Екатерина Белецкая - Игры морока
– Зачем? – удивился Ри.
– За тем, что я знаю Берту, а она в таких случаях всегда настроена решительно. Ты хочешь, чтобы она сорвалась сюда?
– Нет.
– Вот именно, – припечатал Скрипач. – Нам уже и так хватает неприятностей, согласись.
В холл вышел Фэб, огляделся и направился к остальным.
– Фэб, что?.. – подался ему навстречу Ри.
– Удивительно, но стабилизировали. – Фэб глубоко вздохнул. – Эта Женя – действительно врач от бога, потрясающе талантливая девушка, с уникальным чутьем и руками. С детьми ей, конечно, работать нельзя…
– Почему? – удивился Скрипач.
– Потом объясню. Но то, что она за эти два часа сделать умудрилась… я на такое не рассчитывал.
– Он выживет или нет? – Ри напряженно глядел на Фэба.
– Не знаю, – в который раз за сегодняшнее утро повторил тот. – Это реанимация, наверняка ничего сказать нельзя. Сейчас он относительно стабилен, мы подобрали хорошую схему, обезболили, согрели, аппарат его нормально дышит. Ри, если я тебе скажу, что там сейчас используется то, что называется ПДКВ, это тебе что-то даст? Ты не знаешь, что это такое, и тебе, поверь, это знать совсем не обязательно.
– Ладно. – Ри тяжело вздохнул. – Ит с ним в результате?
– Да. Мы ему объяснили, что именно нужно отслеживать, и он сидит и следит. Я сейчас пойду обратно, потому что нам надо работать дальше, а вы… рыжий, ты на терминал?
Скрипач кивнул.
– Девочкам от меня привет. – Фэб слабо улыбнулся. – Так… что я еще хотел… Ри, Кир, сходите в аптеку, она где-то неподалеку, и купите то, что ему понадобится. Одноразовые пеленки, крем, детское одеяло, желательно помягче. По лекарствам ничего не нужно, тут все есть.
– А я? – жалобно спросил Брид.
– Давай со мной, – вздохнул Фэб. – Будешь сидеть с Итом. В аптеке с этими невротиками тебе явно делать нечего.
* * *Тихое, усыпляющее попискивание аппарата, маленький бокс. Совсем маленький, в боксе – всего два кювеза, в одном сейчас лежит Тринадцатый, а другой пустой, отключенный. Тринадцатый, кажется, дремлет – но это, увы, только кажется, потому что на самом деле его накачали каким-то препаратом, который угнетает самостоятельное дыхание. Накачали, чтобы не боролся с системой ИВЛ, к которой сейчас подключен.
Ит сидел на стуле рядом с кювезом и неподвижно смотрел перед собой. На коленях у него прикорнул Брид, и сейчас Ит придерживал его одной рукой, чтобы тот не свалился.
Виноват.
Как же виноват!
И как же стыдно!..
Не отпусти я его, этого всего бы не случилось. Пойди я с ним, этого тоже бы не случилось, потому что я, конечно, сумел бы дать отпор…
…Отпор – кому?
Что же все-таки произошло в кабинете за тот час, пока шло тестирование группы? Что это за человек, который каким-то непостижимым образом попал в закрытый кабинет (чей?), умудрился покалечить Мотылька (за что?!) и пропасть – при закрытой двери и окнах? Ит перебирал в голове все, что происходило за время отсутствия Тринадцатого, и был готов поклясться – он не слышал никакого изменения в звуковом фоне. Замок не щелкал. Общий фон не менялся тоже – он бы изменился, если бы на этаже кто-то открыл окно. Нет, ничего не было.
Но главное даже не это.
Главное то, что Мотыльки – эмпаты.
А к эмпату незаметно подойти просто невозможно.
Физически.
Потому что любого человека они «увидят» задолго до того, как он окажется в поле зрения – они его увидят другим зрением, энергетическим, в «зеркале».
Тринадцатый не увидел ничего, иначе бы его не пнули. Если бы он видел, да еще ощутил исходящую от кого-то угрозу, он бы… или спрятался, или поставил один из «экранов», которые у эмпатов в ходу, или отвел бы агрессору глаза, или… Господи, да вариантов масса! И Мотылькам лет уже более чем порядочно, они много где были, они, несмотря на свои скромные размеры, отлично умеют соображать и ориентироваться!..
Кто же это такой был, если Тринадцатый мало что подпустил этого «кого-то», да еще и позволил так страшно себя ударить?
Ит спрашивал и спрашивал – и не находил ответов. Чем больше он думал о происшедшем, тем страшнее ему становилось. Не могло этого произойти. Просто физически не могло. Никак.
Но – вот оно, пожалуйста.
Маленький бокс, попискивающий аппарат, и Тринадцатый, который неизвестно, будет ли жив.
Попискивание слегка изменилось, Ит тут же насторожился.
– Фэб, – позвал он негромко. – Подойди.
Фэб, разумеется, был неподалеку – по всей видимости, он сидел в коридоре, ждал Женю.
– Ничего плохого, не паникуй. – Фэб первым делом проверил аппарат, что-то поправил. – Она была права, аппарат действительно барахлит. Ит, запомни, если оно снова начинает так пищать, надо сначала проверить контур.
– Где именно?
– Положи этого и подойди ко мне. Смотри, вот тут обычно вылетает вот та маленькая штучка.
– Так может, проще починить? – справедливо заметил Ит.
– Надо сперва спросить у Евгении разрешения…
– Ну как знаешь.
Фэб снова ушел.
Ит сел обратно на стул, устроил спящего Брида на коленях.
Что же это все-таки за человек такой?.. Кто это мог быть?
Допустим, думал Ит, гипотетически допустим, что в университете есть какие-то потайные ходы. Здание старое, все может быть. Допустим, кто-то через такой ход прошел в этот кабинет. Уже абсурд, но мало ли в жизни всего абсурдного? Итак, кто-то проходит по тайному ходу…
…вот же бред, а…
…проходит и видит, что Тринадцатый находится в кабинете, и…
…и что?
Ит знал, что Мотылек никогда бы не стал рыться в вещах, например, которые в кабинете находились. Ему это было просто не нужно. Он шел смотреть точку энергетического возмущения в общем ровном поле.
Кстати, а что это за точка такая? Надо спросить Брида, как проснется.
Так вот, он пошел смотреть эту точку. Максимум, что он мог при этом делать – переходить в пределах кабинета с места на место. И все. Он ничего не трогал, не сдвигал, не нарушал. И уж тем более не брал, для них это просто ниже чувства собственного достоинства.
Если бы Тринадцатый заметил в кабинете что-то действительно необычное, он бы потом просто рассказал про это первым делом ему, Иту, а потом – всем остальным.
И все.
То есть бить его было не за что.
И тем не менее…
Так, теперь дальше, одернул себя Ит.
Что-то снова нескладно получается…
Этот человек бьет Мотылька, причем намерение у него более чем прозрачное – он убивал. Но почему, в таком случае, не добил? Тринадцатый, по всей видимости, сумел как-то заползти под сейф, но достать его из-под этого сейфа было секундным делом, ведь Ит его запросто вытащил, просто просунул руку и вытащил.
Почему тот человек не вытащил и не добил?
Решил, что Мотылек мертв?
Опять не сходится – мертвые не ползают, не стонут, не прячутся. Они тихо и мирно лежат… тьфу ты, черт, про это вообще лучше не думать, по крайней мере пока.
Не сходится.
Потому что если бы, допустим… снова «допустим», но от него деваться некуда. Допустим, он, Ит, спугнул нападавшего…
Нет, не получается.
Не успела бы натечь такая здоровенная лужа крови. Тринадцатый пролежал под сейфом как минимум минут двадцать, если не больше. Бедный… нет, про это тоже лучше не думать, потому что от одной мысли об этом в душе поднимается глухая черная злоба и очень хочется оказаться в этом кабинете рядом с этим человеком… и крайне желательно – с оружием.
Интересно, тут можно достать оружие? Наверное, можно. Его на самом деле везде можно достать, было бы желание.
Ит тряхнул головой, приказал злобе спрятаться до поры куда подальше (ничего, потом пригодится), пододвинул стул поближе к кювезу и осторожно погладил Тринадцатого по руке. Рука была теплая и расслабленная – хорошо, что ему теперь не больно, ночью, пока ждали, было очень больно, страшно больно, но про это сейчас тоже лучше не думать.
Смотреть на Тринадцатого было невыносимо – куча датчиков, проводков, трубочек… Фэб объяснил, что для чего нужно, но от этих объяснений легче Иту не стало. Больше всего он боялся, что Фэб и Женя Мотыльку случайно что-то повредят. Когда ставили центральную, он стоял рядом, до боли сжав кулаки, и молился про себя – только бы у них получилось.
Получилось.
Кстати, через час нужно идти сдавать кровь – Женя больше всего боялась чего-то, что называлось ДВС-синдром, и хотела, чтобы в запасе была замороженная плазма. Надо будет спросить у Фэба, что это такое, потому что омерзительно чувствовать себя беспомощным придурком – особенно если тебе доверили помогать.
Кстати, что такое ОРДС тоже надо спросить. Хотя это что-то знакомое, связанное с дыханием. Смутно, но все же знакомое. Не у него ли самого это было после того, как он свалился с пневмонией после Колымы?..
Ладно, про это позже.
Вернемся к кабинету.
Итак, что получается?
А получается полная несусветная чушь, которую, находясь в здравом уме и твердой памяти, объяснить невозможно вообще ничем. Потому что ничего не сходится и не работает.
