Дмитрий Новаш - Оракул Чернобыля
— Ни чего ты не понял, — злобно сказал Сифыч, — Смотри на нее.
— А может не надо? — я все еще отводил голову в сторону, но Сифыч заставил меня взглянуть еще раз на поляну.
Как только мой взгляд снова коснулся зеленой лужайки, желание вырваться из рук ненавистного сталкера охватило меня с новой силой. Я пытался вырваться из его рук, встать на ноги и броситься к своему счастью, но Сифыч не давал мне этого сделать, и мне приходилось, лишь беспомощно стоять на коленях в полутора метрах от смысла всей моей жизни, не смея к нему прикоснуться.
— Ну что хочешь туда? — спросил меня сталкер, когда я с новыми силами предпринял очередной рывок к лужайке.
— Сифыч, пожалуйста, отпусти меня, ну ты ведь не понимаешь, мне очень надо, — умолял его я, — я всю жизнь сюда шел. Ну что ты за человек такой? Отпусти, тебе говорят!!!
— Смотри внимательно, — сказал Сифыч, одной рукой сдерживая мои попытки броситься в аномалию, а во второй держа банку консервов, которую он извлек из моего рюкзака.
Он открыл железную крышку банки, дернув за предохранительное кольцо. В воздухе поплыл запах консервированного мяса, Сифыч недолго думая забросил открытую банку консервов на лужайку, которая пролетела метров пятнадцать и приземлилась на зеленую траву, ее содержимое расплескалось по поверхности, жирным пятном уродуя идеальную гладь.
Как только содержимое банки разлилось по лужайке, ее зеленая плоскость вздрогнула и прошлась волнами, словно она была сделана из металла, и по ней ударили огромной кувалдой. Затем семидесятиметровый круг изогнулся под землю, образуя гигантскую воронку, движущуюся по кругу против часовой стрелки, в виде зеленого водоворота, волнами в котором служили щетинки гладко постриженной зеленой травы. Каждая травинка в этом водовороте двигалась к центру вогнутого конуса, передавая соседней то, что находилось на ней. В мгновение ока банка тушенки, брошенная Сифычем, исчезла в жерле аномалии, и полянка приобрела свой первоначальный милый вид, не было даже жирных разводов в том месте, где несколько секунд назад упала банка.
Я, не отрываясь, смотрел на поляну, Сифыч тем временем взял свой огромный нож и разрезал путы у меня на руках.
— Сифыч не развязывай меня, — просил я все еще стоя на коленях, — Я не хочу туда.
— Все нормально, вставай, — сказал сталкер помогая подняться мне на ноги, — У тебя теперь к ней иммунитет.
— Точно? — я еще раз посмотрел на полянку что бы проверить свои ощущения, но желания по ней пройтись босиком не возникало, — а что это вообще за штуковина?
— Это «Морок», еще ее называют «Мираж» или «Последний Рай», — объяснил Сифыч, — но мне больше нравиться «Морок». Они по-разному проявляются, эта вот мечта гольфмэна, а есть и другие. Я как-то видел берег моря с песком и шезлонгами, даже солнце и шум прибоя как настоящие.
— А что ПДА ее не обнаружил? — поинтересовался я.
— Дело в том, что ни один датчик в мире не способен определять «Мороки», — продолжил вводить меня сталкер в курс дела, — их даже пробовали на камеры снимать, но ничего не вышло.
— А теперь у меня типа противоядия к ней? — я раскусил его трюк с банкой.
— Теперь да, на болты она не реагирует, только на мясо. Много она молодых сталкеров сгубила, — вздохнул Сифыч, — у меня вот первый раз вместо тушенки, друг лучший был, так и побежал в центр круга, не успели остановить. Спас он нас тогда.
— Извини, я не знал, — мне стало неловко.
— Забудь, все мы рано или поздно, — Сифыч не договорил, он повернулся и пошел обходить встреченный нами «Последний рай» по дуге в правую сторону, — пошли, темнеет уже.
Я схватил свой автомат и последовал за сталкером, пытаясь на ходу застегнуть свой рюкзак.
— Сифыч, а что там внутри, — спросил я своего спутника пока мы обходили аномалию.
— Где? — не понял моего вопроса сталкер.
— Ну, там, внутри «Морока», — пытался выразить я свою мысль подробнее, — куда банка укатилась, в центре водоворота?
— А кто его знает, — пожал плечами Сифыч, — оттуда еще никто не возвращался, что бы рассказать. Ты давай меньше болтай, а лучше по сторонам смотри. Стемнело. Скоро зверье должно проснуться.
Сообщение о просыпающемся зверье отбило охоту на разговоры, тайком от Сифыча проверив обойму я, повесил автомат поудобней, и стал внимательно прислушиваться к лесным звукам в то же время, поглядывая по сторонам в надежде не проморгать проснувшееся зверье. После того как мы обошли «Морок», Сифыч сменил быстрый темп ходьбы на бег и можно было заметить, что куда бы мы ни спешили мы опаздывали. Сумерки стали гуще, замечать препятствия, встречающиеся на пути, стало гораздо труднее. За время бега я дважды падал, но Сифыч из-за этого не останавливался, и мне приходилось прилагать немало усилий для того, чтобы не отстать. Через двадцать минут бега, Сифыч чуть не вбежал в аномалию, ему ужасно повезло и только после этого мы остановились.
— Все, финиш, — сказал чудом уцелевший сталкер, таким тоном как будто ничего не произошло, — не успели мы с тобой до хутора, придется ночевать здесь.
— А что за хутор? — поинтересовался я, пытаясь восстановить дыхание.
— Здесь заброшенный хутор недалеко, я думал, успеем, — объяснял сталкер, снимая свой рюкзак, — но из-за твоей любви к гольфу придется ночевать здесь.
Сифыч поставил свой рюкзак к дереву, сверился с ПДА, и, велев мне оставаться на месте, скрылся в лесной тьме. Я присел возле дерева напротив рюкзака Сифыча. Снова ночь, снова лес и я снова один, подобное уже случалось.
Глава 8 Местные
Я прислушался к ночным звукам. Казалось, мое сбитое дыхание и стук сердца, звучали громче всего в округе, не давая мне расслышать приближающейся опасности из темноты. Я успокоился, сосредоточился, отодвинул сердцебиение на задний план и предпринял новую попытку прислушаться. На этот раз я смог услышать, услышать лишь то, как звучит тишина. Она монотонным гулом заполняет окружающее пространство, вливается в каждое отверстие, заполняет собой каждую яму, и каждый ров в этом лесу. Поднимаясь все выше и выше, она заливает густым безмолвием, сначала лежащие на земле коряги, потом поглощает невысокий кустарник и, следуя своему желанию царствовать, топит тридцатиметровые деревья вместе с их размашистыми кронами. Тишина, атакует безмолвно, вытесняя собой, все присутствующие вокруг звуки, она единолично захватывает власть на земле.
Я слушал, слушал тишину, и в этой тишине я не смог разобрать даже шагов Сифыча, который, появился ниоткуда так же неожиданно, как и до этого исчез.
— Пошли, кажется, я нашел безопасное место для ночлега, — сказал Сифыч, поднимая свой рюкзак.
Я смахнул накатившее внезапно наваждение и поспешил за сталкером. Мы прошли метров пятьдесят от того места, где я слушал тишину. Это был такой же лес, как и до этого, ничем не отличавшийся от того, по которому мы прошли около пяти километров. Ни оврага, в котором можно укрыться, ни большого поваленного дуба, ни даже какого, ни будь домика лесника, не было в том месте, где сталкер собирался делать ночлег.
— Осторожно здесь две аномалии, смотри не вляпайся, — сказал сталкер подходя к толстой сосне вокруг которой с южной и северной стороны, подозрительно отсутствовала какая либо растительность. Он подошел к сосне, снял свой рюкзак и поставил его между толстых корней, которые выступали из земли. Я прошел по следам Сифыча и остановился, глядя на то, как он распаковывает свой рюкзак.
— Мы что, будем ночевать между двух аномалий? — я сделал удивленное лицо.
— А у тебя что, проблемы? — Сифыч не понял моей реакции.
— Они же опасны, а ты говоришь безопасное место для ночлега, — я сообразил, что чего-то обратно не понимаю, — может, ты объяснишь?
— Ну что ты будешь с ним делать. То тебе непонятно, это тебе объясни, — заворчал Сифыч, но все же разъяснил, — Справа и слева от сосны в трех метрах находятся две аномалии. Справа «Мясорубка», слева «Выверт». И та и другая радиусом по шесть метров каждая. Так как у нас только два ствола мы сможем сдерживать только две стороны, соответственно западную и восточную. Север и юг за нас сдержат аномалии. Что еще, ах да, «Мясорубка» работает как одноименный прибор, то есть делает из попадающего в ее существа мелко порубленный фарш, «Выверт» — то же несложно представить, она выворачивает все на изнанку, то есть мясо, кости и внутренности снаружи, а кожа и волосы внутри. Ну, это так, к сведению. Вопросы?
— А от кого сдерживать две оставшиеся стороны? — я опять задал глупый вопрос.
— А от любого, кого заметишь, — сказал Сифыч, и, взяв из рюкзака вещи, собрался, куда-то идти, — я бы на твоем месте поел, и лег спать. Твоя очередь дежурить, еще не наступила.
Я снял свой рюкзак, устроился между двумя корнями старой сосны, получилось довольно удобно и, достав на свет банку консервов, начал есть ее содержимое, своим же ножом. Под руку подвернулись какие-то хлебцы, запакованные в вакуумную упаковку которые оказались очень даже кстати и вода из трофейной фляжки. Еда была конечно не лучшего качества, но из-за того что я не ел уже очень давно, и из-за постоянных физических нагрузок мой организм был изрядно истощен и не обращал внимания на такие мелочи как вкус потребляемой пищи.
