Антон Демченко - Небесный артефактор
— Простите, Роман Спиридонович, — вклинился я в речь директора. — Но я ещё не согласился на временный перевод и обучение по обмену.
И два удивлённых взгляда мне наградой.
— Вот как? — протянул куратор китежцев, пристально меня разглядывая, будто энтомолог неизвестную науке моль. Директор же тяжело вздохнул.
— Кирилл, в этом случае, я вынужден буду вас отчислить.
— Но это нечестно! — воскликнул Мишка. Умница! Всё, как договаривались. — Получается, за один и тот же проступок, разные наказания. Курсантом одно, а слушателю – другое!
— Если вы настаиваете, я могу отчислить и вас, Михаил Иванович, — изобразив улыбку, проговорил директор.
— Извините, господин директор, но я вынужден буду уведомить клуб и Совет о происходящем, — заметил Гревский. — И мне кажется, эта история не придётся братству по душе. Мера наказания оглашена и менять её, тем более ожесточать, только потому, что один из наказанных вынужден отказаться от предложения участвовать в вашем проекте по обмену, да еще и угрожать отчислением курсанту, вступившемуся за собрата… это предосудительно.
— С каких пор, Студенческий совет заботится о слушателях? — явно задавив рвущееся крепкое словцо, произнёс директор.
— С тех пор, как слушатель присоединился к братству, — Гревский кивнул на мою руку, где красовался точно такой же перстень, как у него самого и у Михаила. Директор скрипнул зубами.
— Кирилл, я вас предупреждал, и мне показалось, что вы правильно поняли сказанное, — глубоко вздохнув, заговорил директор, справившись со своим гневом.
— Я прошу прощения, Роман Спиридонович, — выудив из внутреннего кармана пиджака письмо Гюрятинича, я поспешил переключить внимание директора на себя. — Вчера, чтобы уладить личные дела, я был у своего нанимателя. Он меня выслушал и был крайне недоволен сложившейся ситуацией. Это письмо он настоятельно просил меня передать вам. Собственно, именно по результату разговора с капитаном, я и вынужден отказаться от вашего предложения участвовать в программе обмена.
— Наниматель? — приподнял бровь до сих пор молчавший куратор "китежцев". Я кивнул.
— Мой статус слушателя-заочника обусловлен заключённым матросским контрактом. Его разрыв в связи с переводом на Китеж и, соответственно, невозможностью продолжать работу, грозит серьёзными санкциями. Неустойка в виде годового жалованья, пусть даже юнца, ощутимо бьёт по кошельку, знаете ли, — объяснил я и повернулся к только что закончившему чтение директору. — Я готов принять наказание дирекции за свой проступок и могу заверить, что окажу всю возможную помощь по хозяйству училища, особенно если это будет связано с работой и наладкой артефактов. У меня большой опыт в этом деле. Но перевод в Китеж, пусть и временный, для меня просто неприемлем.
Мягче надо, мягче. Если директор сейчас вспылит, я действительно могу вылететь из училища. Пусть и не сегодня…
— Значит, говорите, хорошо разбираетесь в артефакторике, да? — медленно протянул Роман Спиридонович. Я кивнул в ответ.
— Без ложной скромности могу сказать, что мог бы пройти испытания на звание арт-инженера хоть сегодня, — заверил я директора. — Сложные арт-приборы, это мой конёк.
— Вот как… — Роман Спиридонович окинул нас взглядом, помолчал, но, в конце концов, очевидно, махнул рукой на свою затею и, сложив письмо Гюрятинича, проговорил. — Так, господа. Курсант Горский, слушатель Завидич, я прошу прощения за свою несдержанность и горячность. Оглашённое наказание остаётся в силе. Но! В отличие от курсанта Горского, в вашем случае, Кирилл, я не вижу необходимости в отсрочке наказания. Поэтому, поступим следующим образом: наказание для вас начинается с сегодняшнего дня и будет продолжаться до вашего отбытия в рейс. На время рейса, наказание, естественно, откладывается. Отныне и до истечения тридцать первого дня, вы обязаны проводить не менее пяти часов в день в училище под руководством управляющего хозяйством Никиты Даниловича Ремизова. Он будет назначать вам работы и следить за их исполнением. У Студенческого совета есть возражения?
— Никак нет, Роман Спиридонович, — откликнулся Гревский.
— Вот и замечательно, — кивнул директор и тут же усмехнулся. — Тогда, прошу совет и лично вас Нил Нилович, озаботиться выбором трёх толковых курсантов. Одного с младших курсов и двух со старших, которые и отправятся в Китежские воздушные классы для учёбы по обмену… раз уж слушатель Завидич отказался от такой чести. Или четырёх? А, курсант Горский? Не собираетесь отказаться, как ваш приятель?
В тоне директора послышались нотки злого ехидства.
— Роман Спиридонович, я безмерно рад возможности оказаться в Китежских классах, — чуть ворчливо заметил Михаил. — И мне ничто не препятствует в этом, в отличие от Кирилла.
— Что ж, я рад, что хоть кто-то понимает значимость того, что делает дирекция для должного образования наших курсантов, — проговорил директор. — Думаю, на этом мы можем закончить нашу встречу. Курсант Гревский, будьте любезны, проводите слушателя Завидича к господину Ремизову для знакомства.
— Слушаюсь, господин директор.
Поднявшись из-за стола, мы попрощались с директором и куратором "китежцев" и вывалились в приёмную прямо под недобрый взгляд секретаря. И уже вдогонку, я услышал из кабинета хозяина училища…
— Удачи на экзаменах, господин Завидич.
Оставил последнее слово за собой. Ладно… прорвёмся.
* * *— Что значит "он не согласился"? — изумлённо проговорил гость хозяина поместья.
— То и значит, — абсолютно невозмутимым тоном откликнулся его собеседник, подливая себе и гостю коньяк из хрустального графина. — Сказал, что не в его правилах разбрасываться толковыми подчинёнными.
— Он что, ни в грош твоё слово не ставит?
— Я ошибся, — пожал плечами хозяин дома, подвигая пузатую рюмку собеседнику. — Ты говорил, что всё нужно сделать быстро, и я отослал сыну записку с указанием. А надо было бы съездить к нему самому и всё объяснить. Забыл, старый, что он не терпит приказов. Хорошо ещё, что вечером он приехал ко мне сам. Поговорили, разобрались…
— И что? Он выполнит просьбу? — поинтересовался гость.
— Нет, конечно. Более того, теперь отобрать у него этого мальца будет сложнее, чем забрать медвежонка у его матери. Драться будет до конца.
— Но почему?! — гость аж кулаком по столу треснул от избытка чувств.
— Потому что твоё ведомство уже дважды нарушило наш договор! — неожиданно рявкнул в ответ хозяин дома. — Сначала эта авантюра с артефактами, чуть не лишившая нас "Феникса", теперь затея с мальчишкой… Хватит, Матвей, ты перешагнул черту!
