Вадим Денисов - Стратегия: «Замок Россия». Том 1
— Здесь "Берег"! "Гоблин", доложите, что там у вас.
"Берег" это у нас Бероев. Капитан сам в дежурке засел, выправлять ситуацию. Далее состоялся очень примечательный диалог, со временем переросший в первый исторический анекдот нашего поселения.
— "Гоблин", ответь "Берегу".
— Здесь "Гоблин", на связи. Пш-шш… Тут на нас в роще два резких лося налетели. Положили обоих, на, но один еще дёргается, сейчас кончим.
— "Гоблин", живого постарайтесь сохранить до прибытия мангруппы. Как поняли?
— Пш-шш… Не понял. Зачем сохранять? Прием.
— Допросим. Доложите, что за "лоси", кто такие, чем вооружены, прием.
— Пш-шш… Ну, это… Докладываю! Лоси очень большие, доисторические, без байды, кожаные. Вооружены рогами и копытами. Высылайте носильщиков и раздельщиков. Ждём тут, приём.
— Пш-шш… Понял тебя, "Гоблин", понял. Мангруппа сейчас выдвинется.
Пока весь наш локальный радиоэфир втихую угорал над этой замечательной беседой, я всё ждал, спросит ли капитан о самом важном, если смотреть с моей колокольни. Не спросил, паразит, "наполеонам" всегда не до простых солдат. Вот за это уставное бездушье я чистых "солдафонов" и не люблю.
— "Гоблин", ответь "Демону. Миш, все целы?
— Командир, все нормуль, только сидим пока, отходняк ловим, — нетипичная для Сомова болтливость полностью подтверждала крайние слова. — Сдадим мясо, тут его под полтонны будет, досмотрим по заданию, и к тебе ломанём. Прием.
— Добро, "Гоблин". Мы к аэродрому, догоняй. И ещё. Дочисть наш первый дом. Медведя заподозрили, забросали окна дымовухами, ушли выждать.
— Принял, сделаем.
Ну его нафиг, дальше будем полной четвёркой работать, пока не адаптируемся, что-то больно бодро всё тут начинает оживать. Лосяры из "Ледникового периода", вороватые медведи, зайцы-переростки. Так что сомкнем ряды.
ВПП нашего аэродрома представляла собой типичную грунтовую лётную полосу, такие у нас используют в народном хозяйстве, особенно запомнилась мне подобная в таёжном посёлке на Ангаре, как-то в командировке полетал на "Аннушках". В торце полосы, куда мы и вышли, была нарисована большая буква "Т".
— "Падать туточки", — с мертвецким юмором расшифровал огромную букву Костя Лунёв.
— Добрый ты, Лунёв.
Ну, мы и потопали прямо по полосе с остатками невысохших луж к огромному ангару в конце поля. На небольшом насыпном холмике слева стоял ветроуказатель, он хорошо виден со всех точек летного поля и сейчас не по-мужски провисал. Ветроуказатель, предназначенный для определения направления ветра, имел форму усеченного конуса и мог свободно вращаться вокруг своей оси. Ткань прибора была покрашена чередующимися полосами белого и красного цвета, а кромки конуса черные. Изящный предмет. Что интересно, почти не выцвел, не обтрепался.
— Следы есть, вон, впереди, — заметил я, приседая, чтобы посмотреть под другим углом.
Дожди постарались их замыть, ветер успел сгладить, но следы от ударов при посадке всё равно остались. Нечасто, но какие-то небольшие летательные аппараты сюда залетали. Может, Бероев был прав и нам надо перекрыть лазейку? С другой стороны, на самолёте таких размеров десант не привезешь, но и с парашютами не сбросишь. А каких размеров? К сожалению, наши совместные познания в авиации не позволяли определить предполагаемый тип и размер летательного аппарата.
— Командир, я чё хочу сказать… А давай сразу пойдем к диспетчерской! — возбудился Костя, когда мы проходили мимо бревенчатой сторожки с башенкой. — Видишь же, в ангаре двери нараспашку, заходи-воруй. Нет там ни хрена.
— Ну что ты суетишься, а, — вяло возразил я, понимая, что Костян на девяносто девять пудов прав, — пацаны обязаны проверить, пацаны проверят.
Здесь было как-то спокойно. Видимость по кругу отменная, никто на тебя внезапно не наскочит. Да и сама аура маленького сельского аэродрома, даже заброшенного, — какая-то добрая, позитивная, как в старых комсомольских фильмах про советских летчиков. Не тревожное это место, вот чувствуется. Поэтому стволы мы пока прибрали. Оно, конечно, надёжнее и безопасней постоянно ходить со стволами наперевес, но такое передвижение за определённым порогом начинает сушить нерв, провоцируя на ненужный несвоевременный страх. Я уже не говорю про усталость. Даёшь нормы КЗОТ на длительность спецопераций! Как и во всём, в охоте полезны перерывы. Наверное, в реальной боевой обстановке приходится действовать иначе, не знаю. Ну, в реальной боевой и организм заработает иначе.
А мы тут, тьфу-тьфу, пока не воюем, мы тут работаем. Да на хрена бы это так!: жить в постоянном предбоевом стрессе, невозможно. Будь оно по-другому, казаки не разбили бы свои поля по границе Терека, а американские поселенцы не зажили бы сначала по берегам Миссисипи, а потом и Колорадо — уверен! Человеку работать надо, пусть даже и с револьвером на поясе. Вот и будем выполнять порученное нам задание.
Ангар был свободен. Что и требовалось доказать.
А вот внутренняя боковая пристройка в нем — нет. Навес, огороженный небрежно выполненными дощатыми стенками закрыт на висячий замок. И кого это может остановить? Я достал "кабар" и просто выломал петлю. Ай да ножик, ай да я. А чего таким не выломать-то.
Тут я немного отступлю от темы. Обожаю ножи. Когда узнал краем, что Сотников тоже на них повёрнут, сразу испытал приязнь к родственной душе. Ну, а, получив такой ножик, реально получил заряд энергии. Не воспринимайте всерьёз сугубо личный бзик — "кабары" есть моя давняя любовь. И, как старый "кабарист", позволю себе совет. Из относительно новых моделей фирмы надо и стоит брать только D2 "экстрим", модели 1281 или 1283. Сплошные технологии. Ручка из KRATON-B, формованная гарда и головка из порошка. Берите именно его, из-за зверски удачного дизайна и отменной стали, правильно термообработанная D2 это нечто. Литые элементы хороши, кастетный вес в руке, а сам клинок чудно управляется. А уж в силовой работе конкурентов ему надо еще поискать.
Потому петля умерла быстро. Внутри стояли шесть двухсотлитровых бочек. Все потертые, краска облезла, лишь на одной прочитывается SAE.
— Что мы тут добыли? — я открутил крышку, осторожно помахал рукой перед носом. — Топливо. И не соляра.
— И не керосин, — категорически заявил Костя, обоняв содержимое.
— Уверен?
— А хер ли мне быть не уверенным, если меня моя бабка каждую неделю на своей даче потчует оладушками, которые жарит на керосинке? Нанюхался, знаешь ли.
— Да ты у нас эксперт. Может, и число определишь, которое октановое? — не выдержав, съязвил я.
— Цетановое! — огрызнулся Кастет. — Бензин, а остальное наши определят. Ты докладывай давай, остряк.
Что, еще один зачёт заработали? Так мы нужные люди, без нас никуда!
Пш-шщ-ш…
— "Контур, ответь "Демону", примите находку… "Контур", ответьте.
— "Контур" на связи, слушаю.
— Вы машину уже починили?
— Сейчас уточню… (пауза)… Нет, пока не завели, осматривают.
— Вы напрасно её не завели. Тут бочки полные. Тонна двести бензина. Высылайте катальщиков, раз автомобилистов нет. Как поняли?
— Поняли хорошо. "Демон", конкретно место?
— Ангар аэродрома, там увидите.
— "Демон", меры примем. До связи.
Я удовлетворённо повесил рацию на место, ласково похлопал ближнюю бочку по прохладной, круглой бочине.
— Заберут вас, заберут, не волнуйтесь. Скоро укатят. У нас там всех, жуть какой спрос на любой хабар. Аж кушать не можем, так нам все вы нужны… Пошли, Костя, к диспетчерской.
На диспетчерской висел замок.
— А! Что я тебе говорил? — торжествующе глянул на меня Костя, ломая петли, сейчас была его очередь играть роль взломщика. А чё, практику нарабатываем.
Голосом Мишки зашипела рация.
— "Демон", мы на подходе, не шмальните там.
— Понял, подходи не бойся, мы в диспетчерской.
На первом этаже в углу нас встретил, то ли пародийный "ресепшн", то ли стойка ленивой продажи авиабилетов, по размерам, так не более двух билетиков в неделю. Стол для посетителей возле уже привычного узкого горизонтального окна, три простых стула рядом. Традиционный, как я посмотрю, для этих мест камин, только очень маленький. Каминчик. Лавка деревянная, эта стоит по другую сторону окна. Дверка в кладовку или подсобку, там пусто. И всё. Еще в потолке есть лестница на второй этаж, то есть вход в башенку, которую мы приняли, или захотели принять, за "пункт управления воздушным движением", УВД, то есть. Не сговариваясь, дружно присели за стол, чтобы ненадолго разгрузить ноги, посидели с удовольствием.
И ведь опять сруб. Здесь-то зачем, для тепла? Не знаю, какие тут зимы, но абрикос тут есть, судя по заброшенным садикам. Да и… Это ведь не деревенская изба — это диспетчерская, тут не живут, тут работают. Здесь нет, и не может быть грудных детей, детских кроваток, распаренной молодухи с бани, утреннего вставания в труселях, ногами на пол. Вполне хватило бы прочных дощатых стен с утеплителем, а то и без него. Но нет, тут везде срубы. Сколько это всё может стоить? Ну, пусть не в деньгах, в любом другом ресурсе, в рабочем времени, например. Да жуть. А материала сколько ушло… Из отменных, длинных сосновых бревен, траченных на пустой и потому бестолковый (пока, во всяком случае) огромный ангар, вполне можно построить самый настоящий корабль.
