Мари Лу - Легенда
Мы с парнем сидим в глубине переулка, а неподалеку от нас спит Тесс. Парень снова отдал ей свою жилетку. Я наблюдаю, как он подрезает себе ногти лезвием ножа. Впервые парень снял кепку и расчесал спутанные волосы. Теперь они спадают ему на плечи.
Парень в хорошем настроении.
— Хочешь глоток вкусного сидра? — спрашивает он.
Я бросаю взгляд на бутылку между нами. Честно говоря, это дешевый детский сок по сравнению с изысканными напитками, которые я пробовала во время ужинов среди военных. Но парень ведет себя так, словно этот сидр — лучшее, что может быть в мире. Ранее вечером он украл ящик бутылок из магазина на окраине сектора Уинтер и продал все, кроме одной, за шестьсот пятьдесят республиканских долларов. Я не устаю поражаться тому, как быстро парень передвигается по секторам. Ловкостью он вполне может сравниться с лучшими учениками Стэнфорда.
— Я выпью, если ты тоже будешь, — отвечаю я. — Нельзя же добру пропадать, верно?
Парень улыбается. Ножом открывает бутылку и запрокидывает голову для долгого глотка. Большим пальцем вытирает губы и улыбается мне.
— Восхитительно, — говорит он. — Попробуй.
Я беру бутылку, отпиваю и снова отдаю ее парню.
Возможно, сидр заглушит боль в боку.
Мы продолжаем передать друг другу бутылку — парень делает большие глотки, я маленькие, — а потом он останавливается. Парень внимателен к количеству выпитого и отставляет бутылку, как только чувствует, что алкоголь стал рассеивать внимание. И все же его глаза блестят, и голубая радужка приобретает красивое сияние.
Парень не позволяет алкоголю ударить в голову, однако я вижу, что он расслабился.
— Расскажи мне, — решаюсь я задать вопрос, — зачем тебе столько денег?
Парень смеется:
— Ты серьезно? А разве не все хотят денег? Разве их когда-нибудь достаточно?
В ответ я улыбаюсь:
— Тебе нравится отвечать вопросом на вопрос?
Парень снова смеется и мотает головой.
— Ах, деньги, — вздыхает он, его голос оттеняет грусть. — Деньги — это самая важная вещь в мире, знаешь ли. За деньги можно купить счастье, и мне все равно, кто там что думает. За них можно купить утешение, статус, друзей, безопасность… и другие приятные вещи.
Я внимательно наблюдаю за лицом парня. Он смотрит куда-то вдаль.
— Кажется, ты торопишься получишь большую сумму, — говорю я.
На этот раз парень бросает на меня полный веселья взгляд:
— А почему нет? Возможно, ты прожила на улицах столько же, сколько я. И значит, сама должна знать ответ.
Я опускаю глаза. Не хочу, чтобы он узнал обо мне правду.
— Думаю, да, — отвечаю я.
С минуту мы сидим молча.
Парень начинает говорить первым. И его голос звучит так мягко, что я не выдерживаю и снова поднимаю голову.
— Не знаю, говорил ли тебе кто-нибудь… — начинает парень. Он не краснеет и не отводит взгляд. Я неотрывно смотрю в два океана — один совершенный, другой затуманенный мутным пятном. — Ты очень привлекательна.
Эту фразу мне говорили многие. Но не таким голосом. Я ожидала от парня чего угодно, но не этих слов и так поражена, что без раздумий выпаливаю:
— То же самое могу сказать о тебе. Если ты не знаешь.
Губы парня медленно расползаются в улыбке.
— О, поверь мне, я знаю.
В ответ я смеюсь:
— Приятно слышать честные слова. — Не могу отвести глаза под его взглядом. Мысленно ругаю себя за рассеянность и пытаюсь собрать остатки здравого смысла.
Наконец я отвожу взгляд.
— Думаю, ты перебрал сидра, мой друг, — говорю я, изо всех сил стараясь придать голосу непринужденность. — Пора спать.
Но едва я успеваю произнести эти слова, как парень наклоняется ближе и касается ладонью моего лица. Инстинкт бойца велит мне блокировать его руку и прижаться к земле. В другом случае я бы именно так и поступила, повинуясь доводу рассудка. Но сейчас не могу ничего с собой поделать. Парень притягивает меня к себе. Прежде чем его губы касаются моих, я успеваю задержать дыхание.
На губах парня — вкус сладкого сидра. Сначала он целуется нежно, а затем, словно пытаясь достичь чего-то большего, прижимает меня к стене и буквально впивается в мой рот. Его губы теплые и мягкие… светлые волосы щекочут мои щеки. Я пытаюсь сконцентрироваться. Целуется не в первый раз. Определенно целовал девушек раньше и довольно часто. Он… тяжело дышит… Мысли покидают мое сознание. Я тщетно пытаюсь их удержать. Лишь спустя какое-то время понимаю, что отвечаю на поцелуи парня так же жадно. Нож на его ремне прижимается к моей коже, и я дрожу. Слишком жарко, слишком горит лицо.
Парень отстраняется первым. В смущенном молчании мы смотрим друг на друга, словно никто из нас не может осознать, что произошло.
Потом он возвращает себе самообладание, и я пытаюсь достигнуть того же. Парень прислоняется спиной к стене и вздыхает.
— Прости, — шепчет он, смотрит на меня с озорным взглядом. — Не удержался. Но с этим покончено.
Не в силах пошевелиться, я продолжаю смотреть на парня. Сознание вопит, чтобы я собралась с мыслями. Парень бросает на меня взгляд. Улыбается, словно знает, какой эффект производит, и отворачивается. Я снова могу дышать.
Вот тогда-то я и замечаю жест, который разом приводит меня в чувство. Жест, который рушит все блаженство нашего поцелуя. Прежде чем лечь, парень тянет руку к шее. Этот жест такой машинальный, что, скорее всего, он даже его не замечает. Я смотрю на шею парня, но не вижу там ничего. Он пытался ухватить несуществующую подвеску, какую-то безделушку или шнурок.
И тогда я с отвращением вспоминаю о медальоне в кармане. Медальоне Дэя.
Дэй
Когда Девчонка наконец засыпает, я оставляю ее с Тесс и снова отправляюсь навестить семью. Прохладный воздух помогает освежить голову. Отойдя от переулка на приличное расстояние, я глубоко вздыхаю и ускоряю шаг. «Я не должен был этого делать, — говорю себе. — Не должен был ее целовать». И особенно не должен радоваться поцелую. И все же я рад. Я до сих пор чувствую ее губы на своих губах, чувствую вкус сладкого сидра, нежную кожу ее лица, плеч и талии, слабый трепет ее рук. Просто потрясающе. Я целовал многих девушек, но не таких красивых, как эта. Мне хотелось еще. Не могу поверить, что сумел оторваться от нее.
А ведь столько раз предостерегал себя от любви к кому-то с улицы.
Теперь я стараюсь сосредоточиться на предстоящей встрече с Джоном. Пытаюсь забыть о кресте на моей двери и быстро пройти к лестнице на крыльце. У закрытого окна спальни горят свечи. Должно быть, мама сейчас с Иденом. Некоторое время я сижу в темноте, поглядывая через плечо на пустынные улицы. Убедившись, что я один, отодвигаю доску и падаю на колени.
Я различаю в тенях на противоположной стороне улицы какое-то движение. На секунду замираю и всматриваюсь в ночь. Ничего. Пригибаю голову и полностью забираюсь под крыльцо.
Джон на кухне, разогревает что-то наподобие супа, я подаю ему наш условный сигнал. Затем прохожу дальше крыльца в подвал, где в темноте встречаюсь с братом.
— У меня тысяча шестьсот республиканских долларов, — шепчу я, показывая ему кошелек. — Почти хватает на лекарство. Как Иден?
Джон мотает головой. Тревога на его лице повергает меня в отчаяние, ведь Джон всегда был самым сильным из нас.
— Плохо, — отвечает он. — С нашей с тобой последней встречи Иден похудел еще больше. Но по крайней мере, он в сознании и узнает нас. Думаю, у него есть еще несколько недель.
Я молча киваю. Не хочу думать о том, что мы можем потерять Идена.
— Обещаю, я скоро достану деньги. Я уверен. Всего еще одно успешное дело. Еще несколько сотен долларов, и у нас будет лекарство.
— Будь осторожен, хорошо? — просит Джон. В темноте мы можем сойти за близнецов. — Не хочу, чтобы ты подвергал себя излишней опасности. Если могу чем-то помочь, я это сделаю. Может, совершу с тобой пару вылазок и…
Я хмурю брови:
— Не глупи. Если солдаты тебя поймают, вы все погибнете. Ты это знаешь.
При виде расстроенного лица Джона испытываю чувство вины за сказанные слова.
— В одиночку я справлюсь быстрее. Серьезно. Лучше, чтобы только один из нас охотился за деньгами. Твоя смерть не принесет маме ничего хорошего.
Джон кивает, хотя я вижу, что он хочет что-то добавить.
— Мне пора идти, — говорю я. — До скорого.
Джун
Наверное, парень решил, что я заснула. Но я вижу, как среди ночи он поднимается, опять куда-то уходит, и решаю пойти за ним. Парень входит в зону карантина, заходит в дом, помеченный перечеркнутым крестом, и спустя несколько минут появляется снова.
Это все, что мне требуется знать.
Забираюсь на крышу соседнего здания. Сидя в тени у трубы, включаю микрофон. Я так зла на себя, что не могу унять дрожь в голосе. Меньше всего на свете я хотела увлечься именно этим парнем. Меньше всего на свете хотела бы за него переживать.