Руслан Мельников - Собиратели голов
— Сначала надрезаем кожу здесь…
Небольшой надрез на затылке.
— Потом вытаскиваем черепушку…
Через дырку в волосяном покрове, будто яйцо из оболочки, выскользнула влажная черепная коробка.
А вот теперь Бориса слегка замутило.
— Снимаем кожу…
Кожа головы была вывернута словно чулок.
— Только запомни, Берест, с лицом нужно быть аккуратнее. Тут кожа к мышцам крепко прирастает.
Корень снова пустил в дело нож. Зажав лезвие пальцами и делая самым его кончиком небольшие надрезы, он отделил кожу от лицевых мышц.
— Ну вот, собственно, и все. Материал для «ушастой валюты» готов.
Голый освежеванный череп покатился в сторону. В руках Корня остался окровавленный бесформенный лоскут с волосами. Меньше всего это сейчас походило на кожный покров человеческой головы.
— Остальное доделаем позже.
Корень стряхнул кровь. Вытащил из своего рюкзака целлофановый пакет. Упаковал и увязал добычу. Спрятал обратно в рюкзак.
Затем взялся за голову хэда, убитого Борисом. Ее он свежевал уже молча, предоставив Борису выбор смотреть или нет. Борис отвернулся. Встретился взглядом с пленником. Тот расширенными от ужаса глазами наблюдал, как обезглавливают его товарищей и снимают кожу с их черепов. Насчет своей участи он тоже вряд ли заблуждался…
А может быть, Корень устроил свежевание голов не для Бориса вовсе, а для этого хэда? В целях устрашения и превентивного, так сказать, развязывания языка. А ведь похоже на то…
— Держи, Берест. Это твое.
Корень протянул ему пакет с кожным лоскутом. «Хорошо, что уже упаковано», — подумал Борис, принимая пакет.
— Нечего кривиться. Привыкай.
Борис вздохнул. Да, видимо, придется…
Корень, улыбаясь нехорошей улыбкой и не пряча ножа в ножны, приблизился к пленнику. Израненный, избитый, связанный по рукам и ногам хэд был бледен.
— Ну что, давай теперь с тобой пообщ-щ-щаемся, что ли? — Старшой сделал упор на долгий шипящий звук, угрожающе выцеженный сквозь зубы.
Хэд не ответил. Впрочем, Корень не настаивал. Пока. На этот вопрос можно было не отвечать. Но только на него. А уж дальше-то старшой пятнистого разговорит. Заставил же Корень говорить трупожора Очко, расколет и этого.
— Почему патрулируете без боевых? — кивнул Корень на сложенные в кучу трофейные автоматы. Его тон стал строгим и деловитым. Старшой больше не улыбался. — Почему в рожках к «калашам» патронов нет? Почему у вас только шприц-ампулы в подствольниках?
Борис прислушался. Вот, оказывается, почему хэды, угодившие в ловушку, отстреливались нелеталкой. Просто больше нечем было.
Пленник снова не ответил. А вот теперь это он зря.
Корень приложил острие перепачканного кровью ножа к ране на руке пленника. Надавил…
Пятнистый закричал.
Провернул…
Крик хэдхантера стал громче.
Старшой отнял нож от раны. Дал пленнику немного отдышаться и прийти в себя.
— Почему. Патрулируете. Без. Боевых? — четко проговаривая каждое слово, повторил Корень свой вопрос.
На этот раз хэд был умнее.
— Новая директива начальства, — кривясь от боли, прошипел он. — Всю леталку перед выездом из города изымают.
Вот как? Борис подошел поближе. К ним уже подтягивались и остальные егеря.
— Изымают, говоришь? — прищурился старшой. — С каких пор? Почему?
— Пару дней назад началось, — угрюмо отозвался пленник. — Наши боятся. — Он бросил быстрый затравленный взгляд на безголовые тела. — Стараются лишний раз не рисковать. Стреляют в общем… Боевыми… Начальство считает, что леталка используется неоправданно часто. А товара… — хэд запнулся, — диких… тресов… ну, пленных и без того слишком мало.
— Понятно, — хмыкнул Корень. — Добычи не хватает, а начальству план гнать нужно и поставки обеспечивать, да? Хэд промолчал.
— Значит, теперь вас вынуждают охотиться только с нелеталкой? — с глумливым участием спросил старшой.
— Вынуждают, — зыркнул исподлобья пленник. — Считается, что шприц-ампул, газовых гранат, бронежилетов и шлемов достаточно для успешной охоты.
— Неправильно считается, — покачал головой Корень. — Теперь уже недостаточно.
Хэд снова ничего не ответил. На этот раз его молчание являлось, по всей видимости, знаком согласия.
— Выходит, «калаши» вы теперь для устрашения носите? — Корень вновь глянул на сваленные в кучу стволы.
Хэд кивнул.
— Да. Чтобы дикие… — опять заминка, еще один затравленный взгляд, — чтобы вы не догадались.
— Так все равно догадались бы рано или поздно.
— Мы надеялись, что это произойдет позже.
— Ну-ну, — глубокомысленно изрек Корень. В его глазах читалось недоверие.
— Нам нужно продержаться, пока…
Пленник оборвал недоговоренную фразу на полуслове. Прикрыл глаза. Крепко сжал губы. Прикусил язык, одним словом. Но сказанного ведь уже не воротишь.
— Пока что? — ласково протянул старшой. Он снова поигрывал ножом перед глазами хэда. С лезвия капала не запекшаяся еще кровь.
Борис снова навострил уши.
— Рассказывай, раз начал, чего уж там, — поторопил Корень.
Пленник вздохнул.
— Скоро в Ставродар придет новая гарнизонная смена.
— И-и-и? — Прищуренные глаза Корня, не моргая, смотрели на пленника. «Продолжай, милок», — говорили глаза.
Хэд продолжил:
— Им другие стволы выдадут.
— В смысле — другие?
— Специально под нелеталку заточенные. Только под нее.
— Типа, перевооружение?
— Вроде того. И вообще намечается крупномасштабная реорганизация.
— Реорганизация? — усмехнулся Корень. — Недостаточно эффективно работаете?
Хэд опустил глаза. Промолчал.
— Ну а с вами что будет?
Он пожал плечами.
— Выведут из Ставродара. Может быть, на новое место службы отправят. Может, на полигон какой — переучиваться.
Особой уверенности в словах пятнистого Борис, впрочем, не услышал. Видимо, хэд и сам терялся в догадках.
— Подробностей я не знаю. Взводный сказал, что скоро все начнется. Но как скоро и что именно — не объяснил. Конверты вроде бы у начальства уже имеются, но их еще не вскрывали.
— Знакомая песня. Время «Ч»?
— Да.
— А до тех пор вы все, значит, без леталки из города выезжаете?
Пленник мотнул головой.
— Не все. Леталкой вооружают охрану трес-караванов.
— Ну еще бы их не вооружали! — скривился Корень. — Ценный груз сопровождают. Кстати, о караванах…
Старшой вдруг резко подался к пленнику. Тот дернулся, пытаясь отстраниться. Не смог. Веревки, которыми был связан хэд, не позволили.
— Скажи-ка теперь мне вот что, друг любезный. Когда и по какой дороге пойдет ближайший караван?
Пленник насупился. Снова упрямо сжал губы. Он все же держался лучше очкастого каннибала.
— Ну?! Докажи, что тебя не нужно убивать.
Хэд молчал.
— Когда пойдет колонна?
Хэд молчал. «В общем-то, понять его можно», — подумал Борис. Ценность сведений, которые пытается выведать Корень, равна ценности хэдхантерской жизни. Если хэд сломается и выложит все, его жизнь будет стоить не больше стреляной гильзы. Ну а если не выложит… Тут еще можно и поторговаться, и время потянуть.
Корень перевел взгляд на нож. Задумчиво повертел окровавленное лезвие. Словно решая, как лучше его использовать.
Пятнистый напряженно следил за предводителем егерей. Следил, но молчал.
— Тут ведь дело такое, — с нарочитым интересом разглядывая острие ножа, вновь заговорил старшой. — Если не скажешь ты, мы все равно узнаем. Наши люди наблюдают за всеми выездами из Ставродара. А трес-караван — это не патруль. Он незамеченным не проскользнет.
Было ли это правдой или Корень блефовал, Борис не знал. Но ведь и хэд тоже этого знать не мог.
Пленника, однако, довод старшого не очень впечатлил. Игра в молчанку продолжалась.
— И вот еще что, — как бы между прочим заметил Корень. — Насчет реорганизации вашей. Ты уверен, что, когда прибудет новый гарнизон, старый попросту не загонят в тресовозки? Какой прок от хэдов, не оправдывающих доверие?
А вот теперь — в точку! Судя по виду пленника, он не исключал такой возможности. Наверное, пятнистый и сам уже передумал немало нехороших мыслей на эту тему. Может быть, даже втихаря от командиров перетирал базары о грядущей реорганизации с сослуживцами. А может быть, и с командирами тоже обсуждал.
— Так есть ли смысл тебе упрямиться? Не лучше ли рассказать сейчас все, что знаешь, и забыть о возвращении в Ставродар?
— А если я скажу? — сглотнул слюну пленник. — Если расскажу все?
— Будешь жить, — пожал плечами старшой. — Может быть.
— Гарантии? — вскинулся хэд.
— Никаких. Я же сказал, что, МОЖЕТ БЫТЬ, будешь жить. Это решать не мне, а моему хм… начальству. Но я обещаю замолвить за тебя словечко. Мол, раскаялся парень и помогал всеми силами. Кто из хэдов нам реально помогает, тех отпускают на все четыре стороны. Иногда.
