Александр Лидин - Льды Ктулху
— Давай, Василий! — и, навалившись всем телом, батька начал толкать ворота. Судя по петлям, открывались они внутрь. Только внутрь чего? Куда они вели? Василий застыл, открыв рот, но свист пули, пролетевшей в нескольких сантиметрах от уха, привел оперативника в себя. Он резко обернулся и, вскинув руки, сделал несколько выстрелов, целя в верхнюю часть лестницы.
Там наверху кто-то безумно закричал, а потом вниз к ногам Василия скатился один из японцев. Но оперативник не обратил на него внимания. Он считал выстрелы. «Семь… Восемь…» Наверху взвыл еще один подстреленный «самурай». «Девять… Десять…»
На плечо Василия легла тяжелая рука батьки.
— Ворота открыты! Бежим!
И чисто интуитивно, повинуясь знакомому голосу, Василий вслед за батькой Григорием бросился под лестницу. В спину им ударила тяжелая волна зловония. Смрад был столь силен, что Василия едва не вывернуло.
— Быстрей! Быстрей! — подгонял батька, и ноги сами несли Василия вперед. Вот он и у лестницы. За ней, оказалось, оборудован был небольшой закуток с дверью. Батька протолкнул Василия через узкий и низкий дверной проем, проскочил следом за ним и задвинул щеколду. Теперь они были в крошечной каморке с двумя земляными стенами и одной железной, с крошечной дверью. Потолком служила обратная сторона лестницы. Через прорези между ступеньками они могли следить за происходящим. Но Василию было не до того. Забившись в дальний угол, он свернулся комочком и, выронив револьверы, трясся всем телом. Его буквально выворачивало, а вонь становилась все сильнее.
Батька же, прижав к лицу платок, чтобы хоть как-то защититься от смрада, наблюдал за происходящим. Какие ужасы видел он, Василий так и не узнал. А потом послышались чавкающие звуки, словно что-то огромное перекатывалось в густой грязи. Японцы наверху перестали галдеть. То ли они учуяли наконец запах, то ли их насторожили странные звуки, а потом что-то тяжелое мягкое ударило в дверь каморки. Но дверь была сделана на совесть. Василий услышал, как заскрипели ступеньки под тяжестью тел. Что-то ужасное ползло наверх. Несмотря на слабость, он хотел увидеть ужасных тварей, но не мог заставить себя поднять голову. Вместо этого судорожным движением он подтянул к себе оба револьвера, а потом что есть силы рванул подкладку своей куртки. Там в шов, идущий вдоль подола, были вшиты шесть пуль — шесть «заговоренных» пуль, которые он изготовил сам по рецепту батьки Григория. Эти пули могли достать любую нечисть. Ни одна тварь потустороннего мира не могла устоять перед ними, потому что вместо свинца в пуле с серебряной оболочкой была смесь чесночного сока и святой воды. Такая пуля могла уложить и колдуна, и вампира, и оборотня. Вот только сможет ли она остановить гигантских плотоядных червей? Но в тот миг Василий об этом не думал. Машинальными движениями он набивал барабан, а тело его то и дело содрогалось от приступов рвоты, только рвать больше было не чем — желудок был пуст.
Неожиданно где-то наверху закричали. Началась беспорядочная пальба. Шогготы добрались до японцев. Вот только остановят ли червей пули и штыки самураев? Судя по всему, нет, иначе батька не затеял бы всего этого. Рванула граната, потом вторая. И снова кто-то отчаянно завопил. А потом разом все стихло.
Второй револьвер Василий зарядил обычными патронами, и к тому времени, как он закончил, ему стало чуть легче. То ли вонь начала спадать, то ли привык он к ней. Неожиданно батька наклонился к Василию, протягивая платок.
— Вытрись и пошли.
— ?..
— Наверху все стихло, значит, япошек не осталось. С шогготами им не совладать, это еще те твари. Сейчас чудовища насытились и отдыхают. Самое время делать ноги. А то скоро они поползут назад, и вот тогда пахнуть будет по-другому. Сытый шоггот воняет много хуже голодного. Это день и ночь. Встретившись с сытым шогготом, ты сам себе в висок пулю пустишь, лишь бы избавиться от этого запаха… Знаю, знаю, что тяжело, но надо поспешать.
Батька помог Василию подняться, вытащил его из каморки и повел к лестнице. У подножия ее должен был лежать труп японского солдата, только теперь это был скелет с остатками плоти. Словно человека окунули в серную кислоту, но вынули, не дав до конца раствориться. И все это было покрытым толстым слоем вонючей полупрозрачной слизи. Точно так же, как и перила лестницы. Василий взялся было за них, чтобы помочь батьке, который чуть ли не тащил его волоком, но тут же отдернул руку.
— Ты за перила-то держись! — приказал батька. — Что за девичья брезгливость. Будешь тут у меня выделываться, так слизь шогготову станешь жрать на завтрак, обед и ужин. Давай… Давай… Что я тебе, носильщик?
И подталкивая Василия, который изо всех сил ухватился за перила, батька начал подниматься по лестнице. Несколько комнат, еще пара обглоданных тел, и они оказались в той же горнице, где разговаривали с Хозяином. Казалось, с тех пор прошла целая вечность, хотя на самом деле минуло разве что минут двадцать.
— Ну и где могли спрятаться твои приятели? — спросил батька и, не дожидаясь ответа, подошел к маленькому окошку и замер, разглядывая что-то во дворе.
— Они, скорее всего, на сеновале, где я первый раз Хозяина нашел, — заплетающимся языком ответил Василий. Но батька словно не слышал его слов. Он махнул рукой, подзывая Василия, а потом отступил от окна, уступая место.
— Посмотри. Зрелище поучительное. Так, наверное, выглядит преддверие ада.
Василий прильнул к крошечному окошку, и то, что он увидел во дворе, заставило его содрогнуться в новом приступе сухой рвоты.
Хотя давным-давно стемнело, двор был освещен десятком брошенных факелов. В их неровном красноватом свете он напоминал бойню. Повсюду лежали полурастворенные, залитые слизью тела, от которых вверх поднимались струйки зловонного пара. Но не это было самым страшным. Намного отвратительнее выглядели полуаморфные слизни, грязно-бурого цвета. Василий не смог бы сказать, в чем заключается отвратительная сущность этих тварей, но было в них нечто богомерзкое, нечто чуждое самой человеческой природе. И еще эти твари казались неуклюжими… «Неужели они не могли убежать? — подумал Василий, разглядывая трупы японцев. — Ведь эти слизни — твари неповоротливые». И тут же за спиной раздался голос батьки Григория:
— Ты не смотри, что они почти не движутся, я тебе с ними наперегонки бегать не рекомендовал бы. И еще, они плюются слюной. На кожу попадет, вмиг ноги отнимутся.
Слова батьки с трудом доходили до Василия, он был парализован ужасным зрелищем.
— А убить их можно? — наконец выдавил он.
— В теории, — ответил батька. — Лично я никогда не слышал о мертвых шогготах. Кстати, живут они много дольше людей — почти вечность. Правда, есть и плюс. Они все бесполы и не размножаются, иначе Земля давно бы превратилась в их обитель.
Василий от одной мысли об этом поежился. Представить мир во власти этих тварей… Бр-р-р-р! Перспективочка.
— А посему, когда они отползут назад, в свое логово, мне надо будет попробовать Врата закрыть… Кстати, как я видел, ты сноровки своей не потерял. Спасибо, что прикрыл, пока я с Вратами возился.
Последние слова Василий пропустил мимо ушей.
— Ладно, налюбовался красавцами и пошли до остальных. Надо подготовиться и переждать, пока эти твари уползут, а то они ведь и нами не побрезгуют.
Василий с усилием оторвался от окна… С одной стороны, зрелище ужасное, а с другой — глаз отвести нельзя. Не в первый раз он ловил себя на том, что все ужасное имеет и оборотную, притягательную сторону. Сначала он даже подозревал, что эта странная тяга к пугающему присуща только ему, но потом постепенно стал замечать ее и у других людей.
Пересилив себя, он направился прямиком к двери, через которую можно было попасть в сарай, но батька притормозил его, положив руку на плечо.
— Теряешь бдительность, Василек. Шогготы быстро ползают, но и японцы не дураки. Они, точно как и мы, могли где-то в доме спрятаться. Судя по следам, отсюда шогготы на улицу поперли, — и батька, опустив факел, посветил на пол. Василий опустил взгляд и только теперь увидел, что весь пол залит все той же отвратительной пузырящейся полупрозрачной слизью. Но возле двери, ведущей в сарай, слизи не было.
Заткнув за пояс револьвер с «заговоренными» пулями и взяв наизготовку второй с обычными, Василий осторожно шагнул к двери. Батька тоже приготовил оружие, но встал чуть сбоку, с тем, чтобы свет факела не высвечивал фигуру Василия, хотя будь за дверью японцы, Василий стал бы отличной мишенью.
Но за дверью никого не оказалось. Пройдя через несколько комнат, они подошли к двери, выходившей в сарай, и тут батька остановился, а потом, швырнув факел на пол, затоптал пламя. Василий уставился на него с недоумением. Вместо того, чтобы ответить, батька указал на тоненькую полоску света, пробивавшуюся из-под двери.
