер, — да и не об этом я. У меня оружие было, обмундирование. Гимнастерка шерстяная, новая совсем — месяца еще не носил. Опять же награды. Куда все делось-то? Ты б выдал, а? Если там грязная или рваная, так то ничего — постираем, зашьем, чай привычные.
Но эти его просьбы остались без ответа. Во всяком случае без немедленного ответа. Змей Горыныч снова разинул пасть почти на весь потолок, явив взору величественную фигуру Беноля, сидящего на какой-то террасе, устроенной на высокой скале над морским заливом. И Иван решил подождать, пока ученый не покажет им того, что собирался. Может, тогда наступит время потолковать.
— Я уже — говорил вам, что я — ученый, — торжественно и даже несколько гордо начал Беноль. — И мое имя — Алый Беноль. В нашем обществе я занимаю один из девяти высших уровней, доступных для Деятельного Разумного. Ибо указание цвета рядом с именем означает, что обладатель его имеет в своем распоряжении почти неограниченную долю Общественной благодарности и способен привлечь для достижения своих целей почти любые ресурсы, доступные нашей цивилизации. — Ученый сделал короткую паузу, бросил взгляд в морскую даль, расстилавшуюся перед ним, и продолжил: — Для того чтобы вы поняли, почему я привел вас на Киолу, я должен немного рассказать об истории нашей цивилизации. — Тут он снова сделал паузу и заговорил нараспев, будто сказитель: — Наша цивилизация насчитывает уже более сорока тысяч оборотов планеты вокруг центрального светила. Вы это называете годами. Хотя протяженность нашего и вашего рода не совпадает — наш длиннее на сто двадцать семь дней. Но для моего рассказа это не важно… Итак, наша цивилизация гораздо древнее вашей, и мы гораздо дальше продвинулись по пути познания законов природы и божественного Провидения, чем это сделали вы. Еще в те времена, когда ваши предки только вышли из пещер, чтобы охотиться на странных лохматых зверей с бивнями и хоботами, наши корабли уже бороздили астрос.
Беноль гордо вскинул подбородок и устремил взгляд в центр экрана, так что Ивану, да и каждому из пленников, вероятно, тоже, показалось, что он посмотрел именно на него.
— Однако около семи тысяч лет назад, овладев энергиями тиолэя и стабилизировав свою численность на уровне, достаточном для комфортного проживания в пределах нашей звездной системы, мы остановили свою звездную экспансию и направили всю энергию на внутреннее совершенствование. Ибо именно тогда один из величайших умов нашей цивилизации Белый Эронэль доказал, что приблизиться к божественным пределам совершенства возможно, лишь отринув насилие и встав на путь гармонии. Экспансия немыслима без допущения насилия как одного из элементов общей этической системы, так что встать на путь внутреннего совершенствования мы могли только отказавшись от внешней экспансии, тем более что никакой необходимости в ней у нас уже не было. Ибо овладение энергиями тиолэя полностью освобождает цивилизацию от задачи искать ресурсы, доступные для извлечения и переработки — энергии тиолэя способны обеспечить цивилизацию любыми необходимыми ресурсами. Численность же нашего населения к тому моменту стабилизировалась, и с тех пор продолжала оставаться на приблизительно неизменном уровне почти все эти семь тысяч лет. Вот поэтому Симпоиса, собрание величайших умов, которым даровано народом право определять пути развития нашей цивилизации, и приняла решение встать на путь, указанный Белым Эронэлем.
Ученый замолчал и наморщил лоб, так что Ивану стало понятно: не всё так просто с древним отказом от насилия, не всё, и Беноля эта история чем-то гнетет.
— Наша система довольно необычна, — продолжил между тем ученый. — Вокруг светила, называемого нами Тиороном, вращаются всего две планеты. Но вращаются они по единой орбите, одна напротив другой, закрытые друг от друга центральным светилом. Наши предки назвали родную планету Ола. Вернее, когда на ней существовали еще множество отличных друг от друга народов и языков, она носила множество названий, но лотом, когда наша цивилизация наконец сумела объединиться, осталось одно — Ола. И когда по ту сторону светила нашими учеными была сначала вычислена, а затем и обнаружена вторая планета, очень схожая с нашей, это вызвало настоящий шок. Именно в то время у наших ученых зародилась мысль, что мы, Разумные, были некогда созданы какой-то другой, более могущественной цивилизацией, которая и приготовила нам для дальнейшего развития эту дополнительную «шкатулку с ресурсами», причем не столько с первичными промышленными элементами — металлами, кремнием, нефтью и так далее, сколько с самым важным ресурсом — территорией с атмосферой, силой тяжести и климатом, при которых человек чувствовал себя не менее, а то и куда более комфортно, если учесть, что к моменту открытия Киолы наша цивилизация только-только отошла от метода получения энергии путем сжигания горючих веществ и едва вступила на уровень овладения энергиями распада, лишь приблизившись к энергиям слияния, отчего наша родная планета была изрядно нами загрязнена… — Ученый усмехнулся. — Вам пока не понять, насколько мы были взволнованы, но для тех, кто жил в ту эпоху, это был настоящий шок. Никто не мог понять, как на планете, отделенной миллионами суэлей вакуума, развилась очень похожая на нашу флора и фауна. Тем более что на самой Оле континенты, отстоящие друг от друга всего лишь на несколько тысяч элей, по составу флоры и фауны зачастую разительно отличались…
Иван молча пялился в потолок, хотя очень многое ему было непонятно. И как он подозревал, остальным землянам, которые слушали Беноля, тоже. Ну скажите на милость, что это за энергии тиоэля или там распада? Хотя слово «распад» звучит знакомо… Или на каких-таких мохнатых зверей с бивнями охотились его предки? На кабанов, что ли? И кто такие эти Флора и Фауна? Вроде похоже на женские имена… Однако задавать вопросы он пока не решался. Не факт, что товарищ Беноль ответит (во время рассказа Иван снова решил считать его не кровопийцей-аристократом, а классово близким ученым), но какая-никакая информация все одно идет. Правда, пока для понимания текущей ситуации совершенно бесполезная. Ну да посмотрим, что там дальше будет…
— Так вот, шагнув на путь, предначертанный Белым Эронелем, мы ограничили ареал своего расселения всего двумя планетами — Олой и Киолой, как стали называть планету-близнеца нашей прародины. Я думаю, одной из причин отказа от звездной экспансии стало то, что за много лет мы так и не нашли не только убедительных свидетельств, но и хотя бы ясно различимых следов тех, кто действительно мог бы создать разумную жизнь во Вселенной. Нет, парадоксов и артефактов, которые походили на таковые, мы обнаружили довольно много, но их нельзя было однозначно интерпретировать именно как следы Создателей. — Беноль вздохнул. — Возможно, Создатели настолько превосходили нас в развитии, что действовали уже из других планов Бытия. Поэтому мы сдались…
Молодой офицер нахмурился: а вот это они зря! Сдаться — это же лапки вверх, и всё. Да как такое возможно? Эвон поляки да французы перед Гитлером лапки задрали — и что? Лучше им от этого стало? Замполит батальона рассказывал, наши наступающие войска в Польше целые фабрики смерти обнаружили. Ну, лагеря такие специальные, где все было предназначено, чтоб людей, которые и не воевали уже, а в плену там были или вообще жили себе в своих домах, никого не трогая, уничтожать. И так все по-немецки аккуратно было рассчитано, что за день можно было не одну тысячу человек расстрелять, газом отравить или а крематории сжечь… А ведь как тяжко нам в сорок первом-то пришлось. Казалось, всё — кранты! И тоже ведь вопли раздавались, что всё, мол, сдаваться пора, авось пожалеют. Мол, немцы — люди цивилизованные, высокой культуры, европейского образования и развитых технологий… Вот они свое образование с технологиями и показали. В этом… как его там?.. Освенциме, что ли, и Майданеке. Все очень культурно и технологично. И ежели бы мы в сорок первом тогда сдались, то сколько таких высокотехнологичных Освенцимов и Майданеков цивилизованные и культурные европейцы в Советском Союзе понастроили бы? Иван на жалость этих европейцев в Бабьем Яру насмотрелся. Нет, сдаваться никак нельзя… А если уж совсем не повезло, то лучше руки вверх задирать не перед цивилизованными и культурными, а перед дикарями какими-нибудь — больше шансов…
