Олег Верещагин - Чужая земля
— А что, разных других стран так и нет? — поинтересовался Степан. Игорь покачал головой:
— Самоуправляющиеся общины разные есть, много, а так — только мы.
— Игорь, — Степан откинулся на спинку кресла и вытянул ноги, — а вот ты — ты кто? В смысле, я не понял, что ты делаешь. Я вижу, что ты чем-то важным занят, а чем — не знаю.
Игорь посмотрел в окно — там еще горела полоска заката над лесами.
— Мне пятнадцать, — сказал он в окно и повернулся к Степану, — по нашим законам я еще несовершеннолетний. Совсем недавно закончил лицей — такое особое учебное заведение. Приехал сюда писать научную работу и отдыхать — и…
… —И тебе это доверили?
— Понимаешь, Степ, — Игорь усмехнулся и вздохнул, — у нас на Земле каждый занимает то место, для которого он предназначен. Не то, какое он хочет. Не то, на какое его поставят. А то, для которого предназначен. Мы много десятилетий добивались, чтобы «предназначен», «хочет» и «поставили» — совпадали. В 99 случаях из 100. Если можешь — делай. И не важно, сколько тебе лет. Если не можешь — не берись. И не ссылайся на возраст и прошлые заслуги.
— Игорь, — Степан вдруг встал, одергивая свою куртку, и в его глазах Игорь прочел отчаянье и надежду, — возьми меня к себе. Я стрелять умею. Драться, верхом ездить, следы читать, охотиться… ну, наверное, это мало, но я быстро научусь, чему скажешь. Возьмёшь?
— Возьму, — негромко отозвался Игорь.
* * *
Стоя около бассейна, Борька наблюдал, как щуренок нарезает круги вдоль бортика. Неподалеку слышались боевые вопли — полуночники разминались на площадке для рукопашных сходов с кадетами из экипажа дирижабля.
— Я для нее — пустое место, — сообщил Борька щуренку и, вздохнув, поставил ногу на перекладину ограждения. — Не, я понимаю, что я не шедевр и все такое, но не пустое же место, а? Не, ну я сам виноват, я при ней как будто немею… На кой черт ей немой парень?.. Вот и я думаю, что не нужен… Эх, ты, рыба. Что ты можешь понять в человеческих чувствах?
— Ты чего здесь стоишь? — голос Катьки гулко разнесся над поверхностью разделенного барьерами на ячейки бассейна. Девчонка стояла напротив, у двери. Борька не услышал, как она вошла.
— Скоро пойду домой, — ответил мальчишка, ощущая, как горло пересохло, ладони наоборот — взмокли. — А ты чего?
— А я тебя искала, — Катька пошла вокруг бассейна, шаги ее сапог звонко щелкали в зале. — Ту будешь водить в лес этого молодого дворянина, приезжего?
— Да, буду, — кивнул Борька. Катька остановилась в нескольких шагах, легко оперлась локтем на перила.
— Это очень опасно, — она мотнула головой, отбрасывая волосы. Следовало ответить ей что-то непоколебимое и очень мужественным тоном. Вместо этого Борька пожал плечами. — Я знаю, что это нужно, но все равно боюсь.
— Ты боишься?! — искренне удивился Борька. — Чего?!
Катька посмотрела на него, и Борька почувствовал, как странная теплая волна поднимается откуда-то, как говорят, "из самых глубин его существа", а проще — от пяток.
— Я за тебя боюсь, — сказала Катька Островая. И Борька Утесов ответил, как всегда в таких случаях, невпопад, но обрадовано:
— Здорово!!!
Глава 3
Враги ворвались ко мне с войной
Враги ворвались ко мне с войной -
И стал я драться — за право жить…
Дж. Р.Киплинг.1
Через два дня после встречи у бассейна в меблированных комнатах над "Бараном и вертелом" впервые собрался в полном составе личный отряд Игоря Муромцева, дворянина и несовершеннолетнего.
Лично Игорь устроился, скрестив ноги, в большом мягком кресле. Второе такое же оккупировал Борька Утесов — туда же к нему втиснулись Катька Островая. Из третьего кресла торчали ноги Степки Рощина. Женька Вислоусов сидел на широком диване, раскинув одну руку по его спинке, а второй — обнимая Лизу Одинцову. Зигфрид фон Брахтер, положив скрамасакс на колено, устроился на стуле возле бара.
Семь человек. Игорь не стал набирать двенадцать. Машина была им запущена. Он выспался и уже ознакомился с первыми результатами в штабе. Трупов пока не имелось, но стычки с вабиска — уже происходили. Довольно суматошные — похоже, враг не представлял себе масштабов и истинных целей начавшейся операции, но ощущал инстинктивно ее опасность. Кроме того, позавчера генерал-губернатор лично возглавил начавшееся наступление на север, в направлении Кухлона, столицы Союза Аллогун. Это значило, что события на Сумерле пустились вскачь…
…Игорь: геолог, информколлектор, полевой врач, пилот малого космического корабля, оператор видеосистем, военный инженер.
Борька: лесничий, астроэнергетик, следопыт.
Катька: генетик, кулинар, голограф.
Степка: кадет времен Безвременья — что тут добавить?
Женька: зоопсихолог, лесотехник, вертолетчик.
Лизка: полевой врач, картограф, снайпер.
Зигфрид: оператор сельхозмашин, инструктор боя холодным оружием, водитель наземного транспорта.
Вот такая подобралась компания — частично усилиями Игоря, частично — сама собой, и Муромцев и вздохнуть не успел, как оказался знаком с двумя симпатичными девчонками и скуластым черноволосым парнишкой с чуть раскосыми серыми глазами — раньше он их знать не знал, сейчас Борька ему их отрекомендовал как "очень надежных людей, для нашего дела — самое то". Похоже было, что это и в самом деле так. Вся эта компания активно обживала офис, помогала (и даже не очень мешала) работать, таскала туда-сюда кучи снаряжения, купленного за свои деньги или вытащенного из запасников, относилась к происходящему, как к очень интересному дополнению к каникулам и временами заставляла Игоря усомниться в здравости собственного рассудка: на каком свете он живет — на этом или в выпусках "Библиотеки приключений для юношества"? Те походы, в которых Игорь участвовал в лицее, выглядели по-другому и не рождали такого чувства ответственности.
Первый рейд был назначен на завтра. Предполагалось использовать дирижабль и забраться подальше на север — Игорю было интересно своими глазами взглянуть на земли вабиска и на то, как там живут. Планы их городов имелись — довольно подробные, кстати, так что полет был продиктован обычным любопытством. Что, впрочем, с точки зрения человека было вполне обычной и весомой причиной.
— Никогда не летал на дирижаблях, — немного нервно сказал Степка. — У меня при слове «дирижабль» сразу «Гинденбург» вспоминается, я про него в книжке читал.
— Какой гинденбург? — удивился Женька.
— Гинденбург — это германский полководец и государственный деятеля начала XX века от Рождества Христова, — уверенно сказал Игорь. — Он разбил наших в 1914 году при Гумбинене и был рейхсканцлером Германии до Гитлера… А при чем тут Гинденбург? — так же удивленно спросил он Степана.
Степан посмотрел на них дико:
— Ну… как же… Такой дирижабль был, он взорвался при посадке в 30-х годах… — мальчишка подумал и добавил, — от Рождества Христова. Водород в баллонах долбанул.
— Во-до-ро-о-од? — протянул Женька. — Да все дирижабли сейчас на негорючих наполнителях…
— А ты здорово знаешь историю, — уважительно сказала Лизка. — Наверное, хочешь поступать куда-нибудь на исторический факультет?
— М… да, наверное… — кивнул Степан. Никто, кроме Игоря и Борьки не знал кто он такой. А о том, что он пишет с ужасающими ошибками — знал вообще только Игорь, который представил Степана, как своего приятеля, прилетевшего следом, сына дворецкого, друга детства.
— Сейчас дирижабли не взрываются, — авторитетно сообщил Борька. — У них мало того, что наполнитель инертный, они же еще заряжаются от мягких батарей, тканевых. Весь верх дирижабля ими выложен. Летит и заряжается от местного солнца. Фактически — вечный двигатель.
— Так ты что, никогда дирижабля не видел? — удивилась Катька.
— Говорю же, боюсь я их, — пояснил Степан.
— Позанимался историей! — фыркнула девчонка. — Мы тут на них на экскурсии летаем!
— У отца есть… была, а теперь у меня есть, — поправился Игорь спокойно, — аэрояхта. Это в самом деле классная вещь, Стёп. Сам убедишься. Конечно, военный дирижабль — это совсем не то, там все для дела…
— Гитару кто-нибудь с собой берет? — спросил Борька. Зигфрид поднял два пальца. Игорь кивнул:
— Ну вот и отлично… Сейчас можно разойтись, завтра в четыре утра соберемся.
* * *
Лежа поверх разобранной постели, Игорь читал с комбраса микрофильм приключенческого романа, не вполне понимая, что именно читает. Он находился сейчас в странном, «промежуточном», состоянии, когда все решено и ты сидишь, так сказать, "на чемоданах" — все ясно, карты получены, сроки оговорены, маршрут подписан, предпоходный рапорт сдан и дело только за временем, а оно ползет, как сороконожка из сказки: раздумывает, какую ногу сначала переставить.
