"Фантастика 2023-85". Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Анишкин Валерий Георгиевич

Папироска давно догорела до мундштука. Павел бросил ее под ноги и по привычке раздавил сапогом. Становилось прохладно, да и голод давал себя знать, и Павел подумал, что надо идти домой, а в голове все звучало: «Пашенька, сынок!»

И он вдруг совершенно отчетливо понял, что нужно делать. Нужно взять мать к себе. И все пойдет подругому. И ему сразу стало покойно, он поднялся со скамейки и уже без злобы пошел в дом…

Павел пришел к нам в субботу ни свет, ни заря, чтобы забрать к себе мать с Олькой. Отец уговорил бабушку оставить Ольку у нас. Сейчас она бы только мешала там. И потом, ее нужно было куда-то устраивать. Олька закончила семилетку. Учеба давалась ей трудно, и школу она не любила. Девчонки дразнили ее «рыжейконопатой», а мальчишки смотрели на нее как на пустое место. В конце концов, все согласились, чтобы Олька получила какую-нибудь легкую специальность.

Бабушка собрала свои нехитрые вещи в клетчатый шерстяной платок и завязала концы узлом. Все вместе пили чай и говорили ни о чем. Бабушка пыталась плакать, дядя Павел её успокаивал, а мать недовольно говорила:

— Мам, тебя никто не гонит. Не хочешь, не уходи!

Бабушка торопливо вытирала слезы и отвечала:

— Да нет, дочк, поживу с Пашенькой.

На дорогу опять присели. И дядя Павел увел бабушку Марусю, одной рукой поддерживая её под локоть, другой неся нетяжелый бабушкин узел.

Глава 12

Мила. Последнее средство. Погружение в особое состояние. Исцеление. Рассказ Милы. Загадочные следы на шее. Благодарность.

Ждать вестей от генерала нам долго не пришлось. Уже на следующий день за отцом прислали машину. На этот раз председателя горисполкома заранее поставили в известность, что отец на весь день поступает в распоряжение комитета госбезопасности. Меня нашли на пустыре, где я с пацанами играл в футбол. Мать меня быстро переодела, и мы поехали к генеральскому особняку.

Кира Валериановна еще в прихожей скороговоркой, волнуясь и промокая глаза кружевным носовым платком, рассказала нам, что к ночи у Милы опять разболелась голова, она плакала, потом с ней случилась истерика. Таблетки не помогли. С трудом ей удалось уснуть. Во сне она задыхалась. Утром голова не прошла. Сейчас болит не так сильно как вчера, но Мила в депрессии. Ничего не ест, никого к себе не пускает. Варя, домработница, принесла к ней поднос с завтраком, так она выгнала ее. На меня кричит…

Кира Валериановна всхлипнула и высморкалась в свой кружевной платочек.

Мы, как и в прошлый раз, прошли в зал, но на этот раз Кира Валериановна, оставив нас, сразу пошла за дочерью. Мила не заставила себя ждать, она помнила, как быстро я унял ее головную боль вчера, и сейчас торопилась освободиться от этой боли. Красные воспаленные глаза девушки застилали слезы. Бледность, словно маска, покрывала ее лицо. Было видно, что боль измотала ее.

— Володя! — тихо сказал отец.

Я подошел к Миле, попросил закрыть глаза и стал водить руками ото лба к затылку и в стороны. Темнокрасные сгустки снова выделялись на фоне синесиреневого свечения.

— Ты чувствуешь тепло? — спросил я Милу.

— Да, приятное тепло, как теплый ветерок. Даже не ветерок, а какое-то колебание, которое проходит через голову. Я чувствую покалывание.

— Боль проходит?

— Проходит, — тихо, словно боясь спугнуть это ощущение наступающего облегчения, сказала Мила.

Еще немного и боль исчезла. Снова на ее лице проступил легкий румянец. Посветлели глаза. Некоторое время Мила сидела неподвижно, прислушиваясь к новому ощущению.

— Как ты, доченька?

— Хорошо, — одними губами ответила Мила. Она все еще боялась, что боль может вернуться.

— Юрий Тимофеевич, но ведь потом все снова повторится? — Кира Валериановна даже не спрашивала, а утверждала.

— Кира Валериановна, Володя хочет попробовать другой метод. Для этого он должен ввести Милу в особое состояние, которое может испытывать сам.

— Это гипноз? — попыталась осмыслить Кира Валериановна.

— Не совсем, — уклонился от объяснения отец.

— Это опасно?

— Да нет. Он будет контролировать ситуацию.

— Что для этого нужно?

— Ну, прежде всего, чтобы Мила полностью доверилась моему сыну.

— Мила! — Кира Валериановна умоляюще посмотрела на дочь. У нее самой на мой счет, повидимому, никаких сомнений не осталось.

— Я согласна. Я на все согласна. Вы не представляете, что такое постоянная головная боль. Я все последнее время нахожусь в каком-то полуживом состоянии. Я ничего не могу делать, я никого не хочу видеть. Иногда мне хочется убить себя.

Мила разрыдалась. Этот эмоциональный взрыв выплеснул накопившуюся в ней душевную боль, позволяя организму расслабиться, и набрать силы для сопротивления болезни.

— Вот и хорошо, вот и молодец, — попытался успокоить ее отец, а Киру Валериановну стала бить мелкая дрожь. Очевидно, она тоже была на грани срыва.

Отец глазами показал мне на нее.

Я подошел и быстро ввел ее в состояние гипноза. Через минуту вывел уже расслабленную и спокойную. Помоему, она даже не заметила этого, потому что, увидев, что я стою возле нее, удивленно посмотрела на меня и вопросительно на отца.

— Все в порядке, Кира Валериановна. Вы стали нервничать, и Володя помог вам. Теперь так, Володе нужна тихая комната. Такая, чтобы туда не проникали посторонние звуки и шум.

— Я думаю, Милочкина спальня подойдет. Хотя у нас везде тихо. Да я и Варвару предупрежу, чтоб за этим проследила.

— А вот Варвару вашу давайте сюда, Кира Валериановна, ему нельзя мешать. Лучше будет, если мы все останемся в зале.

— Пап, мне нужно посмотреть.

— Конечно, пойдемте, — услышала Кира Валериановна. — Милочка, веди нас.

Мы поднялись по деревянной лестнице с красивыми резными перилами на второй этаж, и Мила провела нас в свою комнату. Комната была сравнительно небольшая, сравнительно, если говорить о зале, но очень уютная. Кровать с зеркальными шарами, застеленная ковровым покрывалом, с пирамидой подушек в изголовье. Над кроватью ковер, над письменным столом географическая карта с двумя полушариями, небольшое круглое зеркало в рамке, под ним тумбочка. В углу кресло. Главное же, что на полу лежал мягкий ковер, в ворсе которого буквально утопали ноги.

— Вот эти часы ходят? — спросил я, заметив на столе будильник.

— Ходят, только я их не завожу, чтобы не тикали, — сказала Мила.

— Громко тикают?

— Покрайней мере, слышно. А что?

— Можно завести? — попросил я.

— Пожалуйста, — пожала плечами Мила. Она завела часы, и они стали ритмично отсчитывать секунды.

— Все, пап. Только Миле нужно снять свитер и надеть что-нибудь свободное, а еще лучше спортивный костюм. Еще нужно завесить шторы и включить настольную лампу.

— Прямо театр какой-то, — не удержалась от ехидной реплики Мила.

— Мила, не забывайся, — осадила её Кира Валериановна, и она послушно прикусила язык.

— Вы выйдите, пока я переоденусь? — все же в её словах сквозила то насмешка, то ехидство.

— Да, пожалуйста, — отец поспешил к выходу. Мы снова спустились в зал.

— Это продлится долго? — опросила Кира Валериановна. Отец обернулся ко мне.

— Не знаю, пап. Может быть, час, может быть, два. Здесь время не замечаешь. Просто чувствуешь, что все закончилось.

— Но это действительно не опасно?

— Кира Валериановна, доверьтесь моему сыну, — в который раз пришлось успокаивать её отцу.

— Я готова, — Мила в спортивном костюме выглядела ещё более стройной и привлекательной.

Я встал, и мы пошли в комнату Милы. Без отца и присутствия Киры Валериановны я почувствовал себя свободнее. Войдя в комнату, я плюхнулся в кресло. Мила села на стул.

— Ну и что дальше? — насмешливо спросила Мила.

— Сейчас увидишь, не спеши. А кто твой отец?

— Генерал, — с гордостью ответила Мила.

— Здорово. Зато мой специальное задание в Иране выполнял, — похвастался в ответ я.