"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Калинин Алексей
Ну да, ну да. Нашел дурачка…
Я опустил стекло и выбросил белый прямоугольник наружу. Мелкий дождик тут же покрыл веснушками поверхность бумаги.
Вот сколько раз зарекался возить с собой пассажиров – и всё равно беру. Надо прекращать. В кармане куртки нащупал сигаретную пачку. Осталась последняя. А что если…
А что, если сейчас бросить курить? А? Не, ну а что, в самом деле? Вот возьму сейчас эту пачку, подниму и положу в неё полуразмокшую визитку. Ну да, нечего мусорить во дворах… А потом запулю эту пачку в мусорку и начну жизнь без сигарет.
Так и сделал. На душе от нехитрых действий возник странный подъем. Как будто получил левел ап в компьютерной игрушке. Даже погладил себя по макушке и подмигнул сам себе в зеркало заднего вида.
Путь домой прошел в хорошем настроении. Я хотел было наехать на лужу, мимо которой шла девушка в оранжевой куртке, но справился с этим мелочным желанием. Слишком уж это подло по отношению к ни в чем не повинной красотке. Пусть себе идет, пусть дальше улыбается собственным мыслям.
На дороге вел машину неторопливо. Если встречался пешеход, то пропускал. На подрезающих и подныривающих не обращал внимания. Если раньше нервничал по отношению к другим водителям, то сейчас… Сейчас я их просто старался понять. Возможно, у других автолюбителей просто плохой день. Я ехал домой, ведь меня ждали…
Когда же открылась дверь, то в нос ударил запах жареной картошки с зеленым луком. Моя любимая еда.
– Милая, я дома! – позвал я.
– Киря!!! – послышался веселый голос. – Киря приехал!!!
Из комнаты в халатике выбежала моя драгоценность. Выбежала моя Людмилочка и повисла на шее. Прижалась объемным животиком. Мягкие губы прошлись по щеке, коснулись мочки уха. От этого прикосновения мурашки побежали по спине.
– Как день прошел? – спросил я, занося Людмилу в комнату.
– Хорошо, продала свадебное платье. Заплатили хорошую цену. А ещё… Ещё сегодня Максим Кириллович изволили четыре раза пнуть мамочку.
Я прижался щекой к животику. Там, внутри билось ещё одно дорогое мне сердечко. На задний план отошел и странный пассажир, и бывшая агрессия, и плохое настроение. Меня накрыло теплым одеялком нежности.
На душе стало так хорошо, так спокойно. Я невольно улыбнулся и погладил живот. В ответ ощутил легкий толчок, как будто малыш внутри «дал пятюню».
– Пойдем, пойдем. Покормлю мужа, а то голодный, наверное? – Людмила потянула меня на кухню. – И я ещё купила вкусняшек.
– Иди, солнышко, иди. Накладывай, а я сейчас умоюсь и приду. Кстати, я сегодня решил бросить курить.
– Ой, как здорово. А ведь я давно тебе говорила. Ты у меня молодец. Ты выдержишь и больше не будешь тянуть в рот эту гадость.
– Да-да, я молодец. А молодцу хочется кушать…
– Бегу-бегу.
Людмила упорхнула в сторону кухни, а я пошел в ванную. Теплая вода плеснула в лицо, смывая прошедший день. Я посмотрел на себя в зеркало. Подмигнул и улыбнулся.
На кухне ожидала картошка, потом прогулка и какой-нибудь фильм перед сном. Лучше всего комедию. Пусть за окном тихонько топает по металлическому козырьку дождик. Пусть луна прячется за тучами. Завтра будет новый день. После него наступит день ещё лучше. А потом родится Максим и тогда вообще всё будет сказочно.
– Я уже наложила! – донесся с кухни голос жены.
– Иду, любимая.
Я вышел и двинулся в сторону кухни.
Конечно же я не видел, как отражение в зеркале качнуло головой влево-вправо, словно разминая шею, потом подмигнуло и растворилось в темноте.
Роман Злотников. Игорь Гринчевский
АМЕРИКАНЕЦ
Глава 1
«Отдайте мне… изгоев, страстно жаждущих свобод»[1]
Санкт-Петербург, 21 июня 2013 года, пятница, вечер
Дверь хлопнула глухо. Алексей раздраженно открыл ее снова и попытался хлопнуть изо всех сил. Увы, но удар снова вышел глухим. Солидная столетняя дверь из дуба закрывалась тяжело, но гулкого удара, способного выплеснуть раздражение, все равно отчего-то не получилось. Дедова квартира как будто отторгала настроение Алексея, не пуская в себя ни капли мелкого и суетного.
Чертыхаясь про себя, Алексей пошел вглубь квартиры, на ходу сбрасывая туфли. Нервное, мутное раздражение не отпускало, не давая взять верх привычной аккуратности. Первая пуговица пиджака расстегнулась легко, однако вторая упорно сопротивлялась. Алексей почти уже решил вырвать ее с мясом, однако к этому моменту он наконец добрался до зала, что и спасло любимый пиджак от надругательства.
Если вся квартира была пропитана дедом, то здесь, в зале, все было куда древнее. Здесь уже более века царил дух легендарного Американца, основателя рода Воронцовых. Именно он в свое время купил и обставил эту квартиру. По сложившейся в роду традиции она передавалась по наследству, всегда старшему отпрыску по мужской линии, и тот обставлял ее в соответствии со своими вкусами. Дед был уже третьим владельцем, со временем и Алексею предстояло владеть ею. Нередко он рисовал себе, как изменит здесь все, но зала… Залу он представить иной не мог. Она, казалось, диктовала, как вести себя, нашептывала что-то такое, что выходит за пределы индивидуального и формирует ту загадочную сущность, что называют «родовые черты». В зале казалось невозможным бросать одежду, в зале невозможно было даже представить многое из того, что он делал, думал и говорил в течение недолгого пути от Зимнего до Миллионной.
Алексей повесил пиджак в шкаф, вернулся к центру залы и мрачно покосился на накрытый стол. Шампанское, фрукты, сыр, свечи… Ничего не пришлось бы говорить, набор все сам сказал бы Лене. «Эх, Лена, Леночка… — вздохнул он, — все так хорошо начиналось…»
Все еще находясь под магическим действием залы, затем пошел обратно к двери, подбирая брошенные вещи и аккуратно размещая их на положенные места. Затем вернулся в залу, налил из бара немного коньяку, неторопливо выпил, нервно пригладил волосы, затем, словно набираясь мужества, глянул в зеркало. В отличие от большинства сверстников внешностью своей он обычно был доволен. Предок оставил роду не только характер, но и правильные черты лица, широкие плечи, крепкую фигуру, уверенный взгляд, словом, то, что позволяло надеяться на успех у женщин. Однако сегодня этого оказалось недостаточно. От этой мысли сердце снова защемило, и захотелось немного добавить.
Тем не менее, вместо бутылки Алексей взял в руки мобильник. Нажатие пары кнопок, «быстрый вызов», и через пару мгновений в трубке раздались гудки. Два, три, пять, семь… Абонент не спешил отвечать. Алексей пал духом и почти уже дал отбой вызову, когда из микрофона раздался немного раздраженный и сильно удивленный старческий голос:
— Леша? Случилось что? Отдавая тебе ключи от квартиры, я никак не ждал, что вечером ты выберешь время пообщаться со стариком… Что произошло?
— Деда… — голос сорвался, — дед… Мы с Леной поругались…
— Скоро буду!
Дед, как всегда, решения принимал быстро и говорил твердо. Ни секундной заминки, хотя Алексей точно знал, что у деда не могло не быть своих планов.
Не прошло и четверти часа, как массивная дверь глухо бумкнула, из прихожей раздалась возня, и через пару минут в залу решительным шагом вошел дед. Окинул так и не убранный стол цепким взглядом, затем посмотрел на внука.
— Рассказывай!
— А что рассказывать? Начало ты и сам видел. Встретились с утра, да и пошли в Зимний. На юбилей. Четырехсотлетие династии, все торжественно…
— Ну да, но там, как я видел, у вас было все в порядке?
— Было. Лена, хоть и считает, что монархия — пережиток старины, но сам факт, что она приглашена на мероприятие такого уровня, ей льстил.
Санкт-Петербург, 21 июня 2013 года, пятница, середина дня
Да, Лене льстило, что она попала в число избранных. Именно избранных. Здесь, в Георгиевском зале Зимнего дворца, были, конечно, и те, кого пригласили «для мебели», представители бессмысленно-длинных, как она считала, аристократических родов, приглашенных только «за породистость». Но куда больше было военных, ученых, политиков и деятелей культуры, пробившихся самостоятельно. Хотя… вот дед Юры, он, хоть и «из рода», но сам заслуг имеет побольше многих… Да и Юра… У Лены мелькнула мысль, что, возможно, есть здесь и еще аристократы, которых пригласили за свои заслуги, но додумывать ее она не стала. Позже, позже… Пока же она впитывала атмосферу, почти не обращая внимание на речи.
