Алексей Живой - Империя: Спартанец
«Значит, день или два у меня еще есть отлежаться, — размышлял он, прикрыв глаза от солнечного света и ощущая, как по жилам разливается горьковатое снадобье, затуманивая перегруженный новыми впечатлениями мозг, — а потом меня поведут на дело, чтобы замазать окончательно. Непонятно вообще, почему не добили. Нет, надо что-то придумать. Сбежать отсюда, что ли, пока не раскололи и не связали по новой? Скоро они стоянку меняют, это ясно. Куда они там собирались возвращаться с добычей, в Лаконию? А это еще что за деревня…»
Не додумав мысль, Тарас сам не заметил, как опять провалился в глубокий сон. А проснувшись, понял, что уже вечер. Неподалеку от раненого сновали молодые пацаны, колдуя над костром, на котором на этот раз жарилось что-то мясное. Присмотревшись, Тарас разглядел в отсветах костра тушу какого-то животного, не то молодого и не слишком крупного кабана, не то барашка. Рядом с огнем стояли пятеро старших парней, у ног которых валялась еще одна туша, больше походившая на крупного козла, судя по рогам. И этот козел был еще жив, но связан. Он то и дело брыкался, пытаясь подняться, но безрезультатно. Путы держали его надежно.
«Интересно, — подумал Тарас, чутким носом втягивая запахи жареного мяса, — добычу они на охоте убили или тоже украли у крестьян? С них станется».
Народ у костра балагурил больше обычного, по всему было видно, что отряд или несколько групп вернулись из своих налетов с большой добычей. Тарас после глубокого сна почувствовал себя лучше и решил было встать, чтобы размяться. Но потом передумал и продолжал лежать, втихую проверяя свои лингвистические способности. Он слушал и подсматривал за говорившими, стараясь в точности понять смысл сказанных слов. Благо за много дней его вынужденного нахождения на этой поляне у ручья вся братия привыкла к нему и уже давно воспринимала его как часть горного пейзажа.
— …он визжал, как свинья, когда Деметрий отрезал ему руку, державшую мешок с зерном, — хохотнул один из старших, рассказывая, видимо, недавно случившуюся историю.
— Свинью у него мы тоже забрали, — поддержал шутку другой парень, невысокий здоровяк со сломанным носом, указав рукой в сторону жарившейся на костре туши. — Нельзя быть жадным, когда тебя просят по-хорошему.
Его шутке рассмеялись и все остальные, находившие поступки Деметрия забавными. Самого предводителя этой стаи у костра не было. Впрочем, как и еще человек десяти из старших. Видно, опять отправился на новое дело. «Неугомонный этот Деметрий, — решил Тарас, радуясь и одновременно пугаясь тому, что понимает практически весь разговор, — просто преступный мозг этой банды. Его надо будет взять первым, остальных будет скрутить легче».
— Сегодня будет настоящий пир, Плидистрат, — добавил здоровяк, вновь указав на подрумянившегося поросенка, — давно такого не бывало.
— Да, — кивнул тот, — ты прав, Книд. Хотя педоном нам и запрещает есть вдоволь, но пока мы здесь одни, надо хоть раз порадовать себя горячей и сытной едой. Деметрий разрешил. В долине Эврота мы долго такого не увидим.
— Это верно, — кивнул Книд, сломанный нос которого был хорошо заметен на фоне пламени, — еще чуть больше месяца и нам придется возвратиться к алтарю Артемиды, где нас ждет отличная порка.
— И многие из нас умрут, отдав души богам, — ухмыльнулся тот, кого называли Плидистрат, — как это случилось со многими тогда, когда нас пороли впервые.[15]
На этот раз всеобщий взрыв хохота заставил Тараса вздрогнуть. Смеялись даже молодые. Боец спецназа смотрел на них тайком, вытаращив глаза, как на полоумных мазохистов или клуб малолетних самоубийц.
— А молодые станут настоящими спартиатами, — продолжил Плидистрат свою мысль, — и получат оружие. Но тебе, Эномай, — заявил он, внезапно пнув ногой под зад наклонившегося за поленом пацана лет десяти, — это пока еще не грозит.
Под очередной взрыв хохота парень упал, ударившись лицом о камень и разбив нос, из которого потекла кровь. Тарас ожидал, что пацан разревется. Но Эномай только стиснул зубы, остановив рвавшиеся наружу слезы, и размазал рукой кровь по лицу, молча глядя на того, кто его так унизил, взглядом обиженного волчонка.
— Молодец, — похвалил его обидчик. — Иди, умойся. Из тебя со временем выйдет толк.
А когда пацан, отбросив все еще зажатое в руке полено, пошел к ручью, исчезнув в темноте, добавил, обернувшись к своему собеседнику:
— Крепкий у тебя брат, прямо как ты.
— Да, в нашем роду все хорошие бойцы, — ответил Книд, погладив свой сломанный нос.
— Помнишь, как год назад мы с тобой схватились у моста через Эврот из-за того, кто пройдет по нему первым? — поинтересовался все таким же веселым тоном Плидистрат, упершись кулаками в бока.
— Отлично помню. Хорошая была драка, — кивнул Книд, словно вспоминая лучшие моменты жизни, — ведь я запустил в тебя камнем.
— Я тогда сломал тебе нос, — похвалился Плидистрат.
— А я тебе едва не сломал ребро, — напомнил Книд, не оставшись в долгу, — а нос — ерунда. Он после этого стал только красивее.
И оба расхохотались, хлопнув друг друга по плечу.
Слушая эти разговоры, а в особенности имена и названия, которыми сыпали сегодня на редкость разговорчивые парни, Тарас вдруг начал осознавать, что находится не в России. Приходившая в порядок память услужливо подсказала ему, что такие боги, как Артемида, почитались в Греции. В Древней Греции. А промелькнувший «спартиат» наводил на мысли только о Спарте и больше ни о чем.
Тарас остолбенел от такого предположения. «Я в Спарте? Посреди Древней Греции? Как такое, черт побери, могло произойти? Ведь я живу в двадцать первом веке, а здесь не пойми какой». Однако все, что он успел повидать, пережить и услышать за эти дни, служило тому подтверждением, выстроившись во вполне логичную цепь: и мертвый парень в странной одежде, и крестьяне с мотыгами вместо тракторов, и эти бандитского вида спартиаты, охотившиеся на людей. Все это, вместе взятое, могло быть неправдой только в одном случае: он окончательно свихнулся от контузии и потерял связь с реальностью. Но день здесь так же сменял ночь. Рана на боку болела вполне реально, а запах жареного мяса, доносившийся от костра, тоже был реальным. Как и те, кто продолжал разговаривать у огня, где вдруг вспомнили про него самого, заставив внутренне напрячься и замереть.
— Что-то Гисандр не ко времени свалился, — вновь заговорил Плидистрат, переступив с ноги на ногу и втянув носом запах уже почти готового мяса. — Они ведь с Деметрием придумали отличный урок для устрашения илотов, как нам и приказывали. Нападение на деревню ночью.
