Дмитрий Даль - Волчий Мир (сборник)
Уний Лак провел Одинцова к свободным нарам, указал на них, затем щелкнул пальцами, и к нему подбежал плотный среднего роста мужик, больше похожий на гнома-переростка.
— Это новенький. Покажи ему все. Головой за него отвечаешь. Завтра приступить к тренировкам, — приказал распорядитель.
Гном рявкнул:
— Да.
На удивление у него оказался мощный бас.
Уний Лак брезгливо поморщился и удалился в сопровождении рыцаря-конвоира.
— И это… Меня Дорином зовут, — представился гном и запустил в густую грязную бороду пятерню, которую протянул было для рукопожатия, но в последний момент одернул.
— Сергей, — сказал Одинцов, устало опускаясь на нижнюю койку.
— Не. Твое место наверху. А это койка Пахома. Придет, увидит, что его место заняли, осерчает. Ты бы так сразу не нарывался, а то я за тебя отвечаю. Потом Уний с меня шкуру заживо сдерет, — распереживался Дорин.
— Ничего. Придет, подвинусь, — смело заявил Серега.
— И как тебя судьбинушка в ристальщики забросила? — поинтересовался гном.
— Сам бы хотел знать, — пробурчал Одинцов, всем своим видом показывая, что он не в настроении зубы заговаривать.
— Ничего. Осмотришься. Попривыкнешь, тогда и поговорим. А пока я тебя в курс дела должен ввести, все-таки меня назначили твоим Смотрящим. Так что рассиживаться нам некогда. Сейчас отправляемся к интенданту за одежкой и прочим обмундированием.
Сергей надеялся, что с дороги его оставят в покое. Дадут отдохнуть, может вздремнуть, но бодрый гном вовсе не собирался давать ему никаких поблажек.
Пришлось подниматься с нар и плестись вслед за Дорином. Они вышли из барака и направились по узкому каменному коридору, освещенному чадящими факелами, развешанными по стенам.
— У нас тут порядок такой заведен. Новичок живет вместе со всеми в бараках. Они для новичков и построены. Повезет тебе, выиграешь пару поединков с сильными бойцами третьего уровня, тогда и распорядитель тебя заметит, переведет в отдельную комнату. Маленькую, плохонькую, но свою. Выбьешься на второй уровень, то тебе и комнатку получше дадут, да и женщину позволят выбрать. Ну, а уж бойцы первого уровня живут в отдельных апартаментах. Им даже позволяют выходить на поверхность. Тут уже и сам понимаешь и достаток и положение другое.
— И какой у меня шанс выйти на первый уровень? — спросил Серега.
Смотрящий даже остановился, обернулся, окинул внимательным, оценивающим взглядом Одинцова и ответил:
— Плохой у тебя шанс. Я бы сказал, и нету у тебя его вовсе. Но на второй уровень, может, и выбьешься. Хлипковат ты для ристальщика.
— Ну и на том спасибо, — буркнул Сергей.
— Да ты не обижайся. Я тебе правду как есть скажу. Никто не скажет. А я скажу. Я давно тут, многих повидал, так что опыт имею. А в нашем деле опыт самое главное.
— А ты сам бьешься?
— Я-то? — удивился Дорин. — Да какой из меня боец. Я еще в детстве ногу повредил, так что теперь увечный, хромый. А увечных на Ристалище не допускают. Насмешка это над богами, за такое преступление можно и головы лишиться. Так что я Смотрящий по бараку. Да вот над новичками наставничаю.
— А что ты имел в виду, когда говорил, что бойцов первого уровня на поверхность выпускают? — спросил Серега.
— Видно, ты еще не знаешь. Хозяйственные службы дворца князя, бараки бойцов, тренировочные залы да и само Ристалище находятся в недрах горы, на которой стоит Вышеград. Рабам вход на поверхность запрещен под страхом смертной казни. Да и слугам из черни тоже.
— Вы все время под землей живете? — не смог сдержать удивление Сергей.
— А что тут такого? Вполне себе тихо, сытно и уютно. Семья-то моя не из богатых, да к тому же деревня Подранково, откуда я родом, стоит на границах владений князя и барона Верчера. А они за землю испокон веков спорят. То нашу деревеньку верчеры разграбят, то боркичи оторвутся. Многие погибали в тех лихих временах. В один из таких набегов меня и взяли в плен. Правда, ногу подранили, поэтому Ристалище миновало меня. Да и Храмн с ним.
Все-таки его занесло в Средневековье, только пока не понятно, в какую эпоху. Правда, виденный на Въездной улице бинокль сильно его настораживал. Но сколько он ни думал об этом, начинал себя убеждать, что ему померещилось. Ну не могло быть бинокля в средневековом мире.
Коридор закончился в небольшом помещении с четырьмя дверями с соответствующей нумерацией. Дорин открыл дверь номер «3» и пропустил Сергея внутрь. Вскоре они вышли оттуда груженные верхней одеждой и нижним бельем.
— Здесь все на первое время. Думаю, тебе хватит. Если что потребуется, то уже по отдельной заявке. Обратишься ко мне, я выпишу. Но только учти, стоимость дополнительного обмундирования будет вычитаться из твоего жалованья.
— А тут рабам еще и жалованье платят? — удивился Сергей.
— А то как же. И учти, что каждый раб имеет возможность выкупить себя из неволи. Только накопить на выкуп удастся разве что к старости. Не все выживают, — последняя мысль очень понравилась Дорину, и он разулыбался, сияя, словно начищенный доспех.
— Как тут все сложно и запущено, — неожиданно подумал вслух Сергей.
Дорин услышал его.
— Чего ж тут сложного. Все предельно просто. Раб трудится на господина, получает за это жалованье. Из него удерживаются средства на содержание и одежду. Излишки записываются на счет. Когда на нем накопится необходимая для выкупа сумма, раб вправе решить, как ему поступить. Выкупить себя или получить деньги на руки и уйти в город в отпуск. И спустить все нажитое непосильным трудом в Веселых кварталах Вышеграда. Поверь моему опыту, чаще всего люди выбирают последнее.
Вернувшись в барак, Сергей сгрузил полученную одежду на свою койку. Дорин стоял рядом, наблюдая за ним. Одинцов сразу хотел переодеться, но тот его остановил.
— Ты чего это? Сначала иди омойся. Воняет от тебя, словно ты полжизни в отхожей яме просидел, а уж потом можешь новое тряпье на себя напяливать. На вот мыло. Потри себя.
Вот уж Серега никогда не мог подумать, что в Средневековье все такие чистюли, но все же возражать не стал и последовал за Дорином. К тому же помыться с дороги ему и впрямь не мешало. В последний раз банные процедуры он проходил еще в родном мире, если, конечно, не принимать во внимание ночной инцидент с тазиком и мокрым бельем на постоялом дворе.
Смотрящий привел его в душевую залу и оставил. Первое время Одинцов не мог поверить своим глазам. Вот чего-чего, а таких просторных, вполне современных душевых в Средневековье точно водиться не могло. Складывалось впечатление, что он перенесся назад в свой родной мир и забрался в помывочную какого-то спортивного зала. Все в кафеле, разделенные каменными перегородками кабинки. Вот только сами души представляли собой дырку в потолке, заткнутую решетчатой сеткой. С дизайнерами у них тут явно плохо, а вот техническая мысль опережала средневековую непроходимость. Видно, знать всегда жила по высшему уровню.
