Рэй Олдридж - Контракт на Фараоне
— Ты сказал, дела? — спросил Денклар, стараясь убрать из своего голоса всяческие следы насмешки.
— Да, — медленно ответил Анстевик.
Глаза его сосредоточились на Денкларе в первый раз, и Денклару стало еще страшнее. Что Анстевик собирался делать, если на его лице застыло такое странное выражение? Это было лицо человека, который рассматривает мертвую рептилию, которая вызвала его любопытство. На какое-то головокружительное мгновение Денклару почудилось, что агент пихнет его палкой, чтобы увидеть рану, убившую гада.
Денклар встряхнулся. Сумасшедшие мысли! Анстевик был человек грубый, пристрастившийся к змеиному маслу, и, вероятно, к еще более пагубным порокам, но, невзирая на все это, он был из пангалактики и служил в Лиге. У Денклара не было ни одной насущной причины подозревать его в бесконтрольной агрессии.
— Чего ты хочешь? — спросил Денклар, его беспокойство заставило его говорить резко.
Странные глаза Анстевика затуманились, и он посмотрел в сторону.
— Я охочусь за человеком.
Взгляд его метнулся назад, на Денклара, и он уставился на трактирщика с горящим напряжением во взгляде.
Денклар немедленно подумал про Вухийю, Сверхфактора, который нынче утром отправился во Владения Бринслевоса. Однако он быстро прогнал эти мысли, вспомнив, как Сверхфактор настаивал на секретности.
— Вот как? И за кем же?
Анстевик улыбнулся со странно двусмысленным выражением на лице, а потом снова отвел глаза.
— Не стоит тебе забивать этим голову.
Денклар услышал эти слова с глубочайшим облегчением и немедленно в них поверил.
— Ну что же, если я смогу помочь…
— Разумеется. Но на сегодняшний вечер и ночь, единственное, о чем я тебя попрошу — это держать от меня подальше твоих деревенских дурачков, — Анстевик провел рукой по своему гладко выбритому черепу и хихикнул. — Я должен ехать быстро, и поэтому у меня нет времени продавать змеиное масло. Если кто будет спрашивать, скажи, что я еду не продавать, а покупать.
— Да, с этим не будет сложностей, — сказал Денклар, заставляя свой голос звучать уверенно и радостно. — Нам с этим повезло. Еще один продавец змеиного масла проезжал тут и пробыл пару дней. Он уже обчистил все денежки, прежде чем Бринслевос вызвал его во Владения.
Анстевик встал и похлопал Денклара по плечу.
— Что, жалко несчастного головастика? Когда он отправился во Владение?
Денклар нервно рассмеялся.
— Как раз сегодня утром.
Он сам удивился, что вообще упомянул Сверхфактора. Видимо, он очень хотел проявить дружелюбие к Анстевику, подумал он. Ему снова стало не по себе. Но он стал убеждать себя, что, если Анстевик и вправду искал Сверхфактора, то про то, куда он делся, ему мог сказать любой любитель выпить, который приходил в бар. Даже хорошо, что так получилось. Анстевик не сможет его упрекнуть в том, что Денклар не хотел с ним сотрудничать — просто Денклар вел себя тактично и осторожно. Чтобы сменить тему, он сказал:
— Насколько я помню, у тебя с Бринслевосом никогда не было никаких проблем.
Анстевик дружески стиснул его за плечи, отчего кости в плечах Денклара болезненно затрещали.
— Ты прав. Бринслевос и я всегда замечательно ладили. Это потому, что мы два сапога пара. Тебе не кажется?
На этот вопрос, казалось, не было нейтрального ответа, поэтому Денклар мотнул головой и уклончиво хихикнул.
— Ладно, теперь мне обязательно нужно немного отдохнуть, — сказал Анстевик. — Но у меня и для тебя кой-чего есть.
Отпустив Денклара, он подошел к своему седельному мешку, который висел на гвозде. Он немного покопался там и вытащил маленький пакетик.
— На, вот тебе, — сказал он, протягивая его Денклару.
Денклар развернул его, обнаружил там черную информационную полоску, одну из тех, которые Лига запрещала своим локальным агентам иметь при себе. Сенсорная порнография, закодированная на полоске, была единственным пороком Денклара, от которого он не мог отказаться, и он благодарно улыбнулся Анстевику, который был его единственным поставщиком свежего материала. Анстевик много лет назад подарил Денклару контрабандно привезенный проигрыватель-сенсор. Денклар сам считал свой порок единственной вещью, которая делала его пребывание на Фараоне сносным.
— Самый последний и крутой фильм с Дильвермуна, — сказал Анстевик. — Теперь дай мне отдохнуть. Мне надо быть в пути через час-два, хотя не исключено, что ты снова меня скоро увидишь… А может, и нет.
Убийца Анстевик снова наполнил свою трубку, когда толстый трактирщик ушел. Положение вряд ли могло быть больше ему по вкусу, чем сейчас. Бринслевос был печально знаменит своей вспыльчивостью. Кто станет подозревать Анстевика в том, что он замешан в смерти Сверхфактора? Как-нибудь он накажет трактирщика за то, что тот небрежен и не помог ему как следует, но не сегодня.
Денклар, к сожалению, должен будет еще пожить на этом свете. Когда Сверхфактор встретит свою кончину, будущие следователи не должны будут найти никаких дополнительных насильственных смертей, чтобы они не смогли связать их с гибелью важного агента. Они могут расспрашивать Денклара, но трактирщик постарается скрыть визит Анстевика, чтобы, не дай бог, следователи не пронюхали про контрабанду. А через несколько месяцев Анстевик вернется в Стегатум и срежет вот эту оставшуюся нить, которая может привести к нему.
Масло показывало ему приятнейшие видения — ножи раздирали нежную плоть животов, гарроты врезались в мягкие шеи, почерневшее лицо трактирщика застывало в ужасе и изумлении. Он наслаждался этой весьма приятной картиной несколько минут, пока его трубка не погасла и не остыла.
Потом он собрал свои пожитки и пошел в конюшни.
10
К полуночи Анстевик добрался до плато, на котором стояло Владение Бринслевоса, и поставил своего хромающего зверя в маленький уголок, защищенный скалами. Из своего мешка он вынул прилегающий к телу комбинезон и сменил свое тряпье продавца змеиного масла на почти невидимый комбинезон. Когда он включил в нем ток, он стал почти неразличим в ночи, как тень на камне, поэтому он смело пошел к подъемной решетке и отмычкой отпер замок.
Он вошел без всякого труда, потому что вход охраняли только во времена осады, а с тех пор, как Лига приобрела Фараон примерно тридцать поколений назад, никаким войнам не разрешалось мешать гладкой доставке ценного товара в рабские казармы Лиги.
Он довольно поверхностно знал Владение Бринслевоса, но во время своих прошлых визитов он оставил маяки-локаторы в различных частях замка и теперь настроился на тот маячок, который был оставлен в личных покоях Бринслевоса. Он вынул инфракрасный фонарик из кармана и настроил очки комбинезона. Потом он отправился сквозь светящуюся красным тьму. Никого больше он в коридорах не встретил.
Четверть часа спустя он открывал ларчик, в котором Бринслевос держал свои трубки и измельченные водоросли. Ларчик был изысканным серебряным изображением ящерицы арройо, которая вся словно состояла из челюстей и зубов, а ее склоненная голова раскрывалась, в ней и находился сам ларчик. Он вынул кисет Бринслевоса, где хранились водоросли.
Из кармана своего комбинезона он достал распылитель и побрызгал порошок. Он встряхнул его, чтобы распределить яд ровнее, потом вернул кисет в ларчик и закрыл челюсти ящерицы. Ларчик издал слабый щелчок, и Анстевик застыл. Из спальни Лорда донеслось бормотание и вздох. Тишина.
Минута проходила за минутой, Анстевик все ждал. Но он ничего более не услышал и в конечном итоге выскользнул из покоев Лорда.
Когда он вернулся к скалам, среди которых он оставил своего верхового зверя, он откинул капюшон комбинезона и рассмеялся с детской непосредственностью и удовольствием. Это оказалось так легко. Бринслевос будет настаивать на том, чтобы купить товар у Сверхфактора, а потом Бринслевос умрет. Его охранники немедленно повесят Сверхфактора на крепостной стене — следуя старой религиозной догме Фараона, что жертва год страдает в Аду за каждый час, на который убийца его переживет. А потом Анстевик сможет вернуться к наслаждениям Кобатума, как только успешно выполнит задание. Ему придется подождать до этой ночи, чтобы убедиться, что агент умер, но это не так важно… самое трудное было сделано. Когда заря омыла плато бледным светом, Анстевик удобно устроился под навесом скалы, который даст ему убежище на самое жаркое время фараонского полдня.
Утром дверь отворилась нараспашку, и горбун ввел в камеру надсмотрщика с мрачным лицом. Руиз уселся на койке и с удивлением узнал Ронтлесеса, у которого он покупал воду в свое первое утро на Фараоне.
— Мое почтение, благородный надзиратель, — сказал вежливо Руиз.
— Встань, когда со мной разговариваешь, — ответил Ронтлесес.
