Сргей Лукьяненко - Императоры Иллюзий
Когда, вспрыгнув на подоконик, Агат еще раз посмотрел на Ванду – жалобно и недоуменно, она закричала:
– Да иди же, тупой! Иди!
Занавеска колыхнулась. Ванда, прихрамывая чуть сильнее обычного, прошла в столовую. Включила плиту – рацион номер десять, штурмовой-прим. Залпом выпила боевой коктейль – как всегда невыносимо противный и чуть пьянящий. Поколебалась, отпила полчашки горячего шоколада, и, оставив все остальное на сервировочном лотке, поднялась в свою спальню.
Здесь шторы были раздернуты, и она почти сразу заметила серебристую точку, зависшую в небе. Секунду Ванда стояла, любуясь истребителем Империи. Потом прошла вдоль стены, ласково касаясь то «Шанса», то «Ультиматума», то «Кондора-СТ». Много оружия, очень много. Хватило бы на всех, кто сейчас готовится штурмовать маленький домик в бесконечном саду.
Каховски выбрала скорострельный фазер, любимое оружие киллеров-одиночек, самоделку с ограниченной логикой. Ей слишком не хотелось ошибиться, чтобы пренебрегать псевдоинтеллектом оружия. Несколько минут она потратила на ввод ограничений, поглядывая на застывшую в небе «Синюю Птицу». Потом, положив фазер на колени, села у окна.
Три минуты тишины перед вечностью – не слишком много?
Конверт, принесенный вчера нарочным, по-прежнему лежал на журнальном столике. Каховски повертела «аТановский» бланк – мерцающая золотом эмблема, ровные рукописные строчки – жест особого уважения.
«Госпожа Фискалоччи! На протяжении почти двухсот лет вы являлись нашим неизменным и уважаемым клиентом. Если ваше решение о непродлении „аТана“ вызвано временными материальными трудностями, то я, как полномочный представитель компании, имею честь предложить вам беспроцентный и бессрочный кредит на сумму, равную стоимости льготного (категория: Г-К-6) аТана. Единственным условием является использование кредита на возобновление вами бессмертия.
Для получения кредита и продления аТана вы можете воспользоваться упрощенной процедурой, отвечающей пунктам 3.2 и 3.3 стандартного договора. Если же решение прервать контракт вызвано личными мотивами, смею предложить Вам консультацию танатолога и курс психологической реабилитации, которые согласно пунктам 6.4 и 7.1 предоставляются вам абсолютно…»
Каховски встала, окинула взглядом оружие на стенах, и неторопливо поднялась на чердак. Пыль, хлам, полутьма. Зато здесь имелось очень много маленьких окон – сквозь которые было прекрасно видно бегущих к дому десантников. Ванда подняла фазер, отлавливая среди людей громоздкую, хоть и стремительную фигуру булрати. Нажала на спуск. Стекло брызнуло наружу, мелкими огненными каплями, а булрати разорвало напополам.
– Первый, – сказала Ванда, семеня к соседнему окошку. Но в нее еще не стреляли. Откуда-то с неба загремел тысячекратно усиленный голос:
– Именем Империи! Прекратите огонь и выходите…
– Второй, – выцеливая иссиня-черную чешую меклонца сказала Ванда. Меклонец, свернувшись в эмбриональный шар, замер среди деревьев.
Чердак озарило голубой вспышкой. Каховски почувствовала, как подломились ноги, а пол стремительно ринулся навстречу. Стационарный станнер… давно пора.
Все-таки кое-что она успела. Немного…
Подстегнутые боевым коктейлем нервы все еще служили ей. Ванда подтянула ствол фазера к голове, выдохнула, и надавила на спуск. Ничего. Только замерцал огонек ограничительных цепей. Ах да, она ведь тоже – человек… хотя бы с точки зрения оружия. Непослушными пальцами Ванда принялась отключать блок псевдоинтеллекта.
Ей удалось справиться в тот самый момент, когда лестница затрясалась от тяжести закованных в броню людей, а черепичную крышу пробила суставчатая лапа меклонца. Секунду Ванда задумчиво смотрела на нее, потом с сожалением перевела взгляд на фазер.
– Найди его, Кей, – прошептала она. – Кто бы он ни был…
На этот раз фазер согласился стрелять.
9Снег бил в лицо, шлюпка покрылась толстой ледяной коркой. Небо, затянутое круговоротом туч, едва пропускало тусклый солнечный свет. В фиолетовом мерцании климатизирующего поля Дач рукояткой пистолета скалывал лед, освобождая люк.
– Мы не взлетим, – сказал Томми. – Мы никогда не взлетим.
Кей рывком открыл люк. Проскользнул в пилотское кресло. Томми продолжал стоять по колено в снегу, зябко обняв себя за плечи.
– Быстрее, – сказал Кей, активируя пульт. Снежинки падали на оживающие экраны, таяли. Томми неуклюже сел рядом, стал возиться с замком люка.
В корме шлюпки неохотно загудел двигатель. К фиолетовому свету добавилось оранжевое плазменное пламя.
– Герметизация? – спросил Кей.
– Норма.
– Пристегнись.
– У тебя снова плохое настроение?
– Не только у меня.
Шлюпка качнулась, с хрустом выдираясь из ледяной корки. На пульте замерцал красный огонек.
– Правую опору потеряли, – вяло заметил Томми.
Двигатель набрал мощность, и шлюпка пошла вверх. Они вонзились в свинцовый водоворот туч. Высота три километра… если Ванда была права, их еще не видят.
– Включи приемник, – велел Кей. Томми послушно протянул руку к панели.
Рев толпы. Голос Грея:
– …не в первый раз пособники чужих и ненавистники жизни пытаются обезглавить Империю…
– Дальше, – сказал Дач. Тучи расступались, открывая фиолетовый купол.
– …наш корресподент, неподражаемый Олег Синицын, со своим прямым включением…
Взвизг помех.
– Только что пресс-офицер сделал заявление для граждан Империи. Да, ребятки, такого мы давно не слыхали. Теперь странное поведение Императора на приеме в президентском театре становится объяснимым…
– Дальше. Мы знаем все, что он скажет.
Снова хруст электричества. Переливчатые трели кодированного канала связи – полицейского, или военного. Помехи…
– Из-за дальних гор, из-за древних гор,
Да серебряной плетью река рассекала степи скулу…
Белый дрог костер, вперив взгляд в костер,
Над обрывом стою… Боги, боги, как берег крут.
– Оставь, – неожиданно сказал Кей. – Это Микеле-Микеле, оставь… Не хочу слушать призывы к сдаче.
Они ворвались в небо. Фиолетовый купол компенсатора переливался внизу.
– Истребители на радаре, – сказал Томми. – Видишь?
– Главное, что они нас еще не видят.
Мертвой свастикой в небе орел повис,
Под крылом кричат ледяные ветра,
Я не вижу, но знаю, он смотрит вниз
На холодный цветок моего костра.
Мир припал на брюхо, как волк в кустах,
Мир почувствовал то, что я знаю с весны:
Что приблизилось время огня в небесах,
Что приблизился час восхождения Черной Луны.
Небо темнело, проступали искры звезд. Одна из точек на радаре начала движение. Их заметили.
– Вот теперь мы поймем, нужны ли Императору живыми, – произнес Кей. – Соберись, я подключаю гравитационник.
– Мы все равно не успеем к кораблю!
– Корабль уже идет навстречу, я послал вызов. Но нам не обязательно опережать истребитель.
– Еще корабль… идет к планете… – глядя на экраны заметил Томми.
– Главное, что не к нам, – Дач похлопал Томми по плечу. – Спокойней. Все не так безнадежно, как тебе кажется. Поверь.
– Я когда-то был молод – так же как ты,
Я ходил путем солнца – так же как ты,
Я был светом и сутью – так же как ты,
Я был частью потока – так же как ты.
Но с тех пор как она подарила мне взор,
Леденящие вихри вошли в мои сны,
И все чаще мне снились обрыв и костер.
И мой танец в сиянии Черной Луны.
Им уже не нужен был радар, чтобы увидеть «Синюю птицу». Двадцатиметровая призма космоистребителя приблизилась на расстояние взгляда. Он летел совсем рядом, в полусотне метров – одна из лучших боевых машин Империи, и Томми ощутил пронзительное чувство незащищенности. Теперь он понял, что чувствовали алкарисы, когда они выдернули их из гиперпространства. Томми посмотрел на Кея – но тот казался абсолютно спокойным.
– Они сейчас ударят…
Дач покачал головой:
– Нашу рухлядь нельзя просто повредить. Она рассыпется от самого слабого удара. А у пилота, явно, приказ брать нас живыми. Он дождется, пока мы пристыкуемся к кораблю – и разрушит ему агрегатные отсеки. Потом подойдет бот с групой захвата.
Кей немного помолчал, и добавил:
– Так они это себе представляют.
Бог мой, это не робот, кто вправе роптать,
Слабой горсти ли праха рядиться с тобой…
Я хочу просто страшно, неслышно сказать:
Ты не дал, я не принял дороги иной,
И в этом мире мне нечего больше терять,
Кроме мертвого чувства предельной вины,
Оттого я пришел сюда петь и плясать –
В восходящих потоках сияния Черной Луны.
Кей начал подпевать, совсем тихонько, вновь имитируя голос певца с той тщательностью, что могли дать только его способности супера:
