Алексей Калугин - Резервация
Он ждал появления иксайтов, но все равно непроизвольно вздрогнул, когда сетка на воздуховоде звякнула и завибрировала от удара, нанесенного по ней изнутри. То ли тому, кто бил по ней, было слишком неудобно, то ли у него просто уже почти не оставалось сил, но только после третьего удара закрепленная четырьмя короткими винтами сетка сорвалась и упала вниз. Следом за ней на пол полетело тело, затянутое в черный облегающий комбинезон с закрывающим голову шлемом. Не успев сгруппироваться, человек упал на вытянутые вперед руки и, перевернувшись через плечо, ударил ногами в стенку корпуса. Попытавшись подняться на ноги, он встал на четвереньки, и тут же его скрутил приступ сухого, удушающего кашля.
Стинов бросил быстрый взгляд на отверстие в стене, из которого вверх, к потолку тянулась широкая полоса серого дыма. Удостоверившись, что больше никто оттуда не вывалится, он сделал шаг к стоявшему на коленях иксайту и ткнул его в бок концом шокера с оголенными электродами. Сухо протрещал электрический разряд, но иксайт, наклонив голову к полу, продолжал кашлять и тереть кулаками глаза. Сообразив, что костюм его, должно быть, имеет защитный слой, Стинов, теперь уже не давая напряжения на электроды, плашмя ударил иксайта шокером по ребрам. Иксайт охнул и привалился боком к стене.
– Поднимайся! – приказал Стинов и вытащил из кармана записную книжку, намереваясь сообщить о задержанном.
Иксайт поднял голову и посмотрел на Стинова. Лицо его было закрыто черной матерчатой маской с круглыми вырезами там, где находились глаза, нос и рот. Злобно сверкнув воспаленными, слезящимися глазами из-под покрасневших век, иксайт дернул руку к поясу, где у него был закреплен плоский прямоугольный подсумок и брезентовый чехол, из которого торчала рукоятка складного мачете.
Не дожидаясь, когда иксайт пустит в ход свое оружие, Стинов с широким замахом ударил его рукояткой шокера по затылку. Так и не успев схватиться за рукоятку мачете, иксайт упал, уткнувшись лицом в покрытие пола.
Наклонившись, Стинов снял с иксайта пояс. Заглянув в подсумок, он увидел там несколько брикетов примитивного тринитротолуола, не иначе как сваренного в кастрюльке на электроплитке, и моток запального шнура.
Усмехнувшись, Стинов застегнул подсумок и перекинул пояс через плечо. Если бы он сам решил пойти на столь опасное дело, то уж по крайней мере запасся бы взрывчаткой помощнее. Лучше всего подошла бы МХ-122, пятисот граммов которой хватило бы, чтобы разнести жилой сектор. На худой конец – «Тирион-Z12». А лучше всего было бы достать резонансные мины направленного действия…
Стинов быстро провел ладонью по лицу и, прогоняя пришедшие из подсознания мысли, тряхнул головой. Надо же, какими, оказывается, обширными познаниями по части взрывчатых веществ он обладает. Из него, наверное, мог бы получиться отменный террорист. А ведь никогда прежде он даже и названий таких не слышал.
Он посмотрел на скорчившееся на полу, неподвижное тело иксайта. Фигурка его была маленькой и стройной, почти как девичья. Да, парень, не повезло тебе с руководством. Послало оно тебя на заведомо проваленное дело. Кто знает, быть может, в отличие от тебя твои вожди знали, что парой килограммов динамита пятислойный бронированный кожух генератора силовой установки Сферы не прошибешь, да только для них важнее просто обозначить свое присутствие, чтобы не забывали о них. С этой же целью и собаки мочатся на столбы.
Стинов наклонился и, подцепив тело иксайта за плечо, перевернул его на спину. Паренек дернул рукой – должно быть, начал приходить в себя.
Стинов присел рядом с иксайтом на корточки, зажал шокер под мышкой и, просунув большие пальцы под нижний край маски, потянул ее вверх.
Маска сползла с головы вместе со шлемом. Из-под эластичной материи вырвалась широкая, густая волна черных, слегка волнистых волос. Стинов оторопело уставился на лицо террориста. Он готов был увидеть совсем молодого паренька, почти мальчишку, но перед ним была девушка! Что она-то здесь делала? Что могло сподвигнуть ее на участие в идиотской авантюре иксайтов?
Лицо у девушки было худое, с острым подбородком, высокими скулами и большим ртом. Красные, воспаленные круги обводили разъеденные газом глаза и углы рта. Если кто-то и называл ее красавицей, то только желая польстить. Однако присутствовала в ее лице какая-то едва уловимая прелесть, заключающаяся, должно быть, в тонких, кажущихся хрупкими чертах. А излом высоких бровей подчеркивал выражение бесхитростной наивности, вызывающее желание заботиться и защищать ту, что бросала взгляд из-под них.
Осторожно, как будто девушка спала и он боялся ненароком ее разбудить, Стинов убрал прядь волос, прилипшую к влажному лбу. Девушка, не открывая глаз, дернула подбородком и тихо, сквозь сжатые зубы застонала.
Стинов машинально взглянул на часы. Сколько времени прошло с того момента, как иксайт вывалился из вентиляционного отверстия? Пять минут? Или больше? В руке он держал пенал электронной записной книжки, на которой почему-то до сих пор все еще не была нажата кнопка вызова. Стинов мягко погладил подушечкой большого пальца по выпуклому кружку упругого пластика и вдруг решительно сунул записную книжку в карман.
Перед ним был тот самый шанс, которого он дожидался.
Если он сдаст иксайта властям, то, как свидетель, снова окажется в зоне особого внимания господина Стояновича. И шеф службы безопасности наверняка постарается не упустить такой возможности, чтобы свести с ним старые счеты.
Но существовала и другая возможность. Если он поможет девушке незаметно выбраться из Сельскохозяйственной зоны, то тем самым сможет заручиться ее доверием. После этого можно уже будет идти к Шалиеву с докладом о том, что ему удалось установить контакт с иксайтами. Кроме того, так он наглядно продемонстрирует, каким образом можно обвести вокруг пальца ведомство Стояновича. А если правда то, что говорят о взаимной неприязни, что испытывают друг к другу первый помощник руководителя Информационного отдела и шеф службы безопасности, то это не могло не понравиться Шалиеву.
Стинов вскочил на ноги. Если он хотел выиграть, то действовать следовало без промедления.
Игорь схватил с пола вентиляционную решетку и стал торопливо пристраивать ее на место, заколачивая винты рукояткой шокера. Работать был неудобно, потому что все время приходилось тянуться вверх, но все получилось отлично – решетка выглядела так, словно ее никогда и не снимали.
Выбежав к краю поля, Стинов оглядел окрестности. Никого, если не брать в расчет усердно работающих клонов.
Пока Стинов суетился с вентиляционной решеткой и бегал по закутку из стороны в сторону, в его голове уже выстроился четкий, последовательный план действий. Какая часть его бинарного сознания принимала в этом участие, сейчас он точно сказать не мог. Ключевым моментом в том, что он все-таки решился пойти на риск, несомненно, было то, что иксайт оказался девушкой. Будь на ее месте мужчина, Стинов вряд ли решился бы вести с ним задуманную игру.
Даже закоренелому параноику с первого взгляда стало бы ясно, что девчонка, лежавшая без сознания у стены корпуса, не могла представлять никакой угрозы безопасности Сферы или Информационного отдела. К ответу нужно привлекать не ее, а тех, кто посылал таких, как она, взрывать самодельные хлопушки, способные самое большее на то, чтобы пробить метровую дырку в стене из прессованного полимера, которую если постараться, то и кулаком прошибить можно. А после они же, выступая в Совете сохранения стабильности, недоумевающе разводят руками и говорят, что и знать не знают тех, кто совершил теракт, что помыслы их чисты, а цели благородны. Если разбираться по существу, девчонка была виновата только в том, что позволила другим думать и решать за себя. А это вовсе не повод для того, чтобы отправить ее тело в распылитель или бросить гнить в какой-нибудь заброшенной секции! С нее вполне хватит газа, которого она наглоталась в воздуховоде, и ссадины на затылке.
Стинов с размаху впечатал крепко сжатый кулак в раскрытую ладонь другой руки.
Мысли проносились у него в голове стремительной чередой, толкаясь и обгоняя одна другую, так что он и сам не мог толком в них разобраться. Но главным, несомненно, был план, который казался непогрешимым. И здесь уж на первое место выходило его новое сознание, для которого все происходящее было похоже на игру в шахматы с Медлевым. Партия была продумана таким образом, что практически на любом ходу Стинов мог сдать ее, решив, что так для него будет лучше, поскольку ставкой в игре была не его, а чужая жизнь.
– Клон, – негромко произнес Стинов.
Услышав ключевое слово, трое клонов подняли головы.
– Ты, – ткнул пальцем Стинов в одного из них. – Иди сюда.
Клон аккуратно перешагнул через грядку, подошел к Стинову и уставился на него своими большими, ничего не выражающими глазами.
