Артём Мичурин - Умри стоя
Прежде чем опуститься на дно траншеи, Глеб успел перевести взгляд с танка в сторону врага, и насчитал пять чёрных дымных лент, едва различимых за облаком земляной взвеси.
— Минус пять! — прокричал он, стараясь донести радостную новость до пригнувшихся и зажавших уши сослуживцев, но, видя, как в ответ беззвучно шевелятся губы Преклова, решил воспользоваться рацией на частоте звена. — Звено, как слышите?
— Херово, — отозвался Димидов, заткнувший левое ухо пальцем. Остальные просто кивнули.
— С той стороны уже пять машин горят! Похоже, Толян, ты и сегодня счёт не откроешь!
— Бля! — Преклов раздосадовано поджал губы. — Почему меня в танкисты не направили?
— Танки берегут, — высказала предположение Волкова.
— Чёрт! Как посмотреть охота! — он бросил опасливый взгляд на спину сержанта, продолжающего в полный рост вышагивать по траншее, и после секундных раздумий решился встать. — Ёо-о моё! Да их там хренова тьма! Ох!
Не долетевший метров десяти снаряд глухо рванул и поднял в воздух целую тучу земляных комьев, один из которых, весьма увесистый, разбился о шлем Преклова. Толян покачнулся и отпрянул к стене, нащупывая свободной рукой опору.
— Куда?! — Глеб схватил контуженного за рукав и дёрнул вниз. — Ты в порядке?!
— Нет! Он не в порядке! — выросший будто из-под земли Зуев ухватил Преклова за горловину жилета и одним рывком подтянул к себе так, что козырьки их шлемов клацнули, соприкоснувшись. — Повтори крайний приказ, рядовой!!! — проорал сержант, и на сером от пыли лице Толяна заблестели капли слюны. — Повтори приказ!!!
— Ж… жопы к земле, — неуверенно процетировал Преклов.
— Так какого хера ты делаешь?!
— Виноват.
Расширившиеся ноздри сержанта изрыгнули отработанный воздух, напора которого хватило для того чтобы нижняя половина растерянной Толиной физиономии стала заметно чище.
— Я с тобой ещё не закончил! — прорычал Зуев и, впечатав незадачливого подчинённого в стену траншеи, утратил к нему интерес.
— Чтоб я сдох, — Преклов опустился на землю и поправил шлем.
— Совсем сдурел? — процедил Глеб сквозь зубы. — Ты звено подставляешь!
— Я же просто… — начал было Толян оправдываться, но осознавая, что дал маху, врезал с досады локтем по стене и замолчал.
Глава 7
Лейтенант Морозов, опустив бинокль, перевёл взгляд на планшетник.
— Да. Да, подтверждаю — отходят за хребет. Около тридцати процентов. Туда бы авиаудар! Лучше парочку, и от них мокрого… Но… Так точно. Понял вас, — он с силой загнал антенну в трубку рации. — Дьявол! — после чего включил гарнитуру, наблюдая за приближающимися «скарабеями». — Рота двадцать два, взвод три, на погрузку!
— Что тебе не понятно в слове «прикрытие» рядовой?! — сержант Зуев вперился глазами в Димидова, неосторожно позволившего себе подать голос без команды.
— Всё понятно! — отрапортовал тот, перекрикивая гул винтов. — Но разве мы не..?
— …надерём муслимам жопу и к обеду завоюем мир?! — закончил фразу Зуев. — Нет! Не сегодня. Нам поставлена задача — обеспечить прикрытие утилизаторам.
Отделение вопросительно переглянулось.
— Вы хоть что-нибудь о войне знаете, салажьё? — обвёл взглядом подчинённых сержант. — Чему вас теперь учат, как не нассать мимо рукомойника?
На этот непростой вопрос ответа никто не дал, так как «скарабей», упершись шасси в землю, стимулировал сержанта к новым словоизлияниям:
— Приехали, салажьё! Выметайтесь! Бегом-бегом-бегом!
Распахнувшиеся двери вертолётов выпустили штурмовиков из стальных утроб на обожженную изрытую степь. От точки приземления и на несколько километров вдоль береговой линии пейзаж украшали остовы уничтоженной и повреждённой техники, обильно приправленные останками воинов Аллаха в различной степени укомплектованности. В ближайшей воронке, возле которой высадилось отделение Зуева, лежала половина туловища без рук и головы, облачённая в тлеющие лоскуты коричневого мундира. Перемешанные с землёй внутренности тянулись к краю вырытой снарядом могилы. Левую половину изломанной груди украшал орден, вошедшей ребром в мясо.
Ульрих, недолго думая, подскочил к трупу и, сорвав награду, обтёр её валяющимся неподалёку пустым рукавом.
— Красивая побрякушка, — продемонстрировал он трофей Волковой.
— Себе приколешь? — усмехнулась та.
Проходящий мимо боец укоризненно посмотрел в их сторону и сплюнул.
— Долбоёбы.
— Что? — попытался возмутиться Ульрих, всё ещё держа орден перед глазами, как вдруг на запястье сомкнулась лапища сержанта.
— Где взял?
— Там, — указал Карл в сторону обрубка, продублировав жест поворотом головы.
Дальнейших расспросов не последовало. Тяжёлый сержантский кулак врезался в скулу рядового, отправив того кубарем на дно воронки, прямо по разбросанным потрохам.
— Отделение, слушай мою команду! Ничего не подбирать! Увижу какое трофейное говно в ручонках — оторву к ебене матери!
Ульрих встал и, растирая ушибленную физиономию, взобрался наверх.
— Что на него нашло? — посетовал он Волковой.
— Мины, салага, — пояснил не без интереса наблюдавший за происходящим штурмовик с ефрейторскими лычками, и обратился к Глебу: — Вы откуда?
— Зарница, — ответил тот.
— М-м… Слышал. Ты следи за своими. Не то от звена ошмётки останутся. Тут кругом сюрпризы.
— В трупах?
— И в трупах тоже. Не знаю, как они успевают их фаршировать, но делают это мастерски. У нас в соседнем звене одному руку отхерачило и половину рожи. Пистолетик наградной увидал, цап его из кобуры, ну и… Короче, не зевай.
— Звено! — крикнул Глеб, не доверяя столь важную информацию технике. — Все слышали сержанта? Ничего не трогать! Как бы сильно оно ни блестело, и как бы нестерпимо от этого ни свербело у вас в жопе!
Зуев обернулся, приподняв бровь, и хмыкнул.
— А у тебя здорово выходит, — пихнул Преклов Глеба в плечо. — Ой, виноват, лычки, кажись, запачкал.
— Не забывайся, рядовой, — нарочито серьёзно, парировал тот. — Я за тебя отвечаю.
Штурмовики шли двумя цепями перемежающимися дюжиной БМП и четырьмя ЗСУ. В небе, описывая круги, гудели вертолёты прикрытия, а на земле, то тут, то там, хлопали одиночные выстрелы.
— Куда лезешь?! — окликнул Зуев идущего с автоматом наизготовку Консальски. — В госпитале решил отдохнуть, сучёнок?!
— Никак нет! Там…
— Увидел раненого — добил без промедлений! Все слышали?!
— Так точно! — донеслось с разных концов растянувшегося отделения.
— Ну и какого хера ты ждёшь?!
Консальски снова вскинул опустившийся было ствол и спустил курок. Пуля, пробив каску неприятеля, сшибла с неё земляное облачко тут же прибитое алым шлейфом брызг.
— Вам здесь, бараны, не учебка! — продолжил наставления Зуев, шагая вперёд. — За точность баллы не начислят! Живой враг, мёртвый враг — вот ваша вводная и ваша цель! С минимальным риском и моментальным эффектом! Запомните — каждый ёбаный исламист мечтает вознестись на небеса! А самый прямой путь туда — через убийство неверного, то есть любого не исламиста! — сержант, не останавливаясь, вскинул СГК и дал короткую очередь по едва уловимо шевелящемуся бугорку земли. — Сучьи твари рвутся, кончая в трусы от радости, если могут забрать в мир иной хотя бы одного из нас! И не забывайте — эта погань нихуя не стоит, а вы обошлись Родине в невъебенную сумму! Посрать на своё здоровье? Так задумайтесь о долге перед Отечеством! Отделение, стоять! — скомандовал он, как только вверенный личный состав миновал остовы двух сожженных бронетранспортёров. — А ну прижали жопы к броне и не высовываться! Да не с той стороны, тупицы!
— Ух! — приложил Преклов ладонь к закопчённому металлу. — Ещё тёплая. Хе-хе. А из люка мясцом жареным тянет.
Глеб ясно расслышал, как у Толяна заурчало в животе.
— Десятисекундная готовность! — объявил Зуев.
По истечении озвученного времени метрах в ста за спиной глухо ухнули шесть взрывов.
— Термитные? — поинтересовался Глеб.
— Они, — кивнул сержант. — Движки жгут. До муслимского тыла далеко. Боеукладку рвать — лишний раз подставляться. Что не на ходу — то здесь навсегда. А может и наши БРЭМами утянут на переплавку. Ну, всё, кажись. Отделение, выдвигаемся на следующий рубеж!
Работы для утилизаторов оказалось много. Передний край был не самым богатым на трофеи. Основная масса побитой техники скопилась километрах в пяти на юг, там, где ракеты «Левиафанов» и артиллерия накрыли отступающего противника, выбрав для удара наиболее узкое место побережья. Тонны тротила превратили степь в чёрную дымящуюся пустыню, покрытую воронками-кратерами и усеянную комками перемешанного с землёй мяса. Железные чудовища — порождения отсталой технологии Халифата — стояли недвижимыми изваяниями, выгоревшие и покорёженные.
