Владимир Поселягин - Ганфайтер (СИ)
— Прогуляемся‑ка мы к шерифу, думаю, он тот, кто нам поможет.
Я был не один, и рисковать женами не хотел, поэтому решив действовать по закону. Посмотрим, какая здесь Фемида, похожа ли она на беспредельную Россию или нет. Если да, что ж, придётся пострелять.
Дойдя до офисов шерифа и маршала, я вошел в дверь, где было написано шериф. Сам шериф отвечал за округ, а не за город, в котором командовал маршал, подчиняясь тому же шерифу.
Шериф был на месте, о чем мне сообщил один из его помощников. После того как он доложил о нас, мы прошли в его кабинет.
— Простите как вас? — не расслышал он, или сделал вид что не расслышал, больно уж у него был удивленный вид.
— Джон Маккена, переселенец, — повторил я.
— Хм, а я слышал рассказы, что вы двух метрового роста, атлетического телосложения, лет тридцати, и великолепно стреляете из револьверов.
— Я ещё и крестиком вышивать умею, — хмуро сказал я.
'М — да, во даёт народная молва. Странно, что они мне ещё суперменом не сделали', — подумал я, слушая, что говорит шериф:
— … так вы говорите, коня украли? — продолжая расспрашивать нас Шериф.
— Да, я заходил в салун, там еще драка шла, вышел через пять минут, а коня нет. У меня свидетели, — лаконично сказал я, указав на Ларкинса.
— Я Том Ларкинс, владелец ранчо 'Цветущий луг'. Я с двумя своими ковбоями подъезжал к салуну как из него выскочил Джим Хоткинс с дружками, у его лошади было повреждено копыто и он, вскочив на коня Маккены, ускакал в кабаре 'Лилия'.
— Где ваши люди? — спросил шериф, записывая наши показания.
— Снаружи у лошадей, — ответил Ларкинс.
Сняв с нас показания, пригласив также ковбоев Ларкинса, шериф одел широкополый стетсон, почти такой же как у меня, только у моей шляпы края были загнуты вверх, у шерифа же они были ровными, и направился на улицу, мы последовали за ним.
Взяв троих помощников и нас в качестве свидетелей, мы поскакали к 'Лилии'. Лошадь, которую мне пока дали, оказалось очень строптивой, и только после второго удара кулака по голове она стала вести себя послушно, правда почему‑то скакала теперь только зигзагами, качаясь из стороны в сторону.
У салуна стояло почти два десятка скакунов, среди которых я сразу обнаружил своего Черныша.
Я особо не беспокоился, со стороны закона прикрыт, а что там дальше будет, увидим, главное получить своё. Ну и долги вору отдать, то естественно.
Черныш, увидев меня, радостно заржал, от чего у меня на лице невольно появилась улыбка, все‑таки за время путешествия мы успели изрядно сдружиться.
Показав шерифу подтверждение, что конь мой, как, свои инициалы на внутренней стороне седла и шрам на ноге, я подтвердил, что конь действительно мой. Тем более Черныш постоянно тыкался губами ко мне в карман, ища что‑нибудь вкусненькое.
В салун я зашел последним, никак не мог привязать даденного мне коня, который пока я радовался Чернышу, успел отойти от салуна к питьевой бадье. Наконец я не выдержал и рукоятью 'кольта' треснул коняку по голове.
— Пока я тебя не верну ты точно дурачком станешь, — в полголоса сказал я, привязывая удивительно засмиревшего коня.
Когда я проходил в салун, то сзади услышал шум падения, обернувшись, увидел что мой временный конь лежит на спине к верху ногами, демонстративно подрагивая ими.
Пока я разбирался с конём, шериф с помощниками уже нашли в огромном, для подобных заведений, зале и Джима Хоткинса и его дружков, которые оккупировали сразу три стола.
Причем у некоторых из них были такие же красные шарфы, что я уже видел.
— … именем закона вы арестованы за конокрадство, — услышал я окончание фразы шерифа, подходя поближе.
— Шериф, вы меня с кем‑то путаете… — брезгливо скривив губы, сказал длинноволосый парень, с простым каким‑то не запоминающимся лицом.
Но моё внимание привлёк не он, а напряжённый парень рядом. Шериф тоже поглядывал на него хмуря лоб, было видно, что он пытается вспомнить, где его видел.
— Так или иначе, но вы задержаны… — продолжил шериф.
Я быстро достал из‑за пазухи листки бумаги с рисунками разыскиваемых преступников, которые взял в участке, пока мы ждали у шерифа в приемной и быстро пролистал их.
'Точно. Это Вилли Харрисон, обвиняемый в убийстве, ограблении дилижанса и нападении на банк. О, неплохо. Двести долларов за голову', — порадовался я. Деньги мне были нужны, всё‑таки в земельном управлении мэра Ноксвилла нужно уплатить покупку земель, так что те крохи что остались у нас после путешествия надолго даже на еду не хватит. На полгода максимум.
Пока я заинтересованно разглядывал рисунок, сравнивая его с оригиналом, в зале произошли некоторые изменения. Хоткинс вскочив на ноги, и сатанея от такой предъявы, пользуясь тем, что людей у него в три раза больше чем представителей закона и свидетелей с пострадавшим, орал, брызгая слюной:
— … вы за это поплатитесь шериф, мой отец входит в совет города и является самым крупным землевладельцем во всем Теннеси…
Мне это быстро надоело и, пользуясь тем, что шериф не успел открыть рот, чтобы отдать приказ на арест, хмуро сказал:
— Не прикрывай спиной отца свои делишки. Натворил, так будь добр ответь.
— А ты еще кто такой? — посмотрев на меня налитыми кровью глазами, спросил парень.
'Золотая молодежь в действии', — мысленно вздохнул я.
— Хозяин коня что ты украл… конокрад.
— Что?! Никто не назовет Джима Хоткинса конокрадом, — немедленно взбесился тот.
— Я только что назвал, — напомнил я, ему положив ладонь на рукоятку 'кольта'.
— Не стоит Джим, он стрелок, — спокойно сказал Харрисон, глядя мне прямо в глаза. Из Хоткинса как будто выпустили воздух.
Выхватив 'кольт', я навёл его на Харрисона, и спросил у шерифа:
— Сэр, а за взятие преступника мне причитается награда, если там присутствуют представители закона?
— Нет, — ответил шериф, слегка удивлённым голосом, но потом он видимо вспомнил, где его видел и воскликнул:
— Харрисон!
— Тогда сами его и берите, — сказал я, убирая 'кольт' в кобуру, говоря Харрисону. — Встретимся следующий раз.
Дробовики что держали помощники шерифа, были направлены на сидящих дружков Хоткинса, пока шериф лично надевал на него наручники. Харрисон тоже протянул руки, и после того как защелкнули на его руках наручники, сказал:
— На твоем месте парень, я бы бежал отсюда как можно быстрее Хоткинс — старший обид не прощает.
— Утрётся, — ответил я безразлично.
— На выход, — скомандовал один из помощников.
— Шериф, когда их вешать будут? — спросил я.
