Эрик Ниланд - Halo: Падение Предела
— Всё хорошо, — произнёс он, сжимая плечо Келли, и наконец-то улыбнулся. — Да и что может быть не так? Мы победили.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Время: 06:00, 2 ноября 2525 (по военному календарю) / Система эпсилон Эридана, планета Предел, военная база ККОН
Джон гадал, кто умер на базе. Ранее спартанцам приказывали переодеться в парадную форму только в одном случае: на похороны. На груди старшины сверкало «Пурпурное Сердце», полученное за выполнение последнего задания. Он постарался начистить награду до блеска. Она выделялась ярким пятном на его чёрном шерстяном кителе. Время от времени Джон поглядывал на неё, чтобы убедиться, что не потерял.
Он занимал место в третьем ряду амфитеатра, глядя в центр главной площадки. Остальные спартанцы безмолвно сидели на своих скамьях. Пустую кафедру освещали прожектора.
Они уже бывали в этом зале и раньше. Именно здесь доктор Халси рассказала им, что они станут солдатами. Именно здесь навсегда изменилась его жизнь и он обрёл предназначение.
Наставник Мендез вошёл в зал и направился к кафедре. Он также был облачён в парадную чёрную форму. Грудь старшего инструктора покрывали серебряные и бронзовые звёзды, три «Пурпурных Сердца», «Почётный Орден Красного Легиона» и радуга наградных лент за участие в войнах. Мендез был свежевыбрит.
Спартанцы поднялись и замерли по стойке «смирно».
Следующей в зал вошла доктор Халси. Джону показалось, что она постарела; на её лице резко выделялись морщинки в уголках глаз и рта, а тёмные волосы пронизала седина. Но голубые глаза женщины сверкала всё так же. Сегодня она надела серые брюки и чёрную рубашку, а очки свисали с её шеи на золотой цепочке.
— Адмирал на палубе, — скомандовал Мендез. Выправка солдат стала ещё строже.
В зале появился мужчина лет на десять старше доктора Халси. Его коротко подстриженные посеребрённые сединой волосы сверкали подобно стальному шлему.
При ходьбе он странно подпрыгивал — в армии это называлось «космической походкой» — из-за того, что слишком много времени провёл в условиях пониженной гравитации. Он был облачён в простую, лишённую каких-либо украшений чёрную форму ККОН. Никаких медалей или наградных лент. Но нашивку на предплечье его кителя было невозможно спутать ни с чем: единственная золотая звезда контр-адмирала.
— Спартанцы, вольно, — произнёс он. — Я адмирал Стэнфорд.
Спартанцы дружно опустились на скамьи.
Над кафедрой взвилась пыль, собираясь в скрытую под балахоном фигуру. Лицо незнакомца пряталось в тени капюшона. Джон, как ни приглядывался, так и не смог увидеть ладоней в его рукавах.
— Это Беовульф, — сказал Стэнфорд, указывая на призрачное существо, Голос адмирала был спокоен, но на лице его проступила неприязнь. — Искусственный интеллект и атташе от департамента Военно-космической разведки. — Он отвернулся от ИИ. — Этим утром нам предстоит поговорить сразу на несколько очень серьёзных тем, так что давайте приступим.
Свет потускнел. В центре зала вспыхнуло янтарное солнце, вокруг которого обращались три планеты.
— Перед вами колония Урожайная, — произнёс адмирал. — Численность населения оценивается в три миллиона человек. Хотя эта система и находится на самой периферии контролируемого ККОН космоса, сам мир до сих пор входил в список самых продуктивных и мирных территорий.
Голограмма приблизилась к поверхности одной из планет, позволяя разглядеть сочные луга, леса и озёра, кишащие рыбой.
— Третьего февраля по военному календарю, в четырнадцать двадцать три радары орбитальной платформы Урожайная засекли это.— Над кафедрой возникли размытые очертания странного объекта, и адмирал продолжил: — Спектроскопический анализ ничего не дал. Материал, из которого он состоит, нам неизвестен.
На боковом экране возникли графики молекулярного поглощения. Их вершины и ломаные линии отражали относительные пропорции элементов.
Беовульф вскинул исчезающую под балахоном руку, и экран потемнел. Вместе графиков на нём зажглись слова: «Секретно — только для личного пользования».
Адмирал бросил в сторону ИИ испепеляющий взгляд.
— Вскоре всякая связь с Урожайной, — продолжал Стэнфорд, — прервалась. Колониальная военная администрация отправила в район разведывательное судно «Арго». Двенадцатого апреля корабль прибыл на место, но после того, как он сообщил об успешном выходе из пространства скольжения, никаких сообщении от него не поступало. В ответ, — добавил он, — флотское командование приняло решение направить боевую группу, состоящую из эсминца «Геракл» и сопровождения — фрегатов «Аравия» и «Восток». Прибыв на место седьмого октября, они обнаружили следующее...
Голограмма Урожайной сменилась. Заливные луга и зелёные холмы превратились в выжженную, испещрённую кратерами пустыню. Земля спеклась в стеклистую корку, на которой играли сероватые солнечные лучи. От поверхности планеты поднимался пар. Отдельные участки всё ещё пылали багровым заревом.
— Это всё, что осталось от колонии. — Прежде чем продолжить, адмирал на мгновение умолк, рассматривая изображение. — Мы полагаем, что ни одному из обитателей не удалось спастись.
Три миллиона погибших. Джон просто не мог представить, какая мощь требуется, чтобы унести столько жизней, его душа разрывалась между любопытством и страхом.
Затем он посмотрел на «Пурпурное Сердце» у себя на груди и вспомнил о павших друзьях. Могла ли эта награда, полученная за одно-единственное пулевое ранение, искупить впустую растраченные жизни?
Неожиданно его гордость за это украшение померкла.
— А вот что «Геракл» обнаружил на орбите, — произнёс адмирал Стэнфорд.
Размытый контур странного объекта, всё ещё мерцавший над кафедрой, неожиданно обрёл чёткость. Обтекаемый, кажущийся органическим корабль, сиявший странным радужным блеском — его корпус скорее походил на панцирь какого-то экзотического жука, чем на железную броню космического судна. В кормовую часть были углублены отделяемые модули, пульсировавшие фиолетово-белым светом. Нос корабля оказался раздутым, точно голова кита. Джон решил, что объект обладает удивительной, хищной красотой.
— Неопознанное судно, — сказал адмирал, — незамедлительно атаковало наши войска.
Вдоль бортов странного корабля побежали голубые огни. Затем на его корпусе расцвели сгустки красного света, и черноту пространства пронизали пылающие лучи. Смертоносные копья ударили в «Аравию», расплескавшись по корпусу фрегата. Метровая толща брони мгновенно испарилась, и из повреждённого судна вырвались столбы воспламенившегося воздуха.
— Враг применил импульсные лазеры, — пояснил адмирал, — и, если верить этой записи, какую-то разновидность самонаводящегося плазменного оружия.
«Геракл» и «Восток» ответили торпедным залпом, но вражеские лазеры уничтожили добрую половину ракет ещё в полёте. Остальные заряды всё же нашли свою цель и распустились огненными цветами... которые моментально угасли. Вокруг странного корабля затрепетала полупрозрачная серебристая аура.
— Кроме того, они используют что-то вроде отражающего энергетического щита. — Стэнфорд набрал в грудь воздуха, и его лицо превратилось в маску угрюмой решительности. — «Восток» и «Аравия» погибли вместе со всем экипажем. «Гераклу» yдaлось совершить прыжок и сбежать из системы, но он успел получить настолько тяжёлые повреждения, что пройдёт не одна неделя, прежде чем капитан Вереди приведёт его к Пределу. Сейчас можно сказать одно, — подытожил адмирал, — их вооружение и защитные системы на текущий момент значительно превышают наш уровень технологий. Кроме того, сам дизайн судна не мог быть разработан людьми. — Он помедлил. — Мы столкнулись с другой, куда более развитой цивилизацией. По залу пробежал шёпот.
— Конечно же, нами было разработано несколько вариантов сценария столкновения с другими разумными существами, — произнёс Стэнфорд, — и капитан Вереди полностью следовал протоколу. Мы надеялись, что первая встреча будет мирной. Но, очевидно, надежды наши не оправдались. Прежде чем вступить в бой, судно чужаков дождалось, пока наша флотилия не попытается выйти на связь. — Адмирал немного помолчал, подбирая слова. — Нам удалось не только перехватить фрагменты вражеской трансляции, но и суметь перевести отдельные фразы. Мы полагаем, что сами себя они называют ковенантами. И ещё : прежде чем открыть огонь, чужаки передали следующее сообщение.
Стэнфорд дал знак Беовульфу, и тот кивнул в ответ. Мгновение спустя в динамиках амфитеатра загрохотал голос. Джон напрягся в своём кресле, услышав его; голос звучал странно, казался искусственным, был удивительно спокойным, формальным и в то же самое время кипел ненавистью и негодованием.
