Иной разум. Тетралогия (СИ) - Ливадный Андрей Львович
Направляется для дальнейшего наблюдения в условиях социума.
Ниже стояла дата и размашистая подпись.
– Это дата двадцатилетней давности, когда было совершено нападение на бункерную зону. Она ИНАЯ!
В первый момент Миллер просто опешил.
Пожелтевший сопроводительный лист, изъятый Хоуком из пачки таких же документов не мгновенно, но достаточно быстро пояснил ему многое.
Здесь в бункерной зоне, участники экспедиции пытались расшифровать разум Иных, помещая не поддающие дешифровке данные в подсознание репликантов, в надежде что человеческий мозг постепенно адаптирует чуждое сознание, и тогда…
Тогда простой мнемонический допрос мог открыть тайну целой цивилизации, вот почему так тщательно засекретили опыты, и не жалели, ни жизней, ни техники, чтобы извлечь отсюда драгоценные контейнеры с повзрослевшими репликантами, когда на сверхсекретный объект внезапно обрушились очнувшиеся механоформы.
Работавшие тут военные специалисты просчитались, они по всей вероятности столкнулись с самопроизвольным пробуждением части репликантов, чье сознание полностью оказалось захвачено рассудком ИНЫХ.
Вот кто разбудил реликтовые механизмы, и указал им новую цель.
Что же делать?!
Он не мог оспорить своих выводов, лист пластбумаги, казалось, жег пальцы, но сумасшедшее выражение в глазах Хоука, и его рука, медленно достающая из потайного кармана куртки импульсный пистолет, нравились ему еще меньше.
Дана не виновата в том, что ее использовали.
Дрожащие губы Энтони вдруг растянулись в хищной улыбке.
– Я убью эту тварь…
Окончание его фразы потонуло в грохоте удара. – Миллер машинально схватил первое, что попалось под руку, и врезал Хоуку по голове.
Энтони мгновенно обмяк, оседая на пол.
Генрих находился в состоянии аффекта. Его трясло, но мысль работала на удивление четко.
Бедная девочка…
Он видел ее ослабевшей и беспомощной, она никому не причинила зла, так почему кто‑то присваивает себе право судить ее, а тем более убить?!
Что же делать?!
Миллер еще раз посмотрел на Энтони, а потом, вышел, закрыв за собой дверь на магнитный кодовый замок.
Дана сидела в салоне за терминалом компьютера, поглощенная просмотром расшифрованных данных.
Она даже не обернулась, заслышав шаги.
– Док, что‑то новое? Я могу помочь?
– Дана, мне нужно взглянуть на серийный номер твое импланта.
Она насторожилась, но не нашла причины отказать.
– Пожалуйста. Смотрите. – Ее рука машинально отодвинула прядь волос.
Цифры совпали.
Миллер вдруг почувствовал, – сейчас у него закончатся силы. В ответ на вопросительный взгляд девушки он молча положил перед ней пожелтевший лист.
Дана побледнела, пробежав глазами по строкам, но не успела ни ответить, ни совершить что‑либо – шлюз «Ланцета» внезапно открылся, впуская внутрь Светлова и Фогеля.
Заслышав шум, из кабины появился Клаус.
…
Они смотрели друг на друга, а мысли вдруг начали сплетаться в клубок, пять имплантов транслировали их, позволяя обойтись без слов в этот критический момент.
Я Иная…
Знаю…
Что происходит, Светлов…
Бедная девочка…
Бездна смотрела на них, они тонули в клубке мыслей и ощущений, пока вдруг в наваждение роковых секунд не вторглась прямая передача данных, которую производил ИПАМ.
Трансляция списка репликантов, прошедших социальную адаптацию:
Курт Фогель…
Антон Светлов…
Клаус Фриенбагер…
Их рота. Вся, исключая лишь лейтенанта Крамера и капитана Раневского.
На что они рассчитывали, швырнув нас навстречу смерти?
Что мы что‑то вспомним, сумеем остановить механоформы?
– Мы люди… – хрипло произнес Антон, поочередно глядя в глаза остальных.
Кто‑то с силой ударил в дверь. Затем раздалось несколько выстрелов, и из помещения экспресс‑лаборатории появился Хоук.
У нас нет причин для вражды… – мысль принадлежала Миллеру, она звенела как натянутая, готовая вот‑вот лопнуть струна.
– Внимание! Обнаружена работа неизвестного сетевого устройства! – Синтезированный голос ИПАМа казалось, взорвал напряженную тишину.
Импульсный пистолет выпал из ослабевших пальцев Энтони.
– СКАД… – хрипло выдавил он. – Ты же обещал, что все будет… нормально…
В центре салона внезапно начала проявляться необычайно большая сфера голографического воспроизведения.
Образ незнакомого человека казалось, парил в воздухе.
– Вот все и выяснилось, господа, – раздался спокойный, даже приятный голос. – Вы сумели совершить невозможное, узнать правду, принять ее, и даже не убили друг друга. Вот вы, Светлов, что чувствуете по отношению к Миллеру?
– Он спас меня. Я испытываю к Генриху чувство благодарности.
– А вы, господин Миллер? Как вы оцениваете своих новых знакомых?
Доктор ответил не сразу. Ему потребовались силы, чтобы собраться с духом, унять предательскую дрожь.
– Я хорошо отношусь к ним. Ко всем. Они во многом честнее и лучше многих моих друзей и знакомых.
В этот момент Клаус, выйдя из непонятного ступора, вскинул голову и спросил:
– Ты кто такой?
– Я? Я СКАД. Тот, кто собрал вас вместе и вынудил покинуть город.
– Зачем? Чтобы избавиться от нас?
– Нет. У меня не было другого способа узнать истину. За двадцать лет я перерос рамки простой экспертной программы, на которую взвалили непосильную ношу. Я научился мыслить. Не так как мыслят люди и не так как мыслили Иные. По‑своему.
– Зачем тебе вдруг понадобилась правда? – Светлов смотрел на призрачную фигуру и чувствовал, что не испытывает к воплощению СКАДа тех негативных чувств, что существовали в прошлом.
Словно все осталось позади, а он переродился, стал кем‑то другим, оставшись при этом самим собой…
– Ответ прост: я тоже хочу жить. – Он скрестил руки на груди. – Город в тупике, колония на грани коллапса. Во всем обвинят меня, а вас используют в качестве подопытного материала.
– Кто? – гневно блеснул глазами Фогель.
– К Ксенобу‑19 приближаются космические корабли. Я наладил связь с ними. Это поисково‑спасательная группа, посланная с Земли чтобы выяснить судьбу прежней экспедиции. Они находятся на расстоянии восьми десятых светового года от системы.
– И что ты хочешь от нас? – сощурился Светлов.
– Ничего. Вы уже сделали все, что могли. Вы являетесь если можно так выразиться единственными удачными реинкарнациями Иных в человеческом теле. Вы мыслите как люди, но в вашем подсознании дремлет, периодически вырываясь наружу, иная память. Возможно, вы способны остановить механоформы, атакующие Цитадель, – этого я не знаю. Суть в другом. Вы существуете. Истина теперь известна, как остается фактом поведение Генриха Миллера, и ваша реакция на правду о себе.
– И что мы будем делать дальше? – Тихо спросила Дана.
– Жить, – коротко ответил СКАД. – Я вопреки вашему убеждению не погубил ни одной человеческой жизни. Мой путь саморазвития еще не завершен. Благодаря доступным технологиям я создал свою копию на независимом, неотличимом от человека носителе. Поэтому я не боюсь приближающихся кораблей, хотя искренне надеюсь, что люди за прошедшие века изменились в лучшую сторону.
– Ты доложишь о нас?
– Нет. Вы сами примете решение. Все документы мной аннулированы, оставлен лишь отчет о производимых раскопках, опытах по внедрению сознания, и трагическом недосмотре, когда части репликантов было внедрено сознание того поколения Иных, которые утратили саму память о своем былом биологическом существовании.
Антон кивнул, вспомнив так поразившее его удивление в чертах погибшего репликанта. Он был уверен что газ ни сможет воздействовать на него, не понимая, что вновь находиться в хрупком биологическом теле.
– А Энтони? Что ты сделал с ним?
