Федор Соколовский - Рыцарь Шестопер
Райкалин положил печать на стол и долго крутил топор в руках, рассматривая каждый квадратный сантиметр его поверхности. Наконец пожал плечами и признался:
— Мне он тоже странным показался… То рубит легко что ни попадя, то вдруг блестит ни с того ни с сего… И если оба эти раритета принадлежали колдуну… — Он вспомнил еще и про смерченя-домового, который почивал в сумке, и присмотрелся к собственному безымянному пальцу на правой руке. Ни единого пятнышка на нем не обнаружив, выдохнул: — Ладно, ребятки, все вопросы завтра! Спать! Тем более что вам раньше вставать и собирать все наши вещи.
На этом закончился для Василия первый день, проведенный в новом мире и в новом теле.
Глава шестая
ЭХ, ДОРОГА…
Утром Райкалин еле отыскал в себе силы, чтобы подняться. Голова болела так, словно он трое суток безвылазно находился в запое. Были времена, и такое испытал… Все тело ломило, словно по нему ночь напролет черти топтались. Конечно, с чертями сравнение было чисто аллегорическим, а вот избивали в той жизни не раз.
Даже показалось вначале, что неведомые силы его вновь впихнули в какое-то иное тело. Но когда к трясущимся рукам присмотрелся, отличий от вчерашнего не обнаружил. Сдерживая стон, пришлось вставать и начинать утренний моцион. После умывания стало чуть легче, в голове прояснилось.
«Не иначе траванулся вчера местной пищей. Не по мне она… Хотя почему не по мне? Тело тут живет уже невесть сколько, должно привыкнуть… И как бы мне свой возраст узнать? — Василий заглянул в бочку с водой, но вид опухшей морды лица давал расхождение плюс-минус десять лет. — Ни зеркала нет толкового, ни паспорта с фотографией!.. Ну и почему все-таки меня так ломает всего и крутит? Может, какую инфекцию подхватил? Или заражение крови началось? Я ведь так и не знаю, чем мне зубы выбили. Вдруг кто грязным сапогом заехал? Или… Ох! Про лягушку-то я и забыл! Эта же зараза у меня кровь пила! А вдруг она заразная? СПИД как раз через кровь и передается…»
Он на всякий случай подпер дверь и вытащил под свет свечи то самое существо, по утверждению крестьянина — домового. Лягушка радостно пискнула, раскаталась в блин и вновь стала обволакивать своей плотью пальцы. Затем начались уже знакомые пощипывания. Словно зверушка спрашивала: «Можно позавтракать?»
Василию пришлось принимать нелегкое решение: «Вчера смерчень урвал порцию кровушки, скорей всего капельку. Причем спросил разрешения. Значит, и впрямь разум у него какой-то есть. Еще и образы мои ментальные улавливает. То есть ничего в этом страшного нет, наверное… Да и другие волхвы с колдунами наверняка своих питомцев точно так же подкармливают. Жаль только не узнал, можно ли так поступать простым людям? Вдруг и тут действует принцип: кесарю — кесарево, а крестьянину — и думать не смей? Ну да ладно, СПИДа тут нет, а капельки крови не жалко! Пей меня!..»
Тотчас он почувствовал укол в подушечку среднего пальца. А через минуту зеленый блин отвалился, собрался на ладони в комок и затих.
— Хоть бы спасибо сказал… — проворчал Василий и вдруг получил в ответ двойное попискивание. — Ха! Может, ты и речь мою понимаешь? — В ответ услышал короткий, одиночный писк. — М-да! Вот они, дела комиссарские!..
Райкалин упрятал домового опять в сумку и открыл дверь, в которую кто-то постучался. За порогом стоял Ольгерд.
— У нас уже все готово. Надо скорее завтракать и выезжать! — Увидев, что его господин еще и не оделся толком, расстроился: — Что не так?
— Ой, признаться стыдно, но все тело так болит, словно им о стенку колотили!
— Так оно и было! — Парень прошел в комнату и стал помогать Василию одеваться. — Тобой ведь, прямо в сетке, стали о землю колотить, издеваясь, ты тогда и потерял первый раз сознание. Потом еще и ногами пинали…
— А-а! Вон оно что! — Восклицание получилось ужасно смешным по причине шепелявости. — То-то я вспомнить не могу, что со мной случилось: у меня еще и память частично отшибло! — запричитал Шестопер, втайне даже радуясь возможности свалить свою неосведомленность и несуразности поведения на банальную контузию. — Как бы я еще чего важного не забыл… Будем теперь с вами в дороге проверять некоторые даты по историческим событиям.
— По пути не получится, — развел руками оруженосец. — Нам ведь в обозе тащиться придется.
Ну да, панибратство и дружбу на людях демонстрировать не следует. Мухи отдельно, а котлеты — в сторону. Видимо, при подобных переходах оруженосцам не полагалось ехать рядом с рыцарями, и хорошо, что своевременно удалось это выяснить.
С помощью Ольгерда он оделся не в пример быстрей. Да и латы он на теле разместил привычно и сноровисто. Василия порадовало, что доспехи для перехода разрешалось надевать не максимально бронированные. Этакий смешанный комплект получался, и то возникали сомнения, что с такой кучей железа на теле удастся взгромоздиться в седло.
Завтракал Шестопер стоя. И уже заранее проклинал те часы в дороге, когда придется париться в скорлупе из металла. А ведь лето на дворе, и вчера еще было пасмурно. А если сегодня солнышко пригреет?
Не теряя времени, рыцарь надиктовал Петри текст грамоты, в которой заверял свой подарок такому-то и такому-то личной подписью и печатью из набалдашника рукояти трофейного меча. Опробовал, так сказать, новинку, благо что чернила в багаже имелись.
Хозяева расстарались, собрав в дорогу постояльцам сразу два мешка снеди, а когда получили грамоту, то чуть руки не целовали, со слезами на глазах.
Когда мешки привязывали на одну из пристяжных лошадей, рыцарь не выдержал:
— Ну и зачем нам столько?
— Что значит зачем? — зашипел ему на ухо Петри. — Два дня в пути! Что жрать будем, если денег нет?
Райкалин ужаснулся. Он-то думал, что им всего несколько часов предстоит ехать. А тут двое суток! Поневоле опечалишься судьбами бедных рыцарей и возжелаешь как можно быстрей переквалифицироваться в дантиста. Увы! На ходу, сразу, да еще не зная многих своих дисциплинарных обязанностей в отряде, такого не сделаешь. Рыцарская вольница недаром вольницей называется. Но это не значит, что можно плюнуть на всех, развернуться в другую сторону и отправиться куда глаза глядят.
Вот и пришлось выезжать на улицу, затем к дому старосты двигаться шагом, а потом уже в почти готовый строй вливаться. Ольгерд и Петри сразу отправились к оруженосцам, уводя и запасного коня своего господина, а тому пришлось искать место в строю. Рыцари восседали с непокрытыми головами, держа свои шлемы в левой руке, так что можно было лица рассмотреть в рассветных сумерках.
