Михаил Михеев - Изгнанники
"Эскалибур" прибыл в точку рандеву на полчаса раньше остального флота. Ну, полчаса отдыха после броска – это немного, но все равно неплохо. Каждый использовал его по-своему, и Соломин, который весь поход занимался со своим штабом уточнением последних деталей операции, тоже не был исключением. И одним из дел, которые он сделал в это время, был разговор с Бьянкой. Многие видели, как адмирал вошел в ее каюту, и через десять минут вышел. Его настроение можно было описать фразой "злой, но не мрачный", как почти весь поход, а, скорее, озабоченный. Впрочем, его товарищей куда больше занимала предстоящая война, и этому факту значения никто не придал. А зря, потому что именно тот разговор имел долговременные последствия.
Курс объединенной эскадры многим не приснился бы и в страшном сне. Ну, кого может обидеть такая вот эскадра? Правильно, нейтрала, максимум сателлита кого-нибудь крупного и сильного. Ну, еще можно у большого государства какую-нибудь окраинную колонию выпотрошить, если свидетелей не оставлять. Но что эскадра Нового Амстердама обрушится на Большой Марсель, одну из центральных планет Французской деспотии, не ожидал никто. В состоянии легкого шока были даже капитаны линкоров, уже привыкшие к тому, что русские никого не боятся и не считают невозможной никакую авантюру. Французы же и предположить не могли, что их вот так, внаглую, будут потрошить. Может быть, именно поэтому удар был успешным, хотя способствовало этому еще несколько моментов. Во-первых, Большой Марсель располагался по отношению к другим крупным планетам несколько на отшибе. Во-вторых, служба раннего обнаружения была у французов организована не очень удачно. В-третьих, сама Французская деспотия занимала довольно бедный на звезды с пригодными для жизни планетами сектор и, как следствие, была очень растянута. Реальный контроль пространства был попросту невозможен и, пользуясь хорошими маскировочными полями, а также данными русской военной разведки, эскадра Нового Амстердама проскочила территорию Французской деспотии насквозь. Удар наносился в районе, наиболее близком к американскому сектору, что при удаче могло если не спровоцировать конфликт, то хотя бы обострить отношения между государствами. Хотя, конечно, перепутать корабли русской постройки с какими-либо другими было достаточно сложно. Однако же, опознавательных знаков на кораблях не было, так что Соломин просто намерен был отплатить французам их же монетой, памятуя, как перла на Новый Амстердам французская эскадра. Короче говоря, авантюризма в плане было даже больше, чем расчета, но крутые времена требуют крутых решений и рождают крутых героев. А времена и впрямь наступали такие, что круче некуда.
В общем, проскочили французскую территорию лихо, и с ходу обрушились на расположенную в одной системе с Большим Марселем, на орбите газового гиганта размером в два Юпитера, базу французского флота. Восемь линейных кораблей, шесть авианосцев, четыре крейсера и дивизион эсминцев были частично расстреляны, а частично захвачены прежде, чем успели запустить двигатели. Еще два линейных корабля и два крейсера, находившиеся в охранении и попытавшиеся задержать атакующий флот, сделать ничего не смогли – их превосходили в огневой мощи почти вдесятеро и раздавили походя. К тому же, французы сделали огромную ошибку, пытаясь вначале разговаривать, а в них начали просто стрелять. Для французского командования это было, похоже, настолько неожиданно, что сопротивления они оказать не успели. Амстердамцы же с успехом использовали прием, удачно опробованный ими в прошлом походе, и это сразу же принесло победу и богатую добычу.
Оставив два линейных корабля и столько же транспортов с десантом осваивать трофеи, Соломин всей мощью своего флота обрушился на Большой Марсель. Два крейсера и шесть эсминцев, патрулирующих ближние окрестности планеты – это, конечно, сила, но не в случае, когда на них прет целый линейный флот. Очевидно, тот, кто командовал этими кораблями, не сообразил, что происходит, а может, с базы просто не успели передать на планету информацию о силах атакующих. Добавьте к этому маскирующее поле линкоров – и можно легко представить лица французов, когда они обнаружили корабли Нового Амстердама. Ну а потом заговорили пушки, и восемь облаков космического мусора неторопливо поплыли в пространстве.
Куда более серьезным препятствием были четыре орбитальные крепости. Прочные и хорошо вооруженные, они встретили атакующих плотным огнем. Амстердамцы не остались в долгу. Линкоры сконцентрировали на крепостях огонь своих орудий, одновременно авианосцы выпустили массу ботов. Никаких особых тактических изысков – просто атака в лоб, сила на силу. Вполне оправдано, когда имеешь подавляющий перевес в огневой мощи. Главным было правильно распределить цели и выстроить вектор атаки таким образом, чтобы расковыривать крепости поодиночке. С учетом их паршивой маневренности на орбите – ничего сложного. Правда, надо было еще ухитриться не зацепить планету, но тут уж как повезет. На практике это обычно означает, что артиллеристы осторожничают, задавая данные прицеливания, и часть выстрелов уходит "в молоко", в сторону открытого космоса. Часть – это в смысле больше, чем обычно – полностью избежать промахов не удавалось еще никому.
Так и пошло. Сосредоточенный залп эскадры – и первая крепость превращается в облако ионизированной плазмы. Второй залп – вторая крепость начинает разваливаться на куски. Третий залп – еще одна крепость прекращает огонь, и вертящиеся тут же на безопасном расстоянии боты подскакивают к ней и наносят "удар милосердия". С четвертой крепости начинают отделяться спасательные капсулы – очевидно, участь первых трех станций впечатлила ее защитников и они, не желая умереть бесполезными героями, решили покинуть ставшую негостеприимной орбиту. Кто-то успел, кто-то нет, потому что ожидать, пока они закончат славную ретираду никто не стал. Четвертый залп был дан несколько вразнобой – синхронизировать огонь целого флота довольно сложно, и не самый высокий уровень подготовки артиллеристов Нового Амстердама дал о себе знать, но это уже не играло роли. Под сосредоточенным огнем старых, но все еще мощных линкоров последняя линия обороны Большого Марселя перестала существовать.
Больше всего проблем, кстати, доставили не крепости. От них и было-то два попадания. Точнее, попаданий было намного больше, но силовые поля линкоров оказались на высоте, только дважды они были пробиты, но ослаблены и не привели к заметному снижению боеспособности поврежденных кораблей. Первому из них, линкору "Кронштадт", разворотили башню зенитной артиллерии среднего калибра, расколов ее и вмяв в корпус. С учетом большого количества этих орудий и многократного перекрытия секторов обстрела, такое повреждение было абсолютно неопасным.
