Дмитрий Казаков - Демоны Вальхаллы
И только благодаря падению струя пламени прошла у него над головой.
Выпустивший ее тритонианец, наряженный во что-то вроде сетчатой мантии, гневно зашипел, вскинул здоровенную штуковину, похожую на пульверизатор-переросток.
Вошедшая в живот пуля заставила его согнуться, "пульверизатор" выпал из когтистой лапы, шипение сменилось хрипом.
– Клянусь Святой Девой! – через щиток шлема было видно, как сверкают зубы Арагонеса. – Я завалил его!
Вильям уловил в дыму какое-то движение, вскинул оружие. Пули со свистом ушли в полумрак, там закричали.
– Видят духи, они не привыкли сражаться лицом к лицу, – проговорил Ли.
Через десяток шагов наткнулись на несколько трупов. Вблизи тритонианцы выглядели меньше, чем на видеозаписях и голографиях, а покрытые чешуей физиономии казались печальными.
– Вот ведь твари, – пробормотал Гаррисон, толкая одного ботинком, – а все туда же, воевать…
В тот же момент "труп" ожил и, раззявив пасть, ринулся на него. Зубы, каких не устыдился бы и крокодил, легко сокрушили щиток, клацнули около самого лица.
– Аааа! – Вильям выпустил чуть ли не всю обойму в бросившегося на него тритонианца. Когда тот рухнул обратно на пол, то голова его превратилась в кровавое месиво, а все вокруг покрывали ошметки серой слизи.
Ли обошелся одним выстрелом.
– Вот так, – прохрипел Гаррисон, отбрасывая от себя труп прямоходящей ящерицы. Похоже было, что он свернул противнику шею. – Так вот, жопа крокодилья…
Лицо уроженца Конго было страшным – из порезов текла кровь, глаза бешено сверкали.
– Вот это настоящая война, – проговорил Арагонес, в краткосрочной схватке оставшийся без соперника. – Лицом к лицу…
– Срань Господня, чего вы там застряли? – прозвучавший в наушниках голос сержанта показался неожиданно громким, а легкая щекотка в затылке дала знать, что БИС заработала вновь. – В восточном крыле идет бой, каждый ствол на счету! А ну быстро туда!
– Идем, сэр, – и Ли первым бросился назад, к лестнице.
Информационная система вела их по низким коридорам и похожим на колодцы штольням, мимо странных, напоминающих металлические цветки или пластиковые кораллы устройств. Стены там и сям были изуродованы взрывами, кое-где валялись тела, в основном нечеловеческие.
– Победа! – многоголосый вопль достиг ушей в тот момент, когда до места схватки остались считанные метры.
Вильям забежал в какое-то помещение, еще не очень понимая, что произошло. Кто-то обнял его так, что затрещали кости, заорал в лицо, капельки слюны осели на щитке.
Вокруг прыгали и вопили, мелькали безумные, улыбающиеся лица. Кто-то расстреливал остатки боезапаса в потолок, один легионер сидел, привалившись спиной к стене, и плакал, не стесняясь слез.
– Если я правильно понимаю, – сказал Ли очень тихо, – то это вообще первая победа людей в этой войне…
– Всем покинуть помещения захваченной базы! – голос майора Рагнарссона подействовал на легионеров не хуже ледяного душа. Веселье мгновенно прекратилось. – Ничего не трогать! Любой, захвативший что-то "на память", будет привлечен к суду за мародерство!
– Это еще почему, клянусь четверкой? – удивился Вильям.
– Это же клад информации о врагах, – пояснил Ли, – ведь мы о них мало чего знаем. А тут – столько всего…
Мускулы Вильяма ныли от усталости, а слипающиеся веки упорно напоминали о том, что он не спал более суток. Но сердце полнила кипящая радость, и когда он выбрался на поверхность, то льющий с небес дождь показался ему чуточку теплее, чем раньше.
Лом с хрустом вошел в стену. Между ней и штуковиной, похожей на красный ящик с множеством маленьких "щупальцев" из блестящего металла, образовалась щель. Вильям надавил сильнее, налег грудью, и "ящик" с надсадным скрипом отвалился от стены.
– Забирайте, – сказал он двум подошедшим легионерам и вытер пот со лба.
Следующим объектом "научного грабежа", как обозвал процесс разрушения тритонианской базы Ли, стал тонкостенный синий "бокал" высотой по пояс человеку, набитый полупрозрачными шариками.
Вильям осторожно примерился, для начала попытавшись оторвать его от пола с помощью одних рук.
– Давай, давай! – прокряхтел он, ухватив "бокал" за основание, чуть более узкое, чем верхушка.
"Бокал" неожиданно легко подался и Вильям свалился на спину, едва не своротив еще один "ящик" со "щупальцами". Вообще, комната, в которой уроженцу Ливерпуля пришлось орудовать ломом, служила, скорее всего, приборным отсеком. Ее заполняло множество прикрепленных к полу и стенам чудных вещиц, определить назначение которых не смог бы никто из людей.
Снятый и положенный на один из "ящиков" шлем зашуршал, а потом заговорил голосом сержанта Фрезера:
– Все наверх, на погрузку. Прибыли транспортеры.
Вильям напялил шлем на голову, прихватил "бокал" и заспешил к выходу. Тритонианские штуковины предполагалось отправить на космодром, а оттуда, на корабле, прямо на Землю.
Транспортеры ревели, как стадо зубров, а лишенные тентов кузова выглядели неприлично большими.
– Привет, привет! – из кабины первого транспортера вылез улыбающийся О'Нил. – Приехал вас поддержать, так сказать!
Поддерживал сержант транспортных войск, как и следовало ожидать, морально. Он сновал между легионерами, рассказывал байки, нарочито громко смеялся и, поглядывая на небо, с озабоченным видом заявлял, что надо спешить, так как скоро пойдет дождь.
– Да простит меня Святая Дева, – проговорил Арагонес, когда О'Нил в очередной раз прошел мимо. – Но мне хочется дать ему в рожу!
– Потом, – неумолимо ответил Вильям. – Давай, берись!
Они ухватили похожий на гроб металлический ящик – криогенную камеру с телом одного из тритонианцев – и поволокли к ближайшему транспортеру. На его кабине стоял сержант Фрезер и в собственной "мягкой" манере руководил погрузкой.
– Куда тащите, срань Господня? – орал он, брызжа слюной. – Тупоумные засранцы! Кладите сюда, вот сюда! Будете так работать, майор вам всем головы оторвет! Ясно?
То, чем заполнялись кузова транспортеров, на первый взгляд выглядело экзотическим мусором. Обломки, куски непонятно чего соседствовали с удивительно красивыми вещицами, а также трупами. Командование Звездного Легиона решило, что ценная информация может содержаться в чем угодно, поэтому там, где проходили легионеры, не оставалось ничего, кроме голых стен.
– Видят духи, у грузчиков работа не легче, чем у солдат, – даже двужильный Ли выказывал признаки усталости, остальные просто валились с ног.
– Уф, вроде все, – проговорил Вильям, с усилием закидывая в кузов последнего транспортера узкий рулон какой-то мягкой "ткани".
– Это все сегодня же отвезут на космодром, – сообщил возникший рядом О'Нил, – там ждет подготовленный корабль, который к вечеру стартует.
– Очень здорово, – согласился Вильям. – Только нам-то что. Чую, что тритонианским барахлом можно будет набить еще пару звездолетов…
– До завтрашнего утра все свободны, – в наушниках возник голос старшего из оставшихся на вражеской базе офицеров, капитана Сингха. – Повторяю, что необходимо сохранять осторожность в обращении с техникой чужаков и не выходить за линию караулов!
– В кои-то веки он сказал что-то по делу, – пробурчал Гаррисон. – И что будем делать, спать?
Первый взвод второй роты караулил прошлой ночью, так что его солдатам нечего было опасаться отправки на посты.
– Почему? – О'Нил заговорщицки улыбнулся и вытащил из большой сумки, которую таскал на плече, металлическую канистру. – Можно пустить в дело вот это. Отпраздновать победу, так сказать.
– Что у тебя там? – поинтересовался Вильям.
– Чистый спирт, – веснушчатая физиономия расплылась в улыбке. – Ребята-техники наловчились гнать из отходов. Десять литров.
– Я знаю одно место, куда офицеры не сунутся! – встрял в разговор Гаррисон. – Там темновато, но приспособим передвижной осветительный блок…
– А я добуду воды – разбавить, – кивнул Соболев.
Вильям облизал пересохшие губы. Последний раз он пил еще на гражданке, в "Красном мире", и закончилась та пьянка не очень славно.
– Ну что, идем? – нетерпеливо спросил Арагонес.
– Идем, – вздохнул Вильям, решительно отодвигая прочь дурные предчувствия.
В голове шумело так, словно там один за другим рвались фейерверки, и при этом она была странно тяжелой. Перед глазами все плыло и удержаться на ногах стоило некоторого труда.
– Итак, что я вижу? – голос майора Рагнарссона был холоднее абсолютного нуля. – И это легионеры Первого Ударного Полка, лучшие солдаты человечества?
Вильям с трудом сфокусировал взгляд и обнаружил, что майор, длинный и бледный, как глиста, находится в двух шагах и что в льдисто-голубых глазах его плещется гнев.
