Владимир Стрельников - Приключения Василия Ромашкина, бортстрелка и некроманта
— Похоже, появился очень сильный некромант — отступник? — Разбирая испанский маузер, спросил я. — Это хотите сказать?
— Не просто сильный некромант, Василий. Гений в программировании, при этом. Суметь вложить у неупокоя программу действий, чтобы они служили ему — такого вообще никогда не было. И никто не мог представить, что такое возможно!
— Да уж, вам с полицией теперь не до сна. Похоже, начинаются веселые времена, товарищ главный инквизитор. — Я загнал затвор карабинчика на место, и вытащил из кошелька три червонца. — Только я тут при чем, мне-то для чего рассказываете? Упустили ведь их, даже ополчение собирать бесполезно?
На самом деле, хоть и Потапыч снес КПВ на том берегу, основная масса одержимых успела переправиться. И самый удивительный момент — в десяти километрах от того берега Синей, на лесном озере, их ждали два гидросамолета, на которых и слиняли грабители. А погоня осталась с носом. Более того, скорее всего, это преступление так и останется глухарем, или висяком.
У нас же не двадцатый век, и тем более — не двадцать первый. Практически нет наземных радиолокационных станций, чаще встречаются на дирижаблях курсовые навигационные радары, и на кораблях. Мы не знаем, откуда прилетели самолеты, и куда улетели, даже тип их не знаем. То, что их было два, узнали по следам на озерном берегу.
Так что остались только брошенные машины, которые были захвачены в той же деревеньке, откуда появились одержимые.
— И ты отомстить не хочешь? Ведь погибшие наши земляки? — Кедмин прищурился. — Хорошо хоть женщин и детей не убили, просто связали и заперли в церкви.
— Хочу. Но в инквизицию вступать не буду, Яков Маркович. — Я забросил карабинчик на плечо, и встал с подоконника. Пакет с патронами — серебрушками у меня давно в сумке. — Я бортстрелок, я люблю летать. И мне не нравится шастать по развалинам прошлого мира. — Тут я слукавил. Мне очень это дело нравится, но если кувшин повадится по воду ходить… короче, с каждым походом в старые города опасность возрастает в прогрессии. Так что, например, в этом году я уже по развалинам шастать по своей воле не буду.
— Ну, как знаешь, вольному воля. — Инквизитор хмыкнул, и уселся на то место, где сидел я. — Но, учти, Вась. Ты растешь как некромант, и потому за тобой все равно будем присматривать. Мало ли, вдруг сумеем сделать тебе предложение, от которого не сумеешь отказаться. И не забудь про своих лисиц, увидимся на суде.
— Сколько хоть эти хапнули? — Поинтересовался я напоследок.
— Около двенадцати миллионов. Золотом. — Ответил зашедший околоточный надзиратель. — Василий, насчет твоей самодеятельности. Хоть благодаря ей уцелело два заложника, которые успели сбежать из пикапа до начала обстрела, и остался в живых один из одержимых — больше так не делай. Оставь эти дела для профессионалов, договорились? Хочешь играть в такие игры — поступай в полицию, инквизицию. Нет — служи дальше бортстрелком. У вас своя работа, у нас своя.
— Не буду обещать, господин майор. — Я придержал дверь, пропуская в магазин Сару. — В таких случаях сдержаться очень сложно. Тем более, что полиция не сможет быть возле каждого. Спасение утопающих чаще всего дело рук самих утопающих. До свидания.
— Пока, Вась. — Ответила сонная девушка, падая на стул. — Какое же длинное дежурство.
Ну да, что-то Сара засиделась. Может, подменяла кого? Впрочем, не мое это дело, Сара не моя девушка, так что меня это некоим образом не касается. А жаль.
Пройдя мимо банка, я покачал головой. Давненько такой заварухи в нашем городе не было. Очень давно, минимум лет двадцать. Не помню я ничего такого. И дело не в том, что полиция хорошо работает, а в том, что город немаленький, и по нашим городским законам, нет ограничений на ношение оружия резидентам города. Хоть с пулеметом на турели разъезжай, твое право. Правда, если накосячишь — то вполне можно и с мастером угрюмых дел познакомиться, то есть палачом. У нас смертная казнь через расстрел, сажают на специальное креслице, на макушку опускают приспособу, и точнехонько в затылок из малокалиберной винтовки бац! И масленица.
Другое дело, что получить смертную казнь тяжеловато. Это надо именно умышленное убийство с отягощающими, вроде сегодняшнего ограбления. И то, для одержимых смертной казни не будет. Поражение в правах, и постоянный надзор со стороны инквизиции, или, в самом крайне случае, пожизненно в бедламе. Ну, в дурдоме, это если вдруг крышу снесет от такого действа. Довольно часто бывает, кстати. В среднем в восемнадцати процентах случаев «излеченных» от одержимости. И лечат от такой заразы такие как я, некроманты. Чаше всего там, где поймаем, ибо одержимые сильнее и быстрее обычного человека, и вязать его, чтобы доставить в больницу очень опасно. Да и вооружены они практически всегда. И как сказать, чаще не лечим, а упокаиваем и носителя, и неупокоя. Некроманты тоже жить хотят, и лишний раз мы не рискуем.
Глава седьмая
14 июня 2241 года. Понедельник. Ростов-на-Синей.
— Сара, ты чего так поздно идешь? Садись в машину, сейчас гроза начнется, промокнешь! — Я остановился возле идущей по тротуару девушки, которую узнал в вспышке молнии. — Скорее давай!
— Спасибо, Вась. — Девчонка легко запрыгнула в высокую машину, и с удовольствием бросила на заднее сидение тяжелую сумку. — Учусь понемногу, вот и задержалась. Подбросишь до дома, а?
Да конечно. — Включая передачу, я с удовольствием поглядел на красивые ноги девушки. Только прямо к вам не подъехать, там перекопали.
— Ну да, авария с водопроводом. — Кивнула Сара, усаживаясь поудобнее, и поправляя короткое платье. — Представляешь, лозоходец шесть свищей нашел, вот пол улицы и перекопали.
— Хорошо что сейчас, а не зимой. Коммунальщики и такое запросто учудить могут. У них зима всегда приходит неожиданно. — Засмеялся я, сворачивая на соседнюю улицу.
Снова сверкнул серьезный разряд, и секунд через двадцать шарахнуло громом. А еще через минуту ливанул дождик. Хороший такой, прямо-таки стеной.
— Ого, лупит. Вась, знаешь, если можно. Подвези меня к амбару, хорошо? А то смоет меня, или сдует. Ай! — И Сара взвизгнула от заброшенных ветром капель.
— Хорошо. — Кивнул я, выруливая и подъезжая поближе к стенке высокого амбара. Вообще-то, с этой стороны пустырь, потом овраг, и только через метров восемьсот снова огороды соседнего микрорайона начинаются. Взял с заднего сидения дождевик, и, с его помощью провел Сару в амбар. Поглядев на заливаемый водой пустырь, я усмехнулся. — Ты меня боишься с главного входа к дому подпустить?
— Вася, ты глупый. Ты что, обиделся? — Сара проскочила под рукой у меня, и закрыла ему дверной проем. — Глупый! Очень глупый! Но красивый. — И погладила ладонью мою щеку. А потом, что-то решив про себя, шагнула к ошалевшему мне, отбрасывая сумку с учебниками в сторону, обняла и нежно поцеловала.
