Сергей Антонов - Рублевка-2. Остров Блаженных
Коготь сдался. За последние минуты он, казалось, постарел на десять лет. Вобрал голову в плечи. Приблизился к своим людям.
– Оружие. Всем сдать оружие. Построиться в один ряд.
Пораженные поведением своего главаря, тимирязевские даже не шелохнулись.
– Вы оглохли?! – завизжал Коготь. – Мать вашу, вас спрашиваю!
Один из сатанистов положил автомат на пол. Его примеру последовали остальные. Когда сатанисты разоружились и выстроились в один ряд, Коготь двинулся вдоль строя.
– Ты. Шаг вперед. Ты и ты…
Отобранные на заклание дьяволопоклонники вели себя одинаково. Бледнели, старались встретиться взглядом с Когтем, вертели головами по сторонам в тщетных поисках помощи и поддержки.
Когда отбор был закончен, Коготь окончательно пал духом. Остановился, уставился глазами в пол. Заметив это, Коробцов взял инициативу в свои руки.
– Кому повезло – в сторону. Остальным – на колени. Серый, будь так добр, помоги ребяткам искупить их прегрешения.
Когда грохнул первый выстрел, Коготь закрыл уши ладонями. Он стоял так до тех пор, пока на полу не оказалось одиннадцать трупов с развороченными затылками. Лишь после этого поднял глаза, чтобы смерить полным ненависти взглядом Серого, который хладнокровно перезаряжал свои пистолеты.
– Ну, вот. Порядок в танковых войсках восстановлен, – объявил Коробцов. – Теперь мы снова одна сплоченная команда. Это радует. Быстренько уберите трупы, и займемся текущими делами. Думаю, нам не следует больше делиться на группировки. Как вы уже заметили, ни к чему хорошему это не приводит. Итак…
Усевшись на парапет колодца, Руслан Ашотович жестом поманил к себе Бронкса, Дракона и Когтя.
После короткого совещания началась реорганизация боевой дружины. Три сотни солдат были разбиты на группы. Согласно пожеланиям Коробцова, группировки барвихинских, тимирязевских и ромашковских были смешаны. Мутантов распределили по вновь созданным отрядам.
– Жаль, что я не сделал этого раньше, – вздохнул Коробцов. – Можно было избежать лишнего кровопролития. Согласен, Серый?
– Нет худа без добра, как говорится. Теперь можно не опасаться сепаратных сговоров.
– Так-то оно так, но… Мне кажется, что о былой дружбе между мною и этими… лидерами можно забыть.
– Гусь свинье в любом случае не товарищ, – с улыбкой отвечал Серый. – А дисциплина есть дисциплина, как говорится.
– Что верно, то верно… Ого! А это что за явление Христа народу?
Через пристройку, которую после побега Корнилова кое-как подлатали, два сына Дракона ввели под руки странного субъекта, который с трудом держался на ногах. Безоружный, в правой руке сжимает противогаз и постоянно оглядывается, словно опасаясь погони. Измазанное кровью лицо сведено судорогой ужаса.
Первым узнал своего человека Мистер Бронкс.
– Ты почему здесь? Что с Раисой? Отвечай!
– Раиса в Жуковке. А я… Синий-синий иней лег на провода…
– Какие провода?! – Бронкс принялся хлестать подчиненного по щекам. – Какой, мать твою, иней? Что передала мне Раиса?!
– Здесь, – спутник Раисы достал из нагрудного кармана кителя скомканную бумажку. – Вот. В небе темно-синем синяя звезда. О-о-о-о… Только в небе, в небе темно-синем! – Посланник рухнул на колени, и его вырвало. – Я… Я видел… – прошептал он, вытерев рукавом губы. – Людей с двумя головами. Понимаете? Человек. Одно тело. Две руки, две ноги… И две головы! Ха-ха-ха! А кругом все синее: деревья, кусты, трава… И двуглавые! Они убили остальных и гнались за мной!
– Кто? – вступил в разговор Коробцов. – Люди Корнилова?
– Не-а. Двуглавые. Из синего леса. С голубыми глазами! Да вот же он! Сами смотрите – двуглавый! Боже! Он пришел сюда! Он хохочет! Смеются две его головы! – Спутник Раисы вскочил, вытаращил глаза и ткнул пальцем в стену. – У него нож! Он хочет меня зарезать! Помогите!
С этими словами сумасшедший выдернул из-за голенища сапога испачканный в крови нож и, прежде чем кто-то успел ему помешать, воткнул лезвие себе в грудь.
– Он меня зарезал! Братцы! Зарезал!
Жертва невидимого преследователя упала и больше не двигалась.
Коробцов взял у Бронкса письмо Раисы, прочел и улыбнулся.
– Эх, мужики, мужики. Побольше бы нам таких баб – любую вой-ну с ними выиграли бы… Что пялитесь? Твоя Раиса, Бронкс, обо всем договорилась! Наши жуковские друзья устроят Корнилову кровавую баню. Нам останется только маленько поднажать. Выступаем послезавтра на рассвете. Задачи отрядам поставлю лично – есть кое-какие интересные мыслишки. Короче, всё на мази!
Оптимизма Руслана Ашотовича никто не разделил. Все смотрели на труп, а некоторые – даже на стену, у которой, по мнению покойника, стоял голубоглазый монстр с двумя головами.
Глава 9
Эликсир молодости
Солнце. Только солнце в этой странной местности не было ни голубым, ни синим. Раскаленный, сплошь в отростках-протуберанцах, его шар плавал по небу, сверкая всеми оттенками оранжевого, желтого и красного. Впрочем, небо тут было таким низким, что казалось: чудовищное, косматое солнце можно зацепить головой.
Было неимоверно жарко. Создавалось впечатление, что все предметы плавятся, становятся мягкими и растекаются потоками голубой и синей лавы. Ее потоки плыли по холмам, стекали в низины, огибали голубые кусты и деревья, покрытые синей бугристой корой, взрываясь фонтанами искр.
Находиться в этом ультрамариновом аду Хила больше не мог. Он чувствовал: еще немного, и его плоть расплавится от жара. К лесу. Надо было идти к лесу. Если спасение и существовало, то оно было там. Ничего, что и в лесу краски не отличаются разнообразием. Зато там не так жарко. Ибо даже голубые деревья отбрасывают какую-никакую тень. Там есть жизнь, есть укрытие от дикой жары. И хоть до леса было рукой подать, добраться до него оказалось не так просто, как казалось на первый взгляд. Голубая трава, мягкая и податливая, опутывала ноги, цеплялась в щиколотки мертвой хваткой. Каждый шаг требовал от человека слишком больших при такой жаре усилий, а каждый пройденный метр был настоящим подвигом. Хила несколько раз падал. Когда рухнул опять, то почел за лучшее не вставать. Зачем тратить силы, если можно передвигаться на четвереньках?
Позади осталась большая часть пути, но треклятое солнце гналось за Хилой по пятам. Жгло спину. Туманило сознание. Плавило мозг. В конце концов, он пополз. Почти по-пластунски. Теперь трава была на уровне его глаз. Хиле казалось, что он видит текущий по стебелькам сок. Слышит его журчание. Если надкусить – можно напиться. Утолить жажду, превращавшую легкие в кузнечные меха. Хила надкусил травинку. Прикрыл глаза в предвкушении. Сока оказалось мало, да и на вкус он был соленым. Разжав зубы, целитель увидел, что цвет у сока не голубой, как следовало бы ожидать, а темно-багровый. Совсем как венозная кровь. Отчаяние мобилизовало Хилу. Включилось второе дыхание. Он смог подняться. Шатаясь, как пьяный, добрался до леса и, запнувшись о корень первого дерева, упал. Несколько минут лежал с закрытыми глазами. Анализировал, что с ним произошло. Итак, он упал. Не с инвалидного кресла, к которому был прикован последние годы. Это называется – с высоты собственного роста. А рост предполагает наличие ног. Не каких-то обрубков, а полноценных человеческих ног. Отсюда вывод – у него есть ноги. А кошмар, в котором он жил все это время, – просто сон. Дикий, сводящий с ума ночной кошмар.
Открытие было таким ошеломляющим, что Хила сразу решил испытать обретенные ноги на резвость. Вскочил и… впечатался лбом в ствол дерева. Ноги оказались на диво крепкими. Он даже не упал. Просто загудела голова. Это ничего – до свадьбы заживет.
– Х-х-хи-л-ла… Х-х-х-х-ла… Хи… ла-ла-ла-у-у…
Хила потер лоб рукой. Его звали? Чушь собачья. Никого здесь нет. Да и голоса такого не бывает. Или… Если предположить, что в голубом лесу завелся робот, чьи голосовые связки состоят из набора несмазанных шестеренок, то…
Хила рассмеялся. Несколько нервно, но, в общем – от души. Слишком уж нелепой была мысль о том, что здесь может быть робот. От смеха на глазах выступили слезы. Хила вытер их рукавом, а когда вновь посмотрел на лес, все изменилось. Голубые деревья стали черными, а трава под ногами – пепельно-серой. Солнце превратилось в белое мутное пятно. Жара сменилась холодом. Невесть откуда налетел ледяной ветер, срывая с веток пожухлые листья.
– И-и-и-ла-а-а… Хи-и-и-и-ла-а-а…
Нет, зов не был галлюцинацией. Кто-то или что-то звало его. Самым простым и естественным решением было уйти. Убраться как можно дальше от леса, который меняет свой цвет, как хамелеон. От механического, заикающегося голоса. Но Хила боялся. Он слишком долго был калекой, а сейчас, наконец, вырвавшись из кошмара, опасался провалиться в него вновь. Что, если существо, которое прячется в гуще леса, помогло ему вновь стать полноценным человеком?
– Хила! Хила!
Зов стал четче, громче и настойчивей. Как раз это и вернуло Хиле способность мыслить рационально. Он развернулся и бросился бежать. Так ему показалась вначале. На самом деле он не сделал ни шага. По ушам резанул сухой треск, а ноги… Его многострадальные ноги пронзила боль. Ее тугая волна прошла от колен и ударила в пах с такой силой, что Хила завопил. По положению солнца над головой понял, что лежит. Поднял голову. На этот раз вопль его был гораздо сильнее. Ноги, которые вернулись к нему совсем недавно, отделились от тела. Теперь они стояли у соседнего дерева и орошали его ствол фонтанами горячей крови.
