Виталий Романов - Выстрел в зеркало
Кстати, по итогам этих боев китайские инструкторы скорректировали технику подготовки спецназа. Они окончательно убедились: удары ногами на скользкой почве проводить небезопасно. Теплая ватная одежда противника сводит на нет все преимущества от работы ногами на длинной дистанции. Сокрушительные «боксерские» удары, которые наносили тяжелые, массивные русские солдаты, не могли быть заблокированы – не хватало мускульной мощности. В результате Китай стал больше внимания уделять западной школе бокса, резким ударам с «передней руки», прикрывавшей челюсть. Да и вообще в спецназ стали отбирать более крупных, тяжелых солдат, чтобы выровнять положение.
Опыт 1969-го изменил концепцию подготовки спецназа в китайской армии. Однако на введение новых принципов боя требовался не один год, а китайские солдаты терпели в схватках поражение за поражением.
Однажды они решили применить деревянные палки, довольно короткие, которые не могли бы рассматриваться как полноценное оружие. На очередную стычку китайские солдаты пришли с деревянными «мечами», спрятанными в длинных рукавах. В результате они легко прогнали с «Драгоценного острова» русских солдат. Те были поражены скоростью и мощью новых боевых приемов китайского спецназа.
Советские воины попытались использовать такое же оружие, однако тут их мастерство не шло ни в какое сравнение с китайским. Дело закончилось тем, что в одной из стычек Хромому лейтенанту сломали руку. Злой, взбешенный офицер, не привыкший терпеть поражений, выхватил пистолет и открыл огонь.
Это, по версии китайской стороны, и спровоцировало новый виток конфликта. Весной 1969 года обе стороны схватились за автоматическое оружие. К середине марта уже происходили конфликты с применением большого количества войск и бронетехники. Именно тогда запахло новой войной, локальным ядерным конфликтом, и Китай приступил к подготовке бомбоубежищ для солдат и населения.
Угроза начала кровопролитного конфликта уменьшилась лишь осенью 1969 года, когда советский премьер Алексей Косыгин, следуя из Ханоя с похорон Хо Ши Мина, сделал внеплановую остановку в Пекине. Состоялась его трехчасовая встреча с китайским премьером. Обе стороны согласились с тем, что необходимо начать срочный «развод» войск на разные стороны реки. Приступить к переговорному процессу. Разум взял верх.
Однако, – закончил майор Казаков, сурово оглядев своих, – на Востоке обиду помнят веками. Случается, даже тысячелетиями. Не то что какие-то пятьдесят лет. Отмечу: человек может дружелюбно улыбаться при встрече. Даже спрашивать о здоровье. Год, другой, третий. Но однажды ему скажут: «Пора!» И он вцепится в глотку в тот момент, когда меньше всего ждешь атаки.
Поэтому приказ: даже если китайцы повернутся к вам задницей и будут провоцировать на конфликт, даже если они засядут в бамбуковой чаще и будут орать «мне осинь жаль вас, русские» – не реагировать! Не отвечать! В конфликт не вступать! Кто нарушит приказ, будет иметь дело лично со мной. Всем ясно?
– Ясно, – грустно вздохнул Людоед.
Все остальные промолчали.
– Обед! – приказал майор. – Капитан Мясников! Попрошу прогуляться со мной… на природе.
Два офицера вышли из казармы и двинулись по песку в сторону.
– Командир хочет сделать внушение своему заместителю? – полюбопытствовал Конь. – Вот не думал, что такое возможно. На виду у всех…
– Командир не собирается делать капитану Мясникову проработку. У Олега отец – офицер-пограничник. Был, – хмуро объяснил капитан Тополев. – Погиб весной того самого 1969 года. На Даманском. Олегу было несколько месяцев. Его вырастила мать. Капитан никогда не видел отца живым. Только на фотографиях. Майор Казаков специально увел… Короче, довожу до всех приказ командира: про китайцев вспоминать пореже! Про конфликт вокруг Даманского – знать и помнить, но вслух не упоминать вообще! Один раз поговорили – и все. Конец теме. Мясникову на больную мозоль не наступать!
Молодые офицеры, не знавшие этой страницы в биографии Людоеда, примолкли. Иван Семашко покраснел, вспомнив, как в шутку предлагал товарищу установить дипломатические отношения с узкоглазыми. Старший лейтенант бросил взгляд в окно. Казак и Людоед возвращались в казарму. Лицо капитана Мясникова было спокойным. Разве только чуть бледнее, чем обычно.
О том, что майор Казаков поступил очень мудро, русские узнали вскоре после обеда. Кроме того, они поняли, что лейтенант Кононов ошибался. Инопланетные «зеленые человечки» собрали бойцов из трех элитных подразделений вовсе не для того, чтоб проверить: какой паук окажется сильнее. За новые знания пришлось заплатить хорошую цену…
Спецназовцы качались в тренажерном комплексе, который «заказали» себе по примеру американцев. А еще они «попросили» траву возле казармы, березки вокруг спортивной площадки. Все это русские получили без промедления. Видимо, данные мелочи не относились к числу запретных.
Громкие крики донеслись откуда-то сбоку, из-за дурацких кустов, скрывавших китайское поселение.
– Стоять! – тут же приказал майор Казаков, не дожидаясь, пока его подчиненные начнут действовать.
Спецназовцы собрались возле командира. Невольно приняли защитные стойки, вглядываясь в чертовы заросли. И снова крик! А потом со стороны американской казармы послышалась ругань. Русские увидели чернокожего лейтенанта, который что есть мочи бежал по песку в сторону китайского лагеря.
– Stop!!! – проорал он. – Stop!
– Там что-то происходит, командир, – тихо проговорил Людоед. – Надо обойти лагерь китайцев, глянуть.
Майор кивнул. Русские, используя технику передвижения, заимствованную еще у бойцов Никарагуа, – пригнувшись, полуприсев, – двинулись в обход чужого лагеря. «Тюлени» гурьбой бежали к тому месту, откуда ранее слышались крики.
Кто начал первым? Американец «зацепил» китайца или произошло наоборот? Почему два солдата вступили в рукопашную схватку? Это не имело значения. Русские подошли к месту событий последними, однако успели увидеть самое главное. Инопланетный разум впервые проявил себя в деле, по-настоящему. Разъяснив всем, кто в доме хозяин.
У майора Казакова почему-то возникла ассоциация с двумя несмышлеными щенками, которые – посреди двора – попытались оттаскать друг друга за ухо. Рыча, повизгивая от боли. Но потом пришел хозяин, растащил обоих за шкирки и всыпал драчунам…
Вот только хозяина видно не было. Он, как и раньше, остался призрачным, бестелесным. Драчуны взлетели вверх, будто огромные руки схватили обоих солдат за шиворот, подняли над песком. Присмотревшись, можно было заметить: воздух вокруг тел людей уплотнился, чуть потемнел, дрожит.
Первым начал орать американец. Китайский солдат продержался чуть дольше, но, должно быть, такую боль не смог бы вынести и самый закаленный йог. Оба драчуна забились в невидимых оковах. Оставшиеся внизу, на песке, хорошо разглядели, как пленники напрягают все мышцы, пытаясь вырваться, выскользнуть из рук «хозяина». Вниз упала одежда, разорванная на части. Оба солдата заорали еще громче…
Так чистят апельсин. Аккуратно, не торопясь, снимая кожуру, чтоб не порезать пальцы об острый нож. Только ножа не было видно, а с тел наказуемых сдирали не кожуру. Кожу.
– Господи! – прошептал лейтенант Мэрфи. – За что же так?
Как ни странно, его голос услышали все. Тихий вопрос лейтенанта поселился внутри черепной коробки, потому что уши были забиты криком несчастных. Умиравшие дергались, извивались в невидимых оковах, но палач продолжал работу. Не торопясь, со знанием дела. Кровавые куски мяса, которые трудно было назвать людьми, трепыхались в воздухе, издавали жалобные звуки, но тому, кто наказывал их, было плевать на мольбы пленников.
Когда от окровавленных тел стали отделяться мышцы, один из американцев не выдержал. Согнувшись пополам, он опустошал желудок, избавляясь от пищи, которую недавно съел.
«Смотреть!!!» – прозвучала в голове команда. И вновь ее услышали все. Поняли. На каком языке она была произнесена? На том, который невозможно не понять и не услышать. На языке, которым чужой разум считал нужным доводить до людей команды.
Как ни странно, несчастные были живы. Вниз полетели куски плоти, отдираемые от тел. Сквозь ребра стали видны легкие. Они раздувались, выплевывая наружу кровь и нечеловеческие вопли.
– Не надо! Не надо! – не выдержал лейтенант Дэвидсон. – Они солдаты! Не надо так!
Лопнул мочевой пузырь китайца, и теперь перегнулся в поясе лейтенант Запорожец. Его тошнило. У обоих пленников брызнули, потекли глаза. Люди еще хрипели, легкие бились о ребра, надувались, опадали и вдруг полезли наружу, прямо сквозь кости. А потом лопнули!
Умиравшие перестали кричать. Они уже не содрогались в невидимых могучих ладонях. Лишь слабо, в агонии, подрагивали конечности несчастных. У американца вдруг стало раздуваться сердце, оно билось о кости словно птица, которая рвется наружу из клетки.
