Дмитрий Манасыпов - Район-55 (авторская версия)
Машина легко катила вдоль выстроившихся по обеим сторонам дороги аккуратных коттеджиков и старых, построенных почти сразу после возникновения города, домов.
Егерь не отвлекался на то, что происходило в них, но и так было заметно, что всё далеко не в порядке.
По обочинам клубился непонятный и густой зеленоватый туман. Несколько домов горели. Во дворе одного из них были заметны несколько изломанных теней, склонившихся над чем-то. Или кем-то. Егерь даже и не удивился подобной мысли, пришедшей в голову.
В свете фар, на том самом пятачке асфальта, перед спуском на бетонку, что-то мелькнуло. Егерь выключил свет и заглушил машину, пустив её накатом.
— Наташа…
— Да? — Глаза всё ещё оставались мокрыми, но голос не дрожал. А вот это уже хорошо, умница девочка. Мужчина улыбнулся.
— Впереди что-то есть. Подъедем, и будет видно, что да как. На, возьми. — Он протянул ей, рукоятью вперёд, пистолет. — Помнишь ведь, как пользоваться.
Наталья взяла тяжёлый, воронёный металл за ребристую ручку. Подняла на него глаза и кивнула. Щёлкнула предохранителем, оттянула раму, досылая патрон. Подняла ствол вверх, аккуратно, отведя в сторону окна. Егерь одобрительно хмыкнул, нажимая на тормоз. Подождал, пока машина полностью остановится, открыл дверцу, подхватил карабин. Мягким, кошачьим движением, скользнул на улицу.
Наталья смотрела ему вслед, понимая, что всё-таки её муж был и остался тем, кем его сделали. Прекрасной, экономичной, страшной и кому-то когда-то так необходимой боевой машиной. И пара лет мирной жизни только слегка притупила всё-то, что он умел, но не смогли лишить его этого смертельного мастерства ни на йоту. Сейчас всё стало на своё место, и Егерь опять вёл собственную войну. За неё, предавшую его, в первую очередь. Ни за себя, нет. Это она поняла сразу…
Егерь скользил, прижимаясь к земле. Впереди стояли две машины, грузовик и какая-то импортная легковушка-седан. Грузовик, судя по всему, въехал в иномарку, впечатав её в столб электролинии. А его водитель сейчас шёл к тем, кого сбил. И в его руке было явно что-то тяжёлое и металлическое, скрежещущее по неровному асфальту.
* * *Девчонка прекратила кричать. Давно, минут десять назад. Только судорожно всхлипывала, размазывая слёзы по лицу и крашеным доскам нар.
Пятнадцать минут назад к ней в камеру зашёл Семёныч. Прапорщик был доволен осмотром, который произвёл в «оружейке», так как теперь ему стало понятно, что боеприпасов хватит на первое время с избытком. В таком прекрасном расположении духа он и появился в камере, рассматривая её ещё более пристально.
Рыженькая сжалась в комок, пытаясь отползти от него подальше, чем ещё больше порадовала его. Семёныч полюбовался на неё ещё немного, добродушно попыхивая сигаретой, прежде чем приступил к действиям. Сначала она молчала. И лишь когда он спустил брюки, открывая то, что до этого момента пряталось под ними, только тогда она закричала. Безнадёжно и пронзительно…
Сейчас, после того, как первое желание прапора было полностью удовлетворено, он отпихнул её в сторону. Ногой отправил в угол разодранные вещи, одобрительно хлопнул по нежной коже на ягодицах. Она вздрогнула.
За стеной громко возмущались две намалёванные сверх меры лахудры, на которых сначала остановился его взгляд. Они уже давно мешали нирване, охватившей прапора, потому он немедленно решил прекратить этот галдёж. Ещё раз потрепал рыженькую, мол, не печалься, скоро вернусь. Встал с нар как был, голышом. Его это нисколько не смущало. Достал из кобуры «макар», поменял обойму и дослал патрон в патронник. Больше оружия в камере не было, его прапор оставил в оружейной. Дверь скрипнула, повернувшись на давно не смазанных петлях.
— Ой… — Более высокая лахудра, увидев его, немедленно заткнулась, постаравшись спрятаться за свою товарку.
А вот та ничего не заметила, продолжая орать. Вероятнее всего их обоих привезли в ГОВД совсем пьяными, и хмель из голов до сих пор не выветрился. Вместе с выделившимся во время перестрелки адреналином, эти обстоятельства выдали жесточайший коктейль, который и не давал тётке успокоиться:
— К-а-а-а-з-ё-ё-л!!! А слабо не с девчонкой справиться, а с нормальной бабой?! — Надрывалась она, ни разу не потрудившись обратить внимания на подругу. — Гандон ментовской! Да я тебе…
Банг!!! Её швырнуло на стенку, по которой она медленно сползла на пол, хрипя и хватаясь за грудь. Глаза тётки закатились, ноги засучили по бетонному покрытию. Семёныч ухмыльнулся, глядя на неё и подругу, которая также скорчилась рядом, закрывая голову руками и всхлипывая.
— Доорались, коровы? — Прапорщик наклонился над ней, потыкав в макушку стволом пистолета. — Сейчас контрольный звонок в голову тебе с подругой, и всё, будете знать, как бороться за права человека. Усекла?
Сзади лязгнуло, тем лязгом, который знаком всем, имевшим дело с оружием. Именно такой звук издаёт затвор автомата, когда его отводят назад и отпускают, досылая патрон из магазина. Семёныч хмыкнул, и начал разворачиваться, когда загрохотало.
Стрелок опустошил весь магазин, выпустив тридцать патронов в сторону широкой спины бывшего прапорщика практически одной длинной очередью. Это и подвело его, когда после первых десяти ствол повело вверх и в сторону. Если бы на месте худенькой девочки с хвостом рыжеватых волос был бы кто другой, кто умел обращаться с такой штукой как АКСУ…
Но своё дело она всё-таки сделала, швырнув тяжёлое тело Семёныча на его жертв, избороздив спину отверстиями от попаданий. Он рухнул, захрипев и забулькав продырявленными лёгкими, выпустив изо рта целый поток крови.
Девочка всхлипнула, опуская АКСУ. Автомат повис в правой руке. Левую, дрожащую, она поднесла к лицу, растирая слёзы напополам с потёкшей тушью:
— С-у-у-у-к-а-а-а… — Всхлипнула и истерично хохотнула. — Тварь… я его завалила, тварь конченая, сучара… да подыхай ты у-ж-е-е-е-е!!!
А Семёныч если и умирал, то очень медленно. Странная, набухшая гипертрофированными мышцами и ощетинившаяся острыми выступами фигура ещё дёргалась.
Женщина, которой прапор не успел выпустить мозги, встала и подошла к рыженькой. Приобняла за плечо и начала подталкивать к выходу из камеры:
— Пошли, пошли отсюда. Да быстрее, дурочка, быстрее.
Девушка послушно двинулась вслед за ней. Женщина покосилась на неё, оценив то, что из одежды на ней был только лифчик на тоненьких бретельках. Посадила её на первый попавшийся стул и пошла в сторону дежурки. Вернулась с комплектом городского камуфляжа, который отыскала в стенном шкафу. Кинула его девушке и подошла к третьей камере. Пацаны, которые сидевшие в ней, уже навытяжку торчали у решётки:
— Слышь чё, подруга. — Коренастый и невысокий, в тёмно-синем «адидасе» внимательно посмотрел на неё. — Если по уму, так нас бы тож выпустить надо как-то?
— Да ты чего, дружбан? — Женщина улыбнулась, щёлкнув зажигалкой и закуривая сигарету «Явы», пачку которой взяла всё в той же дежурке. — Прям по уму и прям надо?
— Ну а чё? — «Спортивный» сплюнул через решётку. — С какого перепуга нам здесь теперь оставаться-то? Выпусти, подруга…
— А оно мне надо? Ты думаешь, я не видела как ты глазёнками своими паскудными на девчонку-то зыркал? — Тётка сплюнула на пол куда как ни хуже, чем узники ИВС. — Нет уж, земеля, ты посиди. Вместе с дружбанами. Выпустят потом, как всё успокоится.
— Ну, ты сука… — Парень покачал головой. — Найду — башню снесу. Поняла?
— А то, землячок. Вся аж трясусь от страха. Бывайте, гамадрилы…
Женщина подняла рыженькую девушку и двинулась к выходу из ОВД. Та уже пришла в себя и была почти полностью спокойна.
— Тебя как зовут-то? Меня Галя.
— Катя… — Девушка покосилась на валяющиеся по коридору трупы в серой форме. — Это он их, всех?
— Наверное. Ты с автоматом умеешь обращаться? Ну, кроме того, чтобы стрелять?
— Нет, Галь. А что?
— Да вот, думаю, что нам с тобой подруга нужно пару таких вот штук прихватить. Мало ли, какие кавалеры шляться там могут. Раз уж этот ментяра такой красивый был.
— Ну да. — Катя согласно кивнула головой. Нагнулась и подняла один из двух «огрызков», валявшихся на полу. Повесила на плечо. — Давай вместе дойдём до меня, а?
— Давай-давай. — Галя осторожно отперла засов на двери, и потянула ручку на себя. Выглянула, внимательно осматривая окрестности. Справа всё было спокойно. Она повернула голову налево, пытаясь высмотреть — что же там?
Холодная, когтистая лапа схватила её под подбородок, проткнув кожу и цепко ухватив за мышцы шеи. Рванула на себя. Галя закричала, стаскиваемая с крыльца вниз, прямо под ноги пяти тёмных фигур, пахнущих сгоревшим порохом и кровью. Тени, ещё недавно бывшие теми, кого расстрелял Семёныч, мгновенно сомкнулись над ней. Ещё один, надрывный крик и всё…
